Обольщение журналиста - Дженнет Лавсмит

И вдруг он задумался и откинулся в кресле. Дело Джеймса Нортона чем-то его привлекало. Что-то в нем есть. Нортон получил от администрации штата льготный заем на двести тысяч долларов якобы для организации фабрики по выпуску глиняной посуды. Фабрика, как выяснила комиссия, оказалась фальшивкой, а мошенник скрылся, прихватив с собой деньги, и при этом поставил в унизительное положение службу по оказанию поддержки малому бизнесу.

Рей встал из-за стола и подошел к окну. С пятого этажа прекрасно просматривались Маркет-стрит и окрестности делового центра Портленда. Так кто виновен? Агентство? Его работникам не хватило компетентности? Процедура получения такого рода ссуд достаточно строга или, по крайней мере, должна быть таковой, если только кто-то из работников не злоупотребил служебным положением, чтобы…

Стоп, приказал себе Рей. Не стоит торопиться с выводами. Он прекрасно помнил слова Барни Шелтона, так задевшие его в свое время. «Да нет, вам нравится не печатное слово само по себе, и пишете вы не для удовольствия писать. Власть — вот ради чего вся ваша возня. Власть, что дает печатное слово». Рей тогда ощетинился: «Поясни», — потребовал он. «Пояснить? Сколько угодно. Вы, проклятые щелкоперы, можете удавить человека словами, как удавкой, не дожидаясь правосудия. Вы сами считаете себя вправе и казнить, и миловать».

Рей тогда взорвался. В чем его пытаются обвинить? Может, среди собратьев по перу и есть падкие на дешевые сенсации, неважно какой ценой, но он не имел к этому отношения. А честь мундира требовала защиты. «Ты не прав. Мы всего лишь доносим до читателей факты. Интерпретация фактов не наше дело».

Как бы там ни было, упрек Барни попал в яблочко, и с тех пор Рей старался быть с фактами поосторожнее. Зря говорят, что факты упрямая вещь. В умелых руках они гнутся, как ивовые прутья. Вывернешь в одну сторону— и осудят невинного, в другую — оправдают виноватого. Журналист может высказать свою точку зрения, но должен опираться только на те факты, в подлинности которых абсолютно уверен. Трудно балансировать между такими спорными категориями, как уверенность и правда. Но на то он и журналист.

Барни прав и в том, что одно и то же можно преподнести по-разному. Маленький словесный нюанс — и высказывание приобретает иную окраску: оно может вызвать сочувствие или, например, сожаление, а может и разжечь ненависть. Такова власть слова, и надо быть с ним очень осторожным.

Рей еще раз перелистал печатные материалы. Да, Нортон скрылся с деньгами, смошенничал, и вина его доказана. Но, может быть, Эмили права и служба тут ни при чем? Стоит ли ставить вопрос об ее упразднении из-за одной ошибки? Или их было больше? Или в данном случае имеет место не ошибка, а соучастие в преступлении? Он снова взглянул на вырезки. «Завтра в десять, — прочел он, — служба устраивает пресс-конференцию. Для более полного ознакомления общественности с нашей деятельностью». А может, для того чтобы защитить себя от голословных обвинений, естественных при поверхностном взгляде на вещи?

Он сделал пометку в расписании на завтра. Надо непременно сходить на эту пресс-конференцию.

* * *

Кивнув знакомым репортерам, Рей сел рядом с Терренсом Доулом, журналистом из «Трибьюн». Оба увлеченно обсуждали турнирную сетку матчей Профессиональной ассоциации по игре в гольф, когда представители службы администрации штата по содействию малому бизнесу стали занимать места в президиуме. Рей уже раскрыл было рот, чтобы возразить Доулу насчет того, что у Митчела не осталось ни одного шанса, да так и остановился на полуслове, увидев девушку, занимавшую кресло справа от председателя. Девушку в строгом черном габардиновом костюме, украшенном шарфом точно в цвет глаз, ярко-голубых, почти синих. Девушку с милым лицом в обрамлении золотистых кудряшек. Денизу Белл.

Что она здесь делает?

Председатель встал, чтобы поприветствовать репортеров и представить коллег. Но из всех служащих Рей видел только одну — Денизу Белл. Как выяснилось, она возглавляет отдел выдачи субсидий.

Ошеломленный, Рей тупо смотрел на нее, не в состоянии уразуметь, как такая высокая должность может совмещаться с исполнением танца живота в третьесортном баре.

Но ведь Дениза не рассказывала ему о своей работе. Да он и не спрашивал. Действительно, она почти не говорила о себе. Как-то обронила фразу, что работает в администрации штага. Он представлял ее в роли секретарши или мелкой служащей, подозревая, что в баре она танцевала для того, чтобы позволить себе жить в приличном месте. Иначе зачем ей этот приработок? Такая версия вполне укладывалась в разрешение головоломки, которую для Рея представляла собой эта девушка. С другой стороны, присвоенных денег ей бы вполне хватило, чтобы не работать по вечерам. Здесь не все сходится.

Перестань, приказал он себе, заметив, что дыхание участилось. Должно быть какое-то объяснение всему этому. Объяснение, которое может ее оправдать. Во всяком случае, ему очень хотелось в это верить. Однако, что бы там ни думала на этот счет полусумасшедшая Лоретта, одного желания получить это объяснение мало.

Дениза заметила его и с улыбкой кивнула. Рей тоже улыбнулся и кивнул в ответ, надеясь, что она не смогла прочесть по глазам его мысли. Итак, она возглавляет отдел выдачи субсидий. Ключевой пост. В ее руках все нити. Весьма удобная должность, чтобы спрятать концы в воду. И такая искушенная мошенница, как Шерри Шеридан, вполне может развернуться…

Рей не слышал ни слова из того, что говорил председатель, ни одного вопроса журналистов, ни одного ответа служащих. Пока очередь не дошла до Денизы Белл.

— Мисс Дениза Белл, — провозгласил председатель, — ответственная за выдачу субсидий, пришла к нам с самыми лучшими рекомендациями и дипломом магистра по бизнесу Йельского университета. Мисс Белл — превосходный работник. Сегодня она находится здесь, чтобы пояснить процедуру получения субсидий и ответить на ваши вопросы.

Дениза встала и поклонилась аудитории. Такую Денизу Рей еще не видел. Да, он знал, что она умеет себя держать, но сейчас девушка буквально излучала компетентность и уверенность в себе. Весьма эффектна. Откуда, удивленно размышлял Рей, такая собранность? Неужели она не знает, что стоит сейчас перед стаей голодных акул, готовых разорвать ее на кусочки?

Но Дениза прекрасно понимала ситуацию и знала, что столько репортеров мог собрать только запашок скандала, связанный с исчезновением Нортона и двухсот тысяч долларов из казны. Под маской уверенности таился испуг. В глубине души она дрожала словно осиновый лист. Слишком много поставлено на кон: репутация, работа и даже существование самой службы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});