Кыш-Пыш и армия Вия - Константин Глебов

Местом, выбранным для наблюдения, оказалась узкая улочка в тени между домами напротив. Отсюда дом номер тринадцать просматривался как нельзя лучше.

Ухоженный кирпичный особняк в два этажа с просторной мансардой. На всей улице это было самое основательное строение и судя по потемневшему кирпичу, на полвека старше остальных. Никифор присматривался к дому уже третий день и знал, что первое впечатление о нем обманчиво. Он только кажется совершенно обычным для редких прохожих на улице Богдана Чернокнижника. Дом номер тринадцать не такой как все. Правильнее было бы сказать — он старается выглядеть как все.

Вновь приобретенные чувства Никифора начинали трезвонить как колокол на пожарной колонче, стоило ему только приблизиться к дому госпожи ведьмы. У Никифора сложилось впечатление, что дом уже стал узнавать его и тоже присматривается к нему всеми своими окнами, дверями, каждым кирпичиком в отдельности.

Интересно, а с ним можно подружиться? И на что похожа такая дружба — дружба с домом. Смешно сказать. Или Никифор, просто, начинает сходить с ума? Но стоит ему посмотреть в зеркало и он понимает, сумасшествие это не самое главное из того, что с ним уже произошло.

Последние дни он только тем и занимался, что торчал в одном и том же месте, и наблюдал за домом, в котором с виду ничего необычного не происходит. Такое бездействие ему порядком надоело. Сегодня, он впервые отважился на решительные действия и с особым нетерпением, ждал появления на крыльце молодой девушки с корзиной в руках. В голове с легким беспокойством проносились мысли:

"Что если, именно, сегодня Лисачка вышла на рынок раньше обычного и я опоздал? Или, вдруг, ей вообще не зачем идти на рынок? Ведь, кажется, собирается дождь и она запросто, может решить остаться дома."

Но ровно в одиннадцать, когда пробили часы на Покровской колокольне, дверь дома номер тринадцать отворилась и на крыльце появилась Лисачка. Небо с утра хмурилось, поэтому на плечах у девушки был накинут легкий зеленый плащик. В руках она держала корзинку для покупок. Лисачка собиралась на рынок.

Сердце Никифора забилось чаще и тяжелее. Он посильнее вжался в тень улочки, пропуская девушка вперед. Подождал пока Лисачка выйдет на более оживленную Лудниковскую улицу и последовал за ней. Зеленый плащик служил отличным ориентиром для слежки. Никифор уже успел усвоить кое-что относительно этому ремеслу, благодаря постоянным наставлениям Глеба Порфирьевича и действовал, довольно, уверенно. Конечно же, Никифор не стал надевать сегодня свой служебный мундир, а его новый облик позволял ему обходиться без всякого грима не рискую быть раскрытым.

На Кузинской улице он слился с многочисленными прохожими и лишь время от времени выискивал впереди зеленый плащик.

До Благовещенского рынка они добрались без всяких проблем. Здесь всегда было многолюдно и Никифору пришлось срочно сокращать дистанцию, дабы не потерять Лисачку совсем. На его счастье, девушку ухватила за руку какая-то безобразная цыганка в яркой одежде. Эта была одна из тех уличных гадалок, что стаями снуют в самых людных местах города и под самыми разными предлогами обманывают честных обывателей. Никифор удивился тому, что Лисачка тратит время на эту приставалу. Разве ей самой не должно быть известно, что все уличные гадалки шарлатаны?

Цыганка заискивающи, улыбалась Лисачки, демонстрируя железные зубы впереди. Она мимоходом подложила в корзину девушке какой-то сверток. Никифор заметил это и кинулся было за свертком, но во время вспомнил о том, что должен оставаться незаметным.

Вскоре, Лисачка кивнула гадалки на прощание и они расстались.

Никифор подбежал к цыганке следом. Та еще, даже, не успела полностью вытереть с лица блиставшую железными зубами улыбку. Вблизи цыганка показалась ему еще более отталкивающей. Ее одежда была грязна, а на щеке, словно разомлевший на солнце мохнатый паук, росла огромная родинка.

— Девушка, с которой вы только что разговаривали, вы знаете ее?

Гадалка сделала вид, что не расслышала его.

— Давай, дорогой, я лучше тебе погадаю. Всю судьбу твою без карт расскажу. Где будешь и кого полюбишь. Позолоти ручку, дорогой, не стесняйся.

Никифор настаивал на своем, не обращая внимания на попытки цыганки заговорить его.

— Я видел, как вы что-то подложили девушки в корзину. Что было в этом свертки?

Цыганка ухватила Никифора за ладонь, да так цепко, что и не вырвешься.

Никифор с сожалением посмотрел вслед удалявшейся Лисачки. На рыночной площади было довольно людно, и он, почти, потерял ее из виду.

Гадалка все еще сжимала его ладонь в своих птичьих руках.

— Сейчас, сейчас всю судьбу свою от меня узнаешь.

Она развернула его руку ладонью к себе и неожиданно, в ужасе отпрянула. Губы безобразной цыганки задрожали как в припадки и с них вместе с пеной слетели странные слова:

— Не смей со мной так шутить. Сатана, дьявол. Прочь пошел, прочь.

Никифор с удивлением посмотрел на свою ладонь и ничего там не увидел. Тоесть совсем ничего — никаких линий, пересечений, черточек. Это действительно было странно. Но стоило присмотреться повнимательней и линии начали появляться как бы из неоткуда и при этом складывались в какие-то загадочные символы. Времени разбирать эти пентаграммы у Никифора явно не было и он встряхнул ладонью, будто желая вытрясти из нее все непонятное.

— Послушайте, постойте я не причиню вам вреда. Скажите, что было в вашем свертке?

Гадалка пятилась от него все дальше и дальше. Ее губы шевелились, повторяя одно и то же. Никифор сумел разобрать лишь часть из ее бессвязного бормотания.

— …Скелет укажет тебе дорогу к ней…

— Какой скелет? Что вы говорите?

Цыганка продолжала бормотать что-то, отходя от него все дальше. Никифор махнул на гадалку рукой и решил догонять Лисачку. Девушка свернула в соседние торговые ряды и он потерял ее из виду. Расталкивая случайных прохожих, Никифор бросился за ней. Ему повезло. Девушка задержалась у прилавка какой-то одноглазой старухи. Вид старухи был, едва ли не еще более отталкивающей, чем у недавней цыганки. Никифор сбавил шаг, чтобы понаблюдать за ними. Старуха любезничала с девушкой, стреляя по сторонам единственным глазом и сама складывая ей в корзину какие-то травы, коренья и даже запечатанный кувшин, в каких обычно продают молоко. Лисачка слегка поклонилась ей и направилась дальше, со значительно потяжелевшей корзиной в руках.

Разумеется, Никифор мигом оказался у прилавка с травами. Глядя на одноглазую старуху, он ощутил себя Улиссом столкнувшимся лицом к лицу с чудовищным циклопом. Он попытался сделать вид, что его интересуют травы разложенные на прилавки старухи, но от их дурманящего запаха у Никифора сразу же закрутило в носу. Не удержавшись он чихнул и зажимая нос платком, спросил:

— Дегушка, котогая только что подходила к гам, часто здесь быгает?

Циклоп в юбке не одобрительно покосилась на него.

— Чего тебе надобно, милок? Спроси сюда, я плохо слышу.

Она наклонилась ниже над прилавком, подставляя ему одно ухо.

Никифору пришлось, убрать от лица платок и прокричать ей на ухо.

— Вы не подумайте ничего такого, бабушка. — Никифор с трудом смог назвать мерзкую старуху "бабушкой" — Мне, просто, интересно, зачем такой молодой девушки понадобились, все эти травы? Она часто к вам приходит?

Циклоп в юбке закивала и громко, как это делают глухие, прокричала в ответ.

— Травы у меня то, что надо, милок, да ты сам-то попробуй!

Она неожиданно ткнула ему в лицо пучком сухих трав и он дважды сильно чихнул, аж прослезился.

— Это я уже понял, травы у вас, действительно, хорошие, но зачем они ей? -

при этом, Никифор постарался как можно дальше отодвинуться от трав на прилавке

Циклоп в юбке опять утвердительно кивнула на его вопрос и едва не выколола ему глаз, длинным корнем.

— Вот, корень мандрагоры. Возьми, милок, сама в последнее полнолуние выкопала, как и положена, на могиле самоубийцы.

Никифор решил оставить одноглазую старуху в покои и уже повернулся уходить. Он, снова, потерял Лисачку из виду и волновался, чтобы успеть догнать ее.

Неожиданно, Циклоп в юбке произнесла ему вдогонку, абсолютно нормальным голосом:

— На тебя наложено заклятье Ведьмой с Лысой горы, а ты никак не поймешь этого.

Никифор задержался.

— Откуда вы..? Что вы сказали?

Противная старуха с видимым удовольствием, снова, претворилась глухой.

— А вот, склянка с пиявками. Возьми, милок, не пожалеешь.

Никифор уже бежал дальше. Вырвавшись из тесных рядов рыночной площади, он растеряно огляделся. Лисачки, конечно, и след простыл. На глаза Никифору попалась приземистая дверь черного цвета. Которая уродливым пятном маячила на углу трехэтажного белого здания, где находились представительства нескольких крупных купеческих контор. Никифор готов был поклясться — раньше этой двери здесь не было. Дверь портила весь внешний вид здания и очень напоминала бородавку, примостившуюся под носом у респектабельного господина. Повинуясь какому-то особому чутью, Никифор подошел ближе. Его подозрения только усилились, когда он прочел потускневшую вывеску над низенькой дверью "Трактир Чертова пята". Никифор никогда не слышал про трактир с таким названием в центре города. Его охватили сомнения, вряд ли, Лисачки могло понадобиться входить сюда? Он еще раз оглядел рыночную площадь. Зеленые шляпки, того же цвета зонтики и даже зеленые перчатки мелькали довольно часто, но ни одного плаща с указанным цветом ему отыскать не удалось.