Мавритания - Анна Ковальска-Левицка

В источниках эти вожди часто фигурируют как «цари Аудагаста» — города, занятого позднее Ганой. Один из таких вождей племени лемтуна, Яхья ибн Ибрахим, совершил паломничество в Мекку (1048–1049). Вместе со свитой он впервые прошел огромную территорию, захваченную арабами, встречая на пути города с высокой культурой и знакомясь с утвердившимся уже ортодоксальным исламом. Пребывание в самой Мекке позволило им соприкоснуться с религией Пророка в первозданной форме. До этого они знали ее в значительной мере искаженной. Собравшись в обратный путь, участники похода взяли с собой миссионера, благочестивого и ученого мужа по имени Абдаллах ибн Ясин, выходца из Марокко. Строгие правила, которые он проповедовал, не очень устраивали местных властителей племен и народностей. Оскорбленный миссионер удалился в сопровождении всего лишь двух братьев — Абу Бекра и Яхьи ибн Омара ибн Телагагина, предводителей племени лемтуна. И поселился он на «небольшом холме, окруженном водой». Так описывает это Ибн Халдун, арабский историк XIV века, в «Истории берберов». Принято считать, что это место находится на острове Тидра у Атлантического побережья, недалеко от столицы Мавритании. Прибыв туда, благочестивые мужи начали совершать религиозные обряды. Слухи о них разнеслись далеко по стране, и каждый, «кто хранил в сердце хоть зерно добродетели», как пишет летописец, поспешил к ним. Когда собралась уже тысяча воинов племени лемтуна, их духовный предводитель Абдаллах ибн Ясин сказал:

— Нелегко победить тысячу мужчин. Теперь мы можем заставить принять нашу единственно подлинную веру.

После этих слов вооруженные отряды миссионеров напали на племена, которые не хотели добровольно принять восхваляемую ими веру.

С прибытием на остров приверженцы Абдаллаха ибн Ясина начали возводить нечто вроде оборонительного монастыря, который назывался рибат*. От этого слова вооруженные отряды мусульманских монахов-рыцарей, получили название «аль-мурабитун», или «люди монастыря». Позднее отсюда пошло название «альморавиды». Также от слова рибат возникло название марабут (арабское мурабит), которое первоначально относилось к одному члену братства, а затем так стали называть племена берберов, занимавшихся религиозной деятельностью и проповедованием ислама.

Основание первого рибата, вероятнее всего на побережье Атлантики, произошло в 1050 году. Эту дату можно считать началом появления Альморавидов. Сама система организации братств воинов и их священные войны настолько отвечали примитивному милитаризму племен Сахары, что такие братства распространились чрезвычайно быстро, а попытки завоеваний, которые становились все более частыми, были отмечены целым рядом крупных побед.

С самого начала благочестивый Абдаллах ибн Ясин передал командование в руки Яхьи ибн Омара, одного из двух первых своих приверженцев. После его смерти в 1055 году Альморавиды разделились на две группы. Северная завоевала Марокко, и в 1062 году был основан Марракеш — новая столица страны. Упрочив свою власть, эта группа перешла через Гибралтар в Европу. В 1086–1090 годах мусульманская часть Иберийского полуострова оказалась под господством Альморавидов. В течение нескольких десятков лет они сдерживали движение христианства к югу. Юсуф бен Ташфин (предводитель северной группы) стал основателем династии Альморавидов, которая несколько десятилетий правила Западным Магрибом и мусульманской Испанией. В 1147 году она была низвергнута Альмохадами[10].

Руководство южной группой принял на себя брат Яхьи ибн Омара — Абу Бекр, который двинулся на языческие народы юга. Первым его военным успехом был захват и уничтожение Аудагаста в 1054 году, а через двадцать лет — завоевание столицы Ганы и уничтожение этого государства. Во время войны с черными жителями правого берега Сенегала Абу Бекр был ранен отравленной стрелой. Тяжелобольного, его еще успели привезти в Тагант, но спасти не удалось. Гробница Абу Бекра находится в Мегсеме, в 55 километрах южнее Тиджикжи. До сего времени сюда приходят паломники.

В конце XI века и весь XII век испанские Альморавиды уже ничем не напоминают фанатичных кочевников Сахары. Они празднуют политические победы в Андалусии и Магрибе, занимаются изящным искусством в своей европейской столице — Кордове. То, что происходит с ними, не имеет ни малейшего отношения к Мавритании. От страны своих предков и суровой жизни первых рибатов их отделяет огромное расстояние — так далеко они ушли.

Тем временем произошел окончательный раскол в среде сахарских Альморавидов. Многообещающее государство, созданное Абу Бекром, распалось сразу же после его смерти. Лишь сильная личность и общая цель, какой могла стать священная война, гарантировавшая им богатую добычу, были способны на какое-то время объединить санхаджа, не признававших над собой никакой власти. Теперь они вернулись к прежним межплеменным столкновениям и спорам, которые решались только кровопролитием. Эти беспорядки среди берберов длились вплоть до XIV века.

Пока жизнь в пустыне идет своим чередом: племена берберов пасут стада коз и верблюдов в оазисах и на землях «покоренного» Сахеля, на нолях на них работает черное население; берберы занимаются караванной торговлей и постоянно воюют друг с другом. В подобном положении оказалось покоренное ими негритянское население, входившее в состав теперь уже разбитой империи Ганы. Южные соседи мавританских берберов агрессивно настроены против севера и предпринимают попытки создать собственные государства. Можно предположить, что именно ислам, который в большинстве своем они приняли, сделал их воинами и пробудил в них жажду завоеваний.

Поскольку Мавританская Сахара после падения Альморавидов превратилась в клубок небольших проблем и небольших войн, перенесемся еще раз на юг, на земли, которые некогда входили в империю Ганы.

Покоренные Альморавидами негрские народности начали постепенно возвращать себе утраченные владения. Возрожденная Гана, хотя и значительно слабее прежней империи, вновь сумела занять Тагант, другие предводители черных оттеснили берберов от реки Сенегал и захватили современную Южную Трарзу. Это не мешало им одновременно вести внутренние войны за власть и самостоятельность. Прежде всего более сильные стремились освободиться от главенства Ганы, что многим удалось. Таким путем обрели независимость небольшие государства Диара и Галам, а также народ coco. Честолюбивый и жестокий царь coco Сумангуру Канте поставил перед собой цель создать такое же могущественное государство, как Гана. Дорога к этой цели вела через захват слабых народностей и племен. В числе других были покорены соседние мандинги. Для того чтобы раз и навсегда положить конец династическим притязаниям потомков побежденного царя мандингов — Наре Фамаган’а, — царь Сумангуру Канте приказал убить одиннадцать его сыновей. Однако он не исполнил своего решения до конца: в живых остался двенадцатый принц, маленький парализованный мальчик, в котором он не усмотрел опасного соперника. Недальновидность, а может быть, просто пренебрежение к маленькому калеке, со временем дорого обошлась царю. Горячая любовь матери и тщательный уход исцелили ребенка, который уже в семь лет отличался большой силой и незаурядным умом. Сундиата Кейта[11], так звали мальчика, как только вырос, решил отомстить за смерть отца и братьев. И действительно, разгромил царя coco в битве при Крине в 1235 году. После этой первой победы он продолжил завоевания, овладев оставшимися территориями бывшей Ганы, захватил в Мавритании город Валату (Восточный Ход), на юге Сундиата Кейта дошел до границ современной Гвинеи, завоевал весь Сенегал, Гамбию и территории, располагавшиеся вдоль Нигера. В Мавритании он занял северный берег реки Сенегал, Тагант и южную часть района Ход — то есть те земли, которые представляли определенную ценность. Только Адрар со своими оазисами и пустыней остался в руках берберов. Создав могущественную империю, Сундиата Кейта основал столицу и назвал ее Мали[12] (государство также называлось Мали). Всю же страну он разделил по примеру древней Ганы на провинции, которыми управляли назначаемые им губернаторы. Безопасность империи и успешно развивавшуюся в ней торговлю обеспечивала сильная армия иод командованием самого царя.