Волшебство из чайной лавки - Одри Альветт

ему прямо в глаза и сказала:

– Нет, это очень страшно, когда больше нечем платить.

10

Конспирация

Ночь развесила по дому тени, и домочадцы Чарли уже давно мирно спали. Но сам он уснуть не мог. В голове без конца звучали слова бабушки, и его одолевало смутное чувство тревоги. А ещё он только вчера узнал, что он маг, а его уже терзают мысли о том, что он не справляется. Ему казалось, что в мире магии очень сложно жить и что он недостаточно для этого одарён. Бабушка на него понадеялась, но, наверное, потому, что не придумала ничего лучше…

Ему нужно было прийти в себя, встряхнуться. Сделать над собой усилие и стать лучше. Мангустина не сможет всегда быть рядом и всё время ему помогать, применяя заклинания вместо него.

Он встал, решив ещё раз пройтись по сво- им магическим артефактам. Зеркало. Книга мага. Три конфеты. И шапка. Зеркало, судя по всему, использовалось для передачи сообщений. Что касается Книги – это что-то вроде сборника со шпаргалками. С конфетами было непонятно, но их слишком мало, чтобы тратить их на какого-либо рода эксперименты. Оставалась шапка-выручалка.

Он надел её, потом снял. Его одежда сменилась. Бандит, свернувшись калачиком на кровати, смотрел на него по-кошачьи равнодушно.

Чарли надел и снял шапку несколько раз и понял, как она работает: она полностью подчинялась его воле. Если он хотел оставаться в магическом одеянии, то мог положить шапку на стол и отойти от неё на несколько метров. А чтобы снова оказаться в своей обычной одежде – этого стоило только захотеть и опять же снять шапку.

Этот предмет был очень, очень интригующим… Чарли запустил в шапку руку, чтобы поподробнее изучить её изнутри… но рука поместилась в неё целиком, аж по самое плечо, а подкладку Чарли так и не нащупал.

– Ничего себе… так у этой вещицы нет дна!

У него закружилась голова. Он положил шапку на стол, и Бандит, в порыве любопытства, спрыгнул с кровати и, подойдя к шапке, начал её обнюхивать.

– Осторожно, эта штуковина очень глубокая, а это опасно, – предостерёг его Чарли. – ЭЙ! БАНДИТ! НЕТ!

Но кот недолго думая уже нырнул в шапку. Чарли в панике попытался посветить внутрь шапки фонариком, но там было темно хоть глаз выколи.

– Бандит, ты здесь? Бандит!

Шапка весила столько же, сколько и раньше, будто ей всё равно, что она только что заглотила целого кота. Чарли снова погрузил в неё руку, и ему удалось схватить кота за шкирку и вытащить его. Бандит оскорблённо зашипел и шмыгнул под шкаф.

– Ладно, – сказал Чарли, удивлённый, что ему удалось выудить кота с такой лёгкостью. Сердце у него всё ещё дико колотилось.

Он попробовал проделать тот же трюк с ручкой, потом со свитером – и оба раза без труда нашёл их в шапке. В конце концов он вытряхнул туда половину содержимого своего портфеля и каждый раз, запуская в шапку руку, нащупывал именно то, что хотел. Сразу сообразив, как это можно использовать, Чарли решил положить в шапку зеркало, Книгу мага и магические конфеты – так все его артефакты будут всегда при нём.

– Мр-р-мяу? – Бандит перестал дуться и теперь царапал оконную раму, просясь на улицу.

Открыв ему окно, Чарли взглянул на сад… Посреди сада, пытаясь дотянуться до неба своими ветвями, похожими на огромные скрюченные руки, стояло оливковое дерево.

«Мне обязательно нужно научиться летать», – подумал Чарли.

И через секунду он уже спускался по стене, цепляясь за водосточную трубу и плющ, который, кажется, разросся со вчерашнего дня еще больше.

В свете круглой белой луны Чарли взялся мастерить метлу из обломленной ветви оливкового дерева. Найдя на веранде старый топорик, он принялся за работу, и через двадцать минут у него в руках был черенок, не идеально ровный, но гладкий, к которому Чарли привязал пучок веточек.

Городская колокольня пробила двенадцать раз, что дополнило картину.

– Ну давай, – подбодрил себя Чарли.

Он очень чётко представил себе руну и начертил её на черенке метлы в точности так, как делала Мангустина. Его переполняли надежда и предвкушение, но опять ничего не произошло.

– Давай-ка ещё раз…

Ещё с полчаса он пытался привести заклинание в действие – и всё безрезультатно.

Разозлившись на себя и сжав разочарование в кулаке, он решил убрать метлу с глаз долой – и в этот момент произошло кое-что интересное. Когда Чарли, всё ещё мысленно представляя себе руну, протянул руку к метле и раскрыл ладонь, из неё вырвался мощный поток звёздочек и окутал метлу, которая, нервно подрагивая, поднялась в воздух. Чарли протянул к ней руку и заметил, что эта метла гораздо податливее, чем та, на которой он летал накануне. Он решил, что это из-за лучшего качества дерева, которое он использовал.

– Ты будешь отличной метёлочкой, – сказал он.

Черенок метлы задрожал в его руке, словно соглашаясь. Чарли подловил себя на жесте, который уже много раз замечал за Мангустиной: он смотрел на свой кулон, проверяя, сколько потратил магии. Увидев, чего ему стоил этот безобидный трюк – почти одна десятая золотого песка в кулоне почернела, – он сильно удивился и огляделся вокруг. Сад, казалось, сошёл с ума. Трава резко вымахала и теперь доставала ему почти до колен, лаванда, видимо, решила, что наступила весна, а высохшая виноградная лоза, возродившись к жизни, осваивала поверхность ближайшей стены. Чарли озадаченно наблюдал за всем этим буйствои и вдруг заметил уголок, в котором всего несколько часов назад посадил семечко. Оно уже проросло… и теперь на грядке лежало нечто, похожее на сдутый футбольный мяч чёрного цвета с многочисленными грыжами. Неужели, так и должно быть?! Чарли решил заняться этим позже.

Метла уже вставала на дыбы: ей не терпелось взлететь. Чарли оседлал её и стрелой взмыл в небо. Его неистово трясло и бросало вниз и вверх. К счастью, он был сильным и, намертво вцепившись в метлу, отлично продержался во время недолгого сеанса родео, которое та ему любезно устроила. Спустя несколько минут, перебесившись, метла присмирела. Вскоре выяснилось, что в полёте она устойчива и к тому же прекрасно набирает скорость. Чарли пообещал себе, что не позволит этой метле превратиться в куст.

Крыши были залиты лунным светом. Видимость была отличная. Ветер хлестал Чарли по лицу, и он наконец почувствовал, что переживания, которые мучили его весь день, отступают. Он летит! Ледяной воздух забрался к нему