День, когда разорвался мир - Анна Беннинг

имена павших бегунов, прямо в центре красовалось его имя. Его родители, пара богатых предпринимателей из высшего общества Нового Лондона, назначили невероятно высокую сумму за голову убийцы своего сына. На их лицах было столько горя, когда они обвиняли «Красную бурю» в его убийстве.

Бэлиен Треверс умер. Он был святым нашего времени. Поисковая группа обнаружила только его обугленную униформу и оплавленные остатки детектора.

Но не тело.

Чем дольше я смотрела на размытую фотографию, тем больше убеждалась в своей правоте. Я знала эти глаза. В тот день на Аляске они навсегда врезались мне в память.

Голубые, как лед, глаза, бесконечно уставшие и потерянные.

Сколько ему сейчас лет? Я быстро отсчитала назад. Восемнадцать. Как раз.

– Бэлиен, – прошептала я с растущей уверенностью. – Где же ты был все эти годы?

9

Десять кураториумов являлись, бесспорно, самыми эффективными организациями в мире.

В течение года они доставляли в зоны, распределенные между территориями, в среднем около пяти тысяч сплитов. Предпринимаемые ими меры во многом привели к тому, что, прежде всего, за последние годы количество населения у сплитов снизилось с 14,6 % до 12,9 %. Вследствие этого конечно же намного уменьшилось число насильственных преступлений и смертей.

Кроме того, кураториум производил огромный аппарат технологий, которые ежедневно помогали бегунам и охранникам зон брать под контроль стихийные силы сплитов. Гравитационные сенсоры размещались на запястьях и на щиколотках, на масках, непосредственно на униформе бегунов, которая все лучше и лучше защищала от оружия сплитов: огня, воды, ледяных ветров и даже ударов камнями. По крайней мере, до определенной степени.

Все отделения кураториума, словно прилежный, хорошо организованный пчелиный рой, с утра до ночи работали над достижением одной цели: осуществлять надзор над сплитами в зонах их пребывания и тем самым защищать людей.

Но сегодня, мне кажется, кураториум посвятил себя другому, в моем представлении гораздо менее важному делу.

А именно пытался свести меня с ума.

– Я быстро! – крикнула я через плечо и сплюнула остаток зубной пасты в раковину.

– Пять минут и двадцать секунд, – прокомментировала невысокого роста женщина с мрачным взглядом и протянула мне две противные, безвкусные протеиновые гранулы, которые мы постоянно глотали еще во время нашего обучения, чтобы оставаться в форме.

Я нехотя засунула их в рот, еще с меньшим желанием проглотила их, заплела косу и побежала через комнату.

– Пять минут и десять секунд.

– Мне никто не сказал, что тренировка начнется так рано! – сказала я женщине, которая в ответ на это только пожала плечами и продолжила смотреть на свои часы.

Я быстро втиснулась в свою новую униформу, решив поносить ее хотя бы один раз, а вот рюкзак и оружие с гравитационными сенсорами оставила в комнате. Затем я бросилась следом за женщиной в направлении коридора. У меня было такое чувство, что я уже пропотела насквозь, так мне было жарко, хотя я только что приняла Душ.

– А мои дядя с тетей знают, что я не заступлю сегодня на должность бегуна?

Женщина снова пожала плечами.

– Муж моей тети – Гилберт Вудроу. Главный штурман. Можно мне поговорить с ним перед тренировкой?

Она мрачно взглянула на меня.

Ну здорово. Эта женщина была само солнышко.

По белому кителю я догадалась, что она была одним из исследователей, которые будут наблюдать за сегодняшней тренировкой. У нее на груди под знаком Convectum было вышито словосочетание «Научный центр». Я никогда прежде не общалась так близко с кем-либо из исследователей. Сотрудники разных отделов редко пересекались друг с другом в нерабочее время.

В конце коридора нас ожидали трое бегунов – два мускулистых мужчины и не менее мускулистая женщина. Я никогда не видела их в кураториуме, хотя знала имя каждого бегуна. Неужели их специально вызвали в институт, чтобы «охранять» меня? Я не могла в это поверить.

Не прошло и десяти минут, как я и мои персональные телохранители бежали в направлении обсерватории. С каждым шагом мне становилось все жарче, словно вокруг меня плавился воздух. Я ощущала себя опасной преступницей во время передачи заключенных.

Наконец эти трое качков доставили меня в обсерваторию.

– Мы подождем снаружи, – сказал один из них, когда мы входили в помещение.

Сейчас обсерватория со своими белыми стенами выглядела огромной, точно такой, как я видела во время тренировок на симуляторах. Едва различимые в стене двери вели в помещения с симуляторами, в которых как раз и исчезла женщина. В центре зала стояла стойка, на которой располагались мониторы, показывающие коридоры и помещения кураториума. Таким образом, у штурманов был самый лучший обзор для наблюдения за тренировками кандидатов.

Сейчас видеостойка как раз транслировала церемонию вступления в должность бегунов.

Я подошла ближе и почувствовала, как сердце забилось сильнее.

Мия, Тревор и остальные стояли в аудитории, готовые к выполнению своего первого задания. Их окружали добрых три десятка одетых в синюю униформу людей, слушавших инструкции Лоретты Алькотт и Гилберта на сегодняшний день.

Лука стоял немного в стороне, прислонившись к стене, и напряженно вглядывался в аудиторию. Он несколько раз поднимал руку, чтобы взглянуть на свой детектор. Затем он начал что-то печатать на нем, и вскоре я увидела у себя пришедшее от него сообщение:

«Ты где застряла? Сейчас начнут распределять партнеров!»

От отчаяния я прикусила нижнюю губу. Мой указательный палец висел над клавиатурой, но я знала, что не могу ему ответить.

На экране мониторов среди бегунов началось движение. Я знала каждого из них – всех этих высокорослых людей с ранами от ожогов на теле, из-за чего они выглядели очень круто. В то время как они быстро и обыденно соединялись со своим партнером через детектор, а затем направлялись в сторону фургонов, трое новичков задержались в аудитории, чтобы прослушать дальнейшие указания.

– Сейчас вам объявят ваших партнеров, – услышала я голос Алькотт после того, как увеличила громкость на детекторе. – Нажмите на имя, чтобы соединиться. Ваши гравитационные сенсоры уже активированы.

Я покосилась на свой собственный детектор. Только я подумала, что он останется черным, как там появилась надпись: «X. ХОТОРН», и мой гнев из-за того, что я сейчас не была среди бегунов, сменился чувством гордости. Хольден Хоторн действительно был моим партнером.

Я наблюдала по монитору, как пары бегунов одна за другой покидали аудиторию. Лукас как раз соединялся через детектор с одним мужчиной, служившим бегуном уже два или три года. То же самое делали Мия и Тревор. И хотя я чувствовала себя какой-то исключительной в данный момент, я все же была рада видеть, что Лука и Мия не будут бегать