Небо в алмазах (СИ) - Younger Alexandrine

Тревожные мысли окутывали старшую Пчёлкину, так привыкшую к миру и согласию в отношениях сына и племянницы, которые с детства были неразрывно дружны. Они прикрывали свои проступки и действовали сообща, не допуская серьезных ссор, но в последние дни прятались по комнатам или пропадали по своим делам. С утра — «привет», «спокойной ночи» — после девяти вечера. Хоть за стол переговоров сажай, выясняя, кто прав, а кто виновен, но не в её правилах было спорить с взрослыми детьми.

========== 88-й. Старая знакомая ==========

Пчёла прогулочным шагом дошел до машины Космоса, одиноко стоящей возле потрепанной временем детской площадки. Друг детства, что не удивительно, околачивается где-то рядом с их жилищем. В этом ничего удивительного, не остыл. Кос упрямо дербанил указательным пальцем скелетика, висевшего на автомобильном зеркале, с воинственным видом мученика за правду, и игрушка бы так и рассыпалась, если бы не добрый Пчёла, усевшийся на переднее сидение, и ожививший обстановку.

— Чего музла нет? Где мой «Электроклуб»? Эй, Косматый, давай, блять, веселее, и так осень-сволочуга вокруг, — Витя пнул друга в плечо, пребывая в отличие от него, в почти радужном настроении. — Как жизнь молодая?

— Хорош уже ржать надо мной, противный, — Космос отвлекся от своего занятия, не собираясь любезно отвечать на обилие вопросов лучшего друга, — не сыпь мне соль на рану!

— Не-е-е, Кос, ты сам дал мне утку для провокации! — Вите нестерпимо захотелось прикурить, но свои кровные сигареты переводить как-то жалко, и так осталось на два перекура. «Marlboro» нашлись у Космоса в бардачке. — Ты не плачь, Маруська! Говно случается!

— Сейчас по зубам словишь, а я не стоматолог, чтобы потом тебе их обратно вставлять, — Холмогоров слегка покосился на то, как Витя грабит его новую пачку красно-белых. — Ты по делу, или так и будешь нервировать?

— Забей, — Пчёла со спокойствием выпустил струйку дыма. — Ладно, давай о жизни, о судьбе!

— Давно бы так, — и всё-таки Пчёлкин был гораздо более отходчивым, чем его младшая сестра. — Какие новости с полей?

— Надо бы щас к Парамону смотаться, говорил, что чё-то к вечеру намечается! — но взгляд Коса говорил о том, что желал он услышать нечто другое, более личного характера, если не сказать, что семейного. — Бля, Космос! Если ты о…

— Подожди со своим Парамоном, — Кос отнял у Пчёлы зажигалку с пачкой сигарет, и вскоре затянулся сам, опрокидывая голову на сиденье. — Окей, не буду мозолить твой мозг! Но пробил бы, что там за туса у Софы, это все по твоей части. Не нравится оно мне!

— Всё, Кос, заткнись, бесишь, нахуй! — Пчёлкина порядком бесила новая забава Космоса — вечно приписывать им с Софкой несуществующие амуры. Можно было бы спустить эти подколы на тормозах, но издевался же, блин, карандаш. — Это дело Лизкино! Раз пособачились, пеняй на себя!

— Слушай, — Кос перешел к делу, постукивая длинными пальцами по рулю, и, продолжая пускать клубы дыма, благо окна были открыты, — о чём я вчера базарил, а тебе, блять, так и не сказал. Все из башни из-за Лизки летит!

— О чём еще? — Витя покрутил серебряный перстень на безымянном пальце, и с интересом уставился на озадаченного Космоса. — Чё по чем?

— Какой-то движняк с клубом, спорный движняк! Точка старшаковская, а люберецкие, чёрт бы их нагнул, претендуют на долю, или на целое, откуда ж мне знать?

— Делать нехер!

— Да сиди ты, можно подумать, что у нас выбор есть!

— А когда он будет? — махнул рукой Витя, предметно представляя, что эта вылазка ничем не будет отличаться от предыдущих. Главное, не кулаками махать. Сегодня он на это не настроен, миролюбивый какой-то. — Ок, забились! Где хоть клубняк?

— В центре… «Орфей», если не отшибло память, — прикинул Кос, не помнящий точного названия точки. — На месте разберемся.

— Сойдет, может там, — прикинул Пчёла, ожидая скорое ночное и приятное знакомство. — Ну телки-то будут?

— Не ко мне вопрос, Пчёл! Я в твоих шаражнях не участвую… — не понять Пчёлкину превратностей любви, по крайней мере, пока на его голову не упадет ни с чем не сравнимое явление сознания и воли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ой! — притворно осекся Витя, снимая с головы кепку, и кидая головной убор на заднее сидение. — Простите, бля, чё я сказал! По губам, по губам!

— Херли ёрничаешь, радуйся, что Лизка этого не слышит! — Космос глянул на часы. — Фил-то где пропадает?

— Давай к нему сначала и двинем, — предложил Пчёла, помня, что друг снова усердно бьет боксерскую грушу перед какими-то супер важными соревнованиями, — а то тренируется, чемпионище, света белого не видит ни хрена.

— Как скажешь!

— Гони, брат…

Сигарета Космоса полетела в лужу, и пока он поправлял перед глазами зеркало заднего вида, из подъезда вышла Лиза. Одетая, как истинная сестра Пчёлкина: какие-то старые кеды, темно-синие джинсы и серая мастерка. Конечно, все это не могло скрыть от волокиты, плавную и женственную фигуру, от вида которой мысли Холмогорова относили в виданную только ему космическую плоскость, недоступную трезвому разуму. Но его Лиза, пасмурная и недовольная. Она бросила короткий взгляд в их сторону и скорыми шагами стала передвигаться вдоль по улице.

— Ну-ка, Пчёл! Поехали-поехали! В лес за орехами…

— Блять, когда это уже кончится, дебилы?

— А ты не борзей, а то пешком будешь ползти!

— Баран!

«Жигули» практически сравнялись параллельно Лизе, и Кос прикрикнул:

— Девушка! А, девушка? — Лиза шла вперед, не поворачивая головы к Космосу. — Зачем Пчёлку домашнюю обидела сегодня? А чудовищ? — вопросы сыпались, как зерно из рваного мешка, но Космосу требовалось сменить пластинку во взаимоотношениях с любимой девушкой. Улыбка ей к лицу.

Витя трезво оценил ситуацию, шансы Лизки на побег и боевой азарт Коса. Ну, Слава Богу, что не сопливые извинения, а спор и соревнование! Так-то куда интереснее! Он подключился следом, меняя интонации своего тенора, на еще более высокие:

— Самым наглым образом! Батрачь, говорит, на кухне, старший братец! — девушка наконец-то кинула свой голубой и прищуренный взор в их сторону, но, показав средний палец, ещё больше прибавила шагу. Не сдавалась. Но Космос не унимался:

— Девушка, а вы, случайно, не Лиза?

— Нет, не Лиза, — без эмоций бросила Павлова, изящно вышагивая по бордюру, не боясь упасть в сторону, — а Елизавета Алексеевна! — она злобно уставилась на парней, желая сейчас же придушить Космоса, который игрался с нею, будто она ребенок. Ещё бы спросил какая сегодня погода! Придушить! Без лишних купюр! Жаль, что любит дурака.

— Не может быть! — весело проронил Кос, и оба парня в машине загоготали. — Нет, Пчёл, ты посмотри! Алексеевна! Вот оно как! Надо корону подогнать!

— Вообще, молодчики с района, что за облава посреди белого дня? — Лиза и сама решила засыпать друзей каверзными вопросами. — Беззащитная девушка и два баклана?

— Да я тебя еще отлавливать не начал, сокровище морей и океанов, — разговор с собственной девушкой Кос решил продолжить без посредничества Вити, — поймаю-поймаю…

— Попробуй, если бензина меня ловить хватит!

— Как дела? — внезапно спросил у Лизы Космос преувеличенно бодро. — Как фраер твой поживает? Как братья? Как с учебой? Что за тусы у подруг?

— У моего фраера прогрессирующий склероз, и хрен бы знал, что с ним делать, — однако Лиза почти всегда знала, как вести себя с этой махиной противоречий, — бухтит и бухтит…

— Нет, давай по делу, — Пчёла не смог усидеть на месте, — а подруга твоя как там? Колись!

— Ходят слухи, что без Виктора Пчёлкина — цветёт и пахнет! — клоунада стала порядком надоедать, особенно после безобразной ревности Космоса, от которой не спрятаться и не спастись. Не слушал, не принимал и не понимал. — Извиняйте, опаздываю!

— Так, закидывайся, — Космос резко затормозил, и Павлова шумно вздрогнула, — по пути!

— Кос, дойду сама, и машину не сломай! Другой нет! — Космос в мгновение ока оказался рядом, преграждая пути для отступления.