Обольщение журналиста - Дженнет Лавсмит

А если бы Терренс Доул знал ее?.. Знал, что она лживая продажная девка?.. Может, стоит ему об этом сказать? Или заставить ее признаться? Подойти, тряхнуть за плечи и трясти, пока не вытрясешь все, до последней капли. Пусть сознается во лжи, лукавстве, притворстве…

Он подошел к Денизе, и она протянула руку.

— Привет, Рей. Я так удивилась, увидев тебя. Никак не ожидала здесь встретить.

И он растаял от одной ее улыбки.

— Привет, Денни. Как насчет ланча?

9

Рей демонстративно взял девушку под руку — смотрите, незадачливые поклонники, она моя! — и вывел на улицу.

— Я в восхищении, — сказал он, когда они перешли на противоположную сторону.

— Честно? Не врешь?

— О да! Ты устроила прекрасный спектакль. Чертовски хороший спектакль, добавил он про себя, не в силах отмести подозрения.

— Я немного нервничала, но… Ты считаешь, все прошло гладко?

— Абсолютно. Они проглотили все, что ты сказала.

Дениза, похоже, не заметила прозрачного намека.

— Не знаю, не уверена. Мне кажется, у той дамы, что все время размахивала очками в красной оправе, остались кое-какие сомнения. Кто она такая?

— Джина Хэлворт из «Кроникл».

У женщин сильно развита интуиция, думал он, поэтому Джина кое-что заподозрила. Кроме того, ее не собьешь с толку миловидным личиком и ангельским голоском.

— Насчет нее не беспокойся. Ты была вполне… убедительна.

— Я рада, — Дениза вздохнула, — я так переживала из-за этого дела с Нортоном.

— Да уж, влипла ты с этим делом…

— Пожалуй, — задумчиво протянула девушка. — Только, если говорить честно, этот случай — исключение.

Она говорила так доброжелательно и искренне, что Рей и сам удивился, зачем он продолжает эту странную игру. Зачем полунамеки, которые она или не понимает, или не хочет понять? Не лучше ли высказаться начистоту и раз и навсегда покончить с двусмысленностью?

— Ты знаешь, — между тем продолжала она, — я так расстроилась, когда утром мой шеф заявил, что мне придется принять удар на себя. Я чувствовала себя так, словно меня должны привязать к позорному столбу.

Дениза взглянула на него с такой тревогой и болью, что Рею сразу расхотелось заниматься разоблачениями. Может быть, оттого, что подозрения его могли подтвердиться, а он этого совсем не хотел. Единственное, чего Рею сейчас хотелось, — сжать в ладонях это невинное личико и целовать, целовать… Прямо здесь, посреди улицы, и пусть прохожие оглядываются на них, пусть думают что хотят. К дьяволу всех! К дьяволу все эти гнусные сомнения!

Дениза вдруг остановилась.

— Послушай, у меня мало времени. Я должна вернуться на работу. Здесь рядом есть маленькое кафе, давай забежим туда и съедим по салату. Ты как?

— Прекрасно.

С тобой куда угодно, добавил он про себя.

Однако в кафе, вместо того чтобы есть салат, она продолжала терзать себя предположениями по поводу дальнейшей судьбы службы.

— Ты не представляешь, как важно то, что мы делаем, для людей, приходящих к нам за помощью. Сколько прекрасных новых проектов могут быть похоронены из-за моей оплошности! Осталась одна надежда — на прессу. Если бы только ваш брат журналист мог встать на верную позицию и помочь нам…

Рей слушал, кивая. Что это? Просьба к нему лично? Раньше она никогда не говорила с ним о работе. Почему? Они знакомы не первый день, и только сегодня, да и то совершенно случайно, он узнает, что она работает в Государственной комиссии по развитию экономики штата, и не рядовым клерком, а ни много ни мало — начальником отдела. Почему Дениза ни словом не заикнулась об этом раньше?

А сейчас ее невозможно остановить. Почему? Да потому, что, зная, где она работает, он может сделать кое-какие выводы.

Но ведь Дениза же не подозревает, что он знает, кто она такая! Ни сном ни духом.

— Что-то вы, мистер Коллинз, были уж очень тихим на этой конференции. — Дениза с подозрением прищурилась. — Так что ты скажешь по поводу этого мероприятия? У тебя же есть свое мнение, не так ли?

— Ничего не скажу. Heт у меня никакого мнения. Проклятье, что это он мямлит, как младенец?

Какой там младенец? Как полный кретин! Угораздило же так вляпаться. Чертовка совсем вскружила ему голову.

Возьми себя в руки! Ты же журналист, неужели ты не чувствуешь ответственности перед обществом? Зачем ты вообще пошел на эту встречу? Забыл? Так я напомню — за фактами.

Рей даже обрадовался, когда настало время расходиться. Может, когда Денизы не будет рядом, он сумеет мыслить более ясно.

Но, когда девушка встала, чтобы уйти, он непроизвольно схватил ее за руку, не в силах отпустить.

— Пошли, мистер репортер, — она улыбнулась, мелькнула ямочка на щеке, — для сиесты время неподходящее. Меня ждут тяжелый камень и огромная гора.

— Ты имеешь в виду гору заявок на субсидии?

— Совершенно верно. А тебе что, нечем заняться? Не осталось тем для мудрых разглагольствований? Какой-нибудь там революции или вооруженного конфликта? Или, на худой конец, — добавила она с заговорщическим видом, — пресс-конференции?

— Все-все, — рассмеялся Рей, крепко сжимая ее руку, словно ребенок любимую игрушку. — Как насчет воскресенья? Рванем в Глостер, а?

— Извини, — ответила Дениза, — в пятницу я улетаю в Филадельфию и к воскресенью не успею вернуться.

Рей отпустил приятельницу, оставшись в тягостных раздумьях по поводу того, что ей понадобилось в Филадельфии.

* * *

Даже на борту самолета Дениза не могла думать ни о ком другом, кроме Рея Коллинза. Загадочный человек! Сама беззаботность и легкость. Казалось, ему все удается играючи: и работа, и танцы, и шахматы. Идет по жизни, будто порхает. Глядя на него, никогда не скажешь, что перед тобой известный журналист, специалист по самым горячим проблемам: переворотам, инспирированным выборам, проходящим под ружейным прицелом. А как он пишет! Не оторвешься! Дениза жадно глотала его статьи одну за другой, и Рей вставал перед глазами: высокий красивый парень с хитрым прищуром глаз. А как он улыбается! Зарождаясь где-то в уголках губ, улыбка постепенно преображает лицо, оно начинает светиться изнутри. Денизе очень нравились его глаза, темно-серые, глубокие. Временами взгляд его становился столь пристальным, что ей казалось, будто Рей видит ее насквозь, заглядывает в самые потаенные уголки души.

— Вы живете в Филадельфии? — обратился к ней пассажир в соседнем кресле.

— Нет, я еду туда погостить, — ответила Дениза и сразу раскрыла журнал, давая понять докучливому соседу, что предпочитает пустому разговору чтение. Гораздо приятнее думать о Рее. Вспоминать его манеру разговаривать, вспоминать, как он слушает. Он умеет слушать, вникая в проблемы собеседника. А может быть, именно она, Дениза Белл, ему так интересна? А как он целует… Девушка закрыла глаза, вспоминая, как отзывчиво таяло ее тело под страстными прикосновениями его губ, как оживало, наполнялось весенними соками… Она стремилась к нему всей душой, стремилась в объятия его сильных рук, отдать себя во власть восхитительной, горячей жажде его ласк, почувствовать его всем телом…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});