Небо в алмазах (СИ) - Younger Alexandrine

— А вообще, и в частности… Планирую не сидеть на пятой точке до скончания веков. Гулять и веселиться, рутину разгребать — вот прямо завтра и начну!

— Каким еще образом?

— Сначала танцевальные… хм… разборки, — Пума еще раз показательно хмыкнул и продолжил: — Завтра, в восемь часов, дискоклуб новый забабахали!

— Вау! — о злачных местах Москвы Софка имела малое представление, и поэтому внимала с большим участием. — Не знала, это где?

— «Орфей» называется… Самый центряк!

— Приглашаешь посетить?

— Предки не в надзоре теперь?

— Имею право!

— Хренушки остановишь тебя, если вздумала куда-то намылиться!

— Наверное, поэтому папа решил меня обезопасить! С детства сватает за Ника, твою мать…

— Видел недавно, курили в подворотне, перекинулись словечками…

— Вы же друг другу взаимно не нравитесь?

— Да нет, нормально, — рассказал Пума события не таких далеких дней, — закурить попросил у какого-то здорового борова, а там рыжее табло Милославского! С дипломатом такой… Персона!

— Я сама с ним с месяц не виделась.

— Тогда при случае надо ему маякнуть, что упустит невесту, — своего знакомого с Рижского Пчёлу, Пума знал почти хорошо. И то, что бабы велись на него, как мухи на мед. — Такими-то темпами!

— Какая я ему невеста, раз сам не видит меня месяцами? Подумаешь, наобещал!

— Поверь, такие типы как Никита, подобными вещами не шуткуют.

— Пум? — коротко спросила Софья, выжидательно смотря на парня.

— Чего тебе? — Вася приготовился к самому неожиданному вопросу, от которого, по меньшей мере, зависит его настроение на всю оставшуюся жизнь.

— Да ну их всех к японским берегам! Женись бы ты на мне, а? Спокойнее буду!

— Пошли! — заявил он вполне серьезно.

— Шучу, Быков! — проверку друг прошел.

— Ты зови, если чего не так пойдет! С Пчёлой там…

— Сколько тебе раз повторить, Вася? — упрямо твердила девушка. — Мы друзья…

— Угу, я поверил.

— А остальное от него зависит! Мужиков, что ли, с тобой собрались обсуждать?

— Упаси меня от этой канавы, не выплыву же!

— Балда ты! — несколько обреченно изрекла Голикова, устало зевая. — Пум, ну я пойду! К восьми на пары…

— Кабзда ещё та… — тягой к учебе Быков никогда не страдал. Может, поэтому и ушел из среднеобразовательной школы после восьмого класса, да и в училище долго не продержался. — Ё-мое, ради корки какой-то?

— Умственный труд облагораживает!

— Ноу-ноу! Или как там по-английски — фиг вам?

— Неправильный перевод, Пума…

— Переживу!

— Слава Богу!

— Провожу до дома?

— И по делам не торопишься? Для тебя-то время детское?

— Не тороплюсь, дружок…

— А я только за!

— Пойдем… — Вася приобнял подругу за плечи, и ещё раз немного строго и поучительно на неё глянул. — Поняла китайское предупреждение старины?

— Ещё бы, — мысль о Пчёлкине, такими темпами, скоро снова материализуется — слишком много его стало в жизни Голиковой, — но только не будем об этом!

— Больше и не собирался! И в тебе не сомневаюсь…

Захлопнув за собой железную дверь, Софка моментально пришла к мысли, что Пума прав. Чем плох новый дискач, где все отвлекаются от рутины? Для них с Лизкой это то, что доктор прописал. Они пойдут танцевать и развевать по ветру скуку. Этот нехитрый замысел так пришёлся по вкусу Голиковой, что она не удержалась, и скоротечно выпалила свою идею Лизе, как только увидела её строгое и сосредоточенное лицо в их привычном месте сбора — возле памятника Ильичу.

— Софа, чем дальше в лес, тем любопытнее, — несколько удивленно проронила Лиза, слушая сбивчивый рассказ Софы о том, что она встретила старого друга, знающего толк в развлечениях и модных местах столицы.

— Вечером дома сидеть не будем. Клуб «Орфей», запоминай!

И Лиза, немного поразмыслив над предложением, согласилась составить подруге компанию…

========== 88-й. Мелочи жизни ==========

И кто додумался ставить одну только физ-ру два дня подряд? Чтобы жизнь медом не казалась? Именно эти вопросы взбрели в голову Лизы, когда она оказалась на пороге своей комнаты, и, не сняв спортивного костюма, упала на кровать лицом вниз. А завтра, кажется, такое же расписание — одна пара и лапки кверху. Ну, уж нет, дудки! Никуда они с Софой не пойдут, тем более, удалось отмазаться перед физкультурницей. Сразу за двоих, после триумфального падения Софы с «козла», из-за чего Голикову, больно ударившуюся о деревянный пол коленкой, пришлось тащить на себе в медпункт.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Пора ставить Софке памятник за великие свершения, ибо силы Павловой на ещё один спортивный заход начисто отсутствовали. Лиза казалась больше похожей на выжатый лимон, чем на человека: собиралась к Софке медленно, переминаясь по пустой квартире, как морской тюлень. Ванна стала лучшим благом человечества, и, оказавшись в спасительных объятиях теплого душа, девушка облегченно выдохнула, почувствовав, что снова ожила.

Пчёлкины разлетелись по разным концам географии Москвы, и тишину в помещении нарушал только «Рубин», вещающий из гостиной. Несмотря на любовь к личному пространству, пустынность в трехкомнатной квартире не стала нормой. Лиза привыкла возвращаться в суету улья, и отгоняла от себя фатальную мысль, что когда-нибудь и здесь станет также тихо, как и в квартире её родителей. Наверное, тётя Валя опять выстаивает очередь за чем-то важным в хозяйстве. Павел Викторович, как всегда, на заводе, копается в своих механизмах без устали, сомневаться здесь не приходилось. А Витя, что странно, не дрых сном праведника, как это обычно бывало часов до одиннадцати-двенадцати…

Помня о времени, одеваться пришлось по-военному быстро. Новенькие джинсы и клетчатая рубашка пришлись к фигуре, не создавая неудобств в движении. Откинула копну кудрей на спину, а в уши вставила любимые серьги — те самые, материнские, с зелёными алмазами. Ангел в сахарном сиропе, как однажды выпалил Кос, замученный ожиданием Лизы на лавочке возле дома Пчёлкиных. Грех жаловаться! Любование в зеркало на собственную персону в темно-синих узких джинсах прервалось трелью дверного звонка, требовательно разрушающего тишину квартиры. Пора оторваться от зеркала, иначе она к нему прилипнет, как банный лист к одному известному месту. Не слишком хорошая перспектива.

«Кто бы это мог быть?!» — стрелой пронеслось в голове Лизы, ведь домашние всегда открывают своими ключами. На ум приходил единственный вариант, о котором она думала всю ночь, все утро, не забыв прихватить, в придачу, и день. Да и с минуты две назад тоже вспоминала так дотошно, что думы материализовались в одном человеке, стоявшем на пороге их скромного жилища. Да ещё так глядел, будто и без слов читал Лизу наизусть, прожигал и пытался украсть предательскую мысль с ним не помириться. Нужно было как-то реагировать на молчание, последовавшее вместо приветствия, и вполне обычного для них радушного объятия, затягивающего, минут на пять. Но пара порознь, да и руки Холмогоров держал в карманах синих брюк.

Космос, загораживая вид сзади, прислонился плечом к дверному косяку, изучая стоявшую перед ним студентку взыскательным взором, без слов давая понять, что недоволен её поведением. Лиза словно действовала по отработанной излюбленной схеме, сводя с ума своей неуступчивостью. Лучшая защита — нападение, и потому, отведя глаза в сторону, и, сложив руки под грудью, голубоглазая смотрела в потолок, как будто бы находила там что-то интересное для изучения, кроме того момента, что побелку все-таки пора обновить.

Комедию одного актера пришлось довершить самому, игриво щёлкнув Пчёлочку за любопытный нос, но Лиза отодвинулась, давая понять, что договориться будет сложно. Космосу не привыкать терпеть характер двоюродной сестры Вити Пчёлкина — бывала несноснее, чем старший братец, но только эта колючка с бантиком владела им больше, чем кто-либо другой в жизни. И поэтому сейчас он стоит здесь, рядом с Лизой, а ни где-нибудь ещё, ища себе прямо противоположное окружение. У собственного полумрака как-то теплее, и, наверное, Космос никогда не устанет раз за разом сворачивать эту неприступную гору.