Костер и Саламандра. Книга первая (СИ) - Далин Макс Андреевич

— Леди Карла, — хрипло окликнул Броук от двери, — вам нужна помощь? Позвать медиков? Мне показалось, что вы вскрыли себе вены.

— Я в порядке, — сказала я. — Пить хочу. Воды.

Мне притащили воды в кувшине. Начали искать чашку, но я отняла у них кувшин и, обливаясь, выпила почти всю воду. Дар постепенно ложился, но всё внутри ещё горело.

— Слушайте инструкции, Броук, — сказала я. — Руку надо будет похоронить на кладбище Бедных Ангелов, в братской могиле… ну, конца прошедшего лета, точнее я не скажу, да и не важно. Без памятника, только номер, кажется, семнадцать. В ней безродный самоубийца, в общем. Можете могилу не вскрывать, просто закопать руку в ней или рядом. Штандарт надо вычистить и положить в гроб государя, под цветы. Это вообще-то ничего не изменит, даже, подозреваю, наоборот… но пусть мой король улыбнётся, когда справедливость исполнится… дальше… Штарх принёс сюда вот это, он предатель и убийца. А тот, кто ему платил… он и так заплатит, без вашей помощи…

— Леди Карла, а вы? — спросил кто-то из парней Броука. — Вы что-то бледная…

— Бледная — красиво, — улыбнулась я, отъезжая в сон, как в туман. — Спать.

Кто-то подхватил меня — но я так и не поняла кто.

* * *

Я проснулась оттого, что меня осторожно потрясли за плечо.

Открыла глаза — и довольно мутно увидела милое и встревоженное лицо Вильмы.

Зажмурилась и помотала головой. Всё тело ломило, саднили порезы, а в голове будто кружились какие-то серые перья. Сил не было вообще, хотелось лежать на мягком, бездумно, не шевеля даже пальцем, молча… но просто так не стала бы меня будить моя королева.

— Чёчилось? — спросила я.

— Дорогая, нужна твоя помощь, — сказала Вильма. — Леноре худо, до такой степени худо, что лейб-медики в ужасе. И Броук сказал, что это может быть… следствие. Ты ведь сможешь понять, так это или нет? Ведь если это… откат… значит, сама Ленора как минимум заказчик?

Я вздохнула и попыталась сесть. Вышло не очень. Вильма подала мне руку, поддержала спину, я села — и увидела себя чистой, в белой сорочке. Видимо, так удивилась, что Вильма улыбнулась.

— Мы с Друзеллой тебя помыли и переодели, — сказала она. — Я побоялась звать фрейлин. Сейчас возможно всё что угодно — я уже ничего не понимаю и почти никому не верю.

— Мне бы встряхнуться, — сказала я хмуро. — Это был не такой уж и простой обряд.

Друзелла принесла кувшин с водой и таз, я умылась — стало немного легче.

— Есть ещё кое-что алхимическое, леди Карла, — сказала Друзелла. — Вам передал мессир Сейл, сказал, что это придаст вам сил.

Я задумалась, верю ли я лейб-медику покойного Гелхарда, — и в конце концов решила, что пить не буду. Сама как-нибудь очухаюсь.

Тяпка полезла обниматься — и я её обняла и потрепала, потому что Тяпка была молодец и храбрая собака. Я окончательно уверилась в мысли, что надо непременно брать её с собой при любой возможности. От собачьих нежностей мне ещё немного полегчало — и я принялась одеваться.

— Очень тяжело? — сочувственно спросила Вильма. — Стражи говорили, что это выглядело… как тяжёлый бой.

— Прямо рада, что ты не видела, — сказала я. — Они тебе сказали, что руку славы эти уроды завернули в штандарт королевского дома?

— Я тоже под ударом? — спросила Вильма на диво спокойно.

— Нет, — сказала я. — Ты Вильма Междугорская, у тебя кровной связи с домом Путеводной Звезды нет, — нагнула её голову и шепнула в ухо: — Вот будь ты впрямь беременна от Эгмонда — прилетело бы и тебе. Но так — нет. Зато под ударом Эгмонд.

— Ничего себе… — поразилась Вильма. — И ты думаешь?..

— Ничего пока не думаю, — сказала я, влезая в туфли. — Надо посмотреть, что там с Ленорой: проклятие Гелхарда отрикошетило или впрямь откат от чернокнижия… кстати, а откуда ты знаешь про откат?

— Из Узлов Душ, — сказала Вильма, глядя на меня ангельскими глазами.

— Ты впрямь росла в своеобразной обстановке, — сказала я.

— Во всяком случае, в нашем доме никто не боялся некромантов, — сказала Вильма задумчиво. — И я сейчас думаю… что, возможно, очень многого не знала о нашем доме… Я ведь была принцесса-невеста. Меня не посвящали… во всякое такое…

— Междугорье никогда ожиданий не обманывало, — сказала я. Ухмыльнулась, с удовольствием чувствуя, что ухмылка вышла довольно-таки ужасная. И взяла нож, тот самый. Нож пришёлся мне по руке — после такого обряда уже согрелся об меня, о Дар. Я думала, что он хорошо сработает.

И ещё я подумала, что надо будет ножны заказать. И улыбнулась уже мечтательно.

Вильма улыбнулась в ответ:

— Пойдём?

— Так, — сказала я. — А тебя звали?

— Ты не хочешь меня взять? — огорчилась моя королева.

— Это интересно, но опасно, — сказала я. — Прости. Я всё до мелочей расскажу тебе потом.

Она вздохнула. Но я знала, чем её утешить. У меня был истинно драгоценный друг — и я приказала:

— Тяпка, охраняй нашу Вильму.

Виллемина была умница, умница, всё понимающая с первого слова. Она осталась без споров, обнимая за шею мою собаку. Я пошла одна, только пара стражей в ливреях и фрейлинка из подчинённых Друзеллы меня сопровождали.

— Леди Карла, — сказал по дороге один из стражей, такой же чёрный, как и я. Он тщательно брил бороду — и физиономия у него казалась синевато-смуглой. — Я бы хотел поговорить с вами после… ну, после всего этого поговорить. По секрету.

Он помогал двигать королевскую кровать, вспомнила я. Какие-то интересные выводы сделал?

— Хорошо, — сказала я. — Поговорим. У меня очень много важных дел, так что вы напомните, если я забуду.

Он обрадовался и кивнул.

Мы перешли в галерею, ведущую в покои Леноры, — и я услышала, как…

Чрево адово, надо было бы сказать «как она кричит», но это были не крики. Ленора выла, скулила, как раненое животное, — у меня по коже дёрнул мороз от этих звуков.

Я не могла себе представить, что человеческое существо может так выть — и что оно должно при этом чувствовать.

Я побежала.

* * *

В будуаре Леноры народу было — как тюльки в рыбацкой похлёбке. Сейл, ещё медики, духовник Гелхарда, родственницы Леноры, фрейлины… Но они все не могли к королеве-матери даже подступиться. Она лежала на ковре — и я даже представить себе не могла, чтоб человека могло сводить такими судорогами. Её лицо, руки, шея, ступни — двигались каким-то кошмарным образом, будто под кожей протягивали узловатый канат. Ленора была багровая от напряжения, глаза вылезали из орбит… я только удивилась, что у неё хватает сил так громко кричать.

О рикошете речь не шла.

Откат. Чёрное зло нашло чёрное сердце. Это она приказала Штарху замуровать в пол руку славы — и более того: похоже, обряд провела тоже она, иначе откат зацепил бы её слегка, далеко не в такой степени.

— Леди Карла, — взмолилась Оливия, вся в поту от ужаса, — мессир Броук сказал, что именно вы можете помочь…

Сам Броук стоял в стороне, незаметный такой, тихий — наблюдал. Чуть кивнул мне, будто хотел сказать, что мне можно работать дальше.

— Помочь всерьёз не могу, — сказала я. — Если я правильно думаю, могу только облегчить, чуть-чуть. Но мне надо знать. Уберите отсюда всех лишних. И ковёр из-под Леноры уберите, я не смогу на ковре рисовать ножом.

Как они поднимали Ленору с ковра…

Ей, наверное, было нестерпимо больно от прикосновений, потому что она перестала скулить и начала пронзительно орать и выдёргиваться из чужих рук. У неё вздулись вены на висках, на руках и ногах они вообще были похожи на узловатые верёвки, распирали чулки, рукава, шевелились — и я уже думала, что лучше б ей сейчас и помереть, но Те, видимо, решили, что так было бы слишком просто.

И я думала: зачем она туда полезла? Кто её надоумил? Кто научил этому кошмарному обряду, который получится у любого простеца, — но последствия будут совершенно катастрофическими для всех, кого зацепит?