Очная ставка - Анна Клодзиньская

Когда комната стала выглядеть так, словно в ней буйствовал пьяный скандалист, Ураж вытащил из кармана нож, а из сумки — бинт. Потом снял перчатки, завернул свитер на левой руке и, стиснув зубы, осторожно, чтобы не задеть вену, полоснул по коже. Брызнула кровь. Он обкапал ею постель, матрац, пол, стены, а также прихожую и раковину умывальника. Окинул все критическим взглядом и только потом забинтовал руку. Окровавленную рубаху сунул в сумку, этот реквизит ему понадобится позднее. Снова надел перчатки.

Из тюка, валявшегося в углу комнаты, Ураж вытащил две пары мужских ботинок, отличавшихся фасоном и размером. Теперь ему предстояло проделать сложную операцию — плохо исполненная, она могла испортить все дело. Крайне осторожно, стараясь не ступать там, где с каждой минутой все более темными становились пятна крови, он передвигался по комнате и кухне, и здесь и там на этих пятнах делал оттиски чужой обувью, извлеченной из тюка. Спустя некоторое время он оглядел свою работу и остался доволен: на полу отчетливо виднелись следы двух пар обуви — словно двое мужчин ходили здесь, не обращая внимания на кровь.

— А их было двое, вор и убийца, — пробормотал скупщик и тихонько захохотал. Он продолжал ступать на одних пальцах, пока не заболели ноги. Сделал дорожку «чужих следов» вдоль прихожей, носками в сторону двери. На лестнице отпечатки могли оборваться, исчезнуть. Поэтому он положил обе пары в сумку, добавив свои ботинки. Немного подумав, бросил в угол, между тюками с тряпками, паспорт Якуба Уража, предварительно сильно вымазав его кровью.

Порезанная рука словно онемела. Он поднял стул и сел передохнуть. Глазами шарил по квартире, пытаясь поставить себя на место милиции. Не упустил ли чего? Они должны быть убеждены, что на Якуба Уража напали, ограбили и убили. Ему не хватало только аргумента, ради чего убийцы забрали труп. Поэтому, может быть, следовало представить дело таким образом: Ураж был еще жив и обещал, что укажет тайник, где прятал деньги. Они его вынесли, посадили в машину. Поехали. Что дальше, посмотрим.

Он взял сумку, выключил свет. Было уже за полночь, за окном шел мелкий дождь. Ключи от своих искусно сделанных замков он швырнул на тахту, они ему были уже не нужны. Выходя из квартиры, двери оставил немного приоткрытыми. Бесшумно, в носках, сбежал по лестнице, через задние ворота прошел в соседний двор. В гараже, переделанном из старого сарая, был укрыт его зеленый польский «Фиат-125». Он осторожно вывел его на улицу, на окраине города прибавил газу.

Через час остановился у опушки леса. Берег реки здесь круто обрывался вниз, на шесть, может, на семь метров. Дождь перестал, вокруг ни души, не видно и огоньков машин — местность казалась вымершей. Он открыл багажник, достал чистую рубашку, серый фланелевый костюм, спортивные туфли, носки, галстук. Быстро переоделся, снятую с себя старую одежду сунул в сумку, где лежали три пары обуви. Окровавленную рубашку бросил на сиденье машины, чтобы оставить на нем следы крови. Но это ему не удалось: кровь уже засохла.

Он заколебался. Срывать бинты не хотелось, наносить новую рану — тем более. В конце концов он уколол палец и кое-как вымазал сиденья. Складывалось впечатление, что кто-то вез в машине только что зарезанных кур. Ключи он оставил в машине, выключил фары.

Положив в сумку два больших, приготовленных для этой цели камня, подошел к самому краю обрыва, размахнулся изо всех сил и бросил свой последний реквизит в реку. Булькнула вода, и снова наступила тишина. Он вернулся на шоссе. В пиджаке лежало все, что теперь могло ему понадобиться: паспорт на другую фамилию, деньги, пистолет, ключи от новой квартиры, документы на другую машину.

И сам он с этого момента был уже иным. Уража убили, вывезли и выбросили в реку, он перестал существовать. Будут, конечно, искать. Сначала его, потом убийц. Не найдут ни трупа, ни преступников. Среди воров и взломщиков какое-то время будут ходить самые различные версии о «короле скупщиков», который неожиданно исчез из дому, может быть, был убит конкурентами. Потом разговоры затихнут, его забудут. И только один из его клиентов, рыжий вор, будет ждать возвращения Уража.

Но он никогда не вернется.

* * *

Ранним утром следующего дня на четвертый этаж незаметно поднялся мелкий воришка, специалист по кражам в квартирах на верхних этажах, куда он забирался через балконы. Он нес «королю скупщиков» золотой перстень и обручальное кольцо, а также ожерелье из неизвестных ему камней, представляющее, должно быть, порядочную ценность.

Увидев приоткрытые двери, он испугался и на всякий случай решит дать тягу. Внизу он встретил знакомую спекулянтку с первого этажа, направлявшуюся в магазин за хлебом. Воришка спросил, не знает ли она, что с паном Уражем.

— А что случилось? — пробурчала старуха недружелюбно.

— Да у него двери открыты.

— Дурак ты, Манек. Если открыты, зайди и посмотри.

— И то правда, — признался он пристыженно и побежал вновь вверх по лестнице.

То, что вор увидел в прихожей, заставило его в ужасе застыть на месте. Он не переносил вида крови и всегда падал в обморок, когда ее у него брали для анализа. Когда прошел первый шок от увиденного, вор вспомнил о собственной безопасности: что будет, если его здесь застанут? Затем в голову ему пришла новая мысль: итак, скупщика кто-то обокрал, но, может, не до конца! Подворачивается редкий случай.

Так, преодолевая страх и подступающую к горлу тошноту, влекомый жаждой наживы, он мужественно прыгнул в комнату. Нужно было именно прыгать, если он не хотел оставить следов — кое-что он все-таки почерпнул из криминалистики. Его длинные, ловкие пальцы быстро ощупали внутренности матраца, тюки в углу, обшарили шкаф и все укромные места в комнате. По мере того как «обследование» приближалось к завершению, лицо воришки стало хмуриться. Похоже, какой-то коллега начисто обобрал скупщика.

«Кто бы это мог быть?» — думал воришка, быстро сбегая вниз по лестнице: нужно было известить ближайших дружков. После обеда эта весть кружным путем дошла до сержанта-участкового. Он поднялся к Уражу, но только постоял у порога, не заходя в квартиру, и, вернувшись в отделение, сообщил кому следовало, добавив от себя, что все это ему кажется «странным». Капитан Кренглевский из Главного управления гражданской милиции оставил без внимания это последнее замечание: выводы он привык делать сам, без подсказки.

Следственной группе работы хватило до вечера. Мнение участкового как будто подтверждалось. С виду дело выглядело довольно ординарным. Хозяина квартиры ограбили, причем налетчики — следы показывали, что их было двое, — видимо, что-то упорно искали, не щадя предметов домашнего обихода. Наконец, до предела обозленные, они добрались до шкуры своей жертвы, в буквальном смысле слова. Может быть, пытаясь спасти свою жизнь, он решил отвести их в то место, где прятал деньги или драгоценности. Итак, они ушли. Куда? Где теперь этот Якуб Ураж, паспорт которого держал в руках Кренглевский?

— Он не сам ушел с ними, — заявил техник-криминалист, — его вынесли. Вот видите, товарищ капитан, из квартиры ведут следы только двух пар обуви. Странно одно… — Он задумался, склонившись над темными пятнами.

— В чем дело?

— Что-то очень легко передвигались эти двое по комнате, словно каждый из них весил от силы килограммов десять. Ну, тут я, возможно, преувеличиваю, но, товарищ капитан, это следы не от хождения.

— А от чего? Они что, летали над полом?

— Могли быть, скажем, сделаны оттиски обуви. Кто-то держал ботинки в руке и прикладывал к пятнам крови.

Кренглевский заинтересовался, осмотрел пол. Получив эту зацепку, он задумался, почему в квартире все-таки такой беспорядок? Действительно ли имело место ограбление? Зачем, например, было бить посуду?

— Вы должны знать этого Якуба Уража, — обратился он к участковому, стоявшему в дверях. — Что это за человек?

— Не могу сказать, чтобы я его хорошо знал, — ответил сержант. — Несколько раз обменивались с ним двумя-тремя словами. Знаю только, что это пенсионер, инвалид, вроде бы туберкулезник. В квартире всегда было тихо, никаких скандалов, к нему мало кто приходил. Жалоб ко мне также не поступало.

— Он живет здесь неполный год, — заметил капитан, просмотрев паспорт Уража. — Это квартиросъемщик, да?

— Совершенно верно, здесь до него жила старушка, но умерла. Потом въехал он.

— У него был ордер?

— Кажется, да. — Сержант заколебался. — Я этим особенно не интересовался, у меня тяжелый участок, приходится заниматься прежде всего теми, кто доставляет много хлопот. А таких здесь хватает.

Следственная группа сделала все, что положено. Работники опечатали дверь, многочисленные замки на которой привели Кренглевского в недоумение. Так не закрывают квартиры, которые выглядят как притоны или норы алкоголиков. Поскольку труп не был обнаружен и хозяин, целый и невредимый, мог возвратиться в любую минуту, капитан передал ключи дворнику, наказав ему, чтобы Ураж немедленно, если появится, прибыл в управление.