Крот (СИ) - Барчук Павел

Как вообще можно было пройти такой путь, от крестьянского сына до замистителя министра государственной безопасности, а потом получить пулю в затылок и звание врага народа? Нет, конечно, Нина Ивановна немного об истории родной страны знала. Бывали случаи и похлеще. Но почему именно их семьи коснулось все это?

Впрочем, в дневнике отца, который тоже, видимо, не от большого ума взялся строчить мемуары, ответ на данный вопрос имелся. Папенька тот еще шутник. Удумал дневник вести. Так ладно о себе писал бы. Нет. Ему приспичило вспоминать деяния человека, которого явно неспроста прозвали «кровавым карликом».

Так вот отец писал, что в определённый момент Рюмин стал выпивать, проводить время с женщинами легкого поведения. Этому выражению Нина Ивановна, кстати, сильно удивилась. Отец всегда отличался какой-то нелепой интеллигентностью. Которая была в нем неискоренима. Даже жизнь в деревне, в старом, убогом доме, не смогла уничтожить это. А тут вдруг — женщины легкого поведения. В общем, явно семьянином Рюмин тоже был далеко не самым лучшим. Наверное, поэтому отец старался не уподобляться такому примеру. Боялся стать похожим на человека, о ком ничего хорошего сказать не мог.

Зато «радовал» дед. Оказывается, после очередной пьянки, он потерял в автобусе папку со следственными материалами по одному из «контрольных» дел. Вопиющая халатность, граничащая с самоубийством. Не иначе, как от пьянки Рюмину отказали мозги. «Контрольные» дела, что вполне логично, находились «на контроле» руководства Министерства Государственной Безопасности. Отсюда и название.

Рюмину фантастически повезло. Просто сказочно. Он отделался строгим выговором, но к его личности стали присматриваться более внимательно. Тоже вполне ожидаемо. Как можно доверять человеку государственную безопасность, если он сам за собой уследить не может.

Дальше — больше. Выяснилось, Рюмин скрыл от «органов», что его отец был кулаком, что вместе с тестем он, этот отец, служил у Колчака, поддержав белогвардейцев, что его родные брат и сестра были ранее судимы за кражи. Набор, конечно, закачаешься. Сокрытие таких фактов могло повлечь за собой не только увольнение, но и репрессии. Даже не так. Сокрытие таких фактов должно было повлечь за собой репрессии. Однако произошло то, чего точно Рюмин не ожидал, мысленно прощаясь в тот момент с жизнью. От него стали требовать выполнения «грязной» работы. Взамен — всей собранной информации обещали не давать ходу. И дед вынужден был согласиться.

Отец описывал данную часть жизнь их семьи с какой-то горечью. Ниночка чувствовала эту горечь и разочарование даже сквозь слегка пожелтевшие листы толстой тетради, которую он использовал для записей.

Свой дневник отец додумался спрятать в старых вещах, валяющихся на чердаке. Поэтому выглядели мемуары довольно потрёпанным. А еще, отец оправдывал деда. Преподносил все так, будто у того не имелось иного выхода. Однако, с этим Филатова точно была не согласна. Выход есть всегда. Пулю в лоб себе пустил и остался честным человеком с чистым именем. Заодно о семье позаботился таким образом. Но, нет. Рюмин, судя по всему, жить сильно хотел. А на семью ему вообще было плевать. Поэтому, он согласился возиться в том дерьме, которое ему подсунули.

В первую очередь, это касалось Абакумова и того дела, которое затеялось с подачи Рюмина. Этот идиот, речь, конечно, вовсе не об Абакумове, не понял, что его просто используют, как разменную монету в своей политической игре люди, которые готовились делить власть. Даже Ниночка при своем скудном знании истории прекрасно понимала, в чем именно была суть процессов, происходивших в то время. Волки грызли друг другу глотки за место, которое скоро должно было освободиться. И между ними затесался один не очень сообразительный шакал.

Но главное, Нина Ивановна вообще не могла понять отца. На кой черт писать столь опасные вещи. Зачем? Разве имеется повод для гордости, чтоб увековечивать его в мемуарах? Точно нет. Любой нормальный человек сделал бы все, чтоб уничтожить подобное прошлое. А папенька отличился. Он поступил очень опрометчиво. Хорошо, что дневник нашла Ниночка. А не кто-то другой. Великое счастье, что никому не известна связь Филатовой с Курочкиными. И связь Курочкиных с Рюминым. Спасибо хорошему другу Игорю Ведерникову и его тетке, которая работала в сельсовете.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Правда, в этой уверенности Нина Ивановна оставалась до своего знакомства с Марковым. А потом выяснилось, что правда открылась не только ей. Вадим частенько кидал Филатовой в лицо насмешливые фразы про «кровавого карлика». По сути, откровенно угрожал. И Нина Ивановна, конечно, боялась. Панически боялась и осведомленности Вадима, и его злых, хододных глаз.

Чертов Вадим… Как? Откуда? Из записей отца Ниночка поняла, папенька отрекся от родителей, сменил фамилию, а затем попытался тщательно замести свой след. Потому и переехал в захолустье. Скорее всего, люди из Комитета Государственной Безопасности все равно прекрасно знали, где поселился сын Рюмина. Но… Вадим каким боком к этой структуре?

Конечно, угрозы начались не сразу. Поначалу он был милым, заботливым и обаятельным. Пока Ниночка не заикнулась о том, что не желает подглядывать и подслушивать на заводе. Вот тогда открылось истинное лицо Маркова.

Значительно позже Нина Ивановна поняла, этот мужчина никогда ее не любил. А сама она — редкая дура. Поверила красивым словам. Решила, вот он принц. А принцу нужна была послушная служанка. Все очень просто.

Конечно, Филатова прекрасно осознавала, для чего Вадим требует докладывать ему о всем, что происходит на заводе. Просто боялась сказать это вслух. И уж тем более, боялась задать прямой вопрос Вадиму. Своим поступкам она тоже отчет вполне могла дать. Ее используют, чтоб шпионить. Догадаться несложно. Соответственно, сам Вадим — предатель, который работает на врага. Вот такая получилась в итоге страшная сказка про Принца.

Тем более, еще яснее все стало после ситуации вокруг семейства Масловых. А вернее, вокруг их внезапной кончины.

Нина Ивановна вообще никогда не думала, что она настолько может бояться кого-то. А вот Вадима боялась до одури. И ещё боялась, вдруг он выполнит свое обещание. Донесет, куда надо, кем в реальности является гражданка Филатова.

К счастью, в последнее время Марков появлялся все реже. Практически пропал. После того разговора об Анне Степановне он так и не приехал больше. Вернее…после того, как Калинин помог разобраться с поручением Вадима. После того, как они…

Ниночка тряхнула головой, отгоняя дурные воспоминания и не желая даже мысленно произносить слово «убили». Чертов Вадим с его угрозами, чертов отец с его любовью к мемуарам, чертов дед и чертов Максим Сергеевич. Как бы им всем икнулось раз несколько. А кое-кому — в гробу перевернуться. Сволочи… Сами сдохли, а ей, Ниночке, слабой женщине, теперь приходится отвечать за чужие грехи.

Максима Сергеевича, кстати, Нина Ивановна особо в данный момент ненавидела.

Вернее, чувства, которые она испытывала к Беляеву, были очень противоречивыми. С одной стороны — жгучая злость, с другой — он все равно казался ей безумно привлекательным. Впрочем, наверное первое вытекало из второго. Максим Сергеевич ни в какую не поддавался попыткам Ниночки прибрать его к рукам. И такое с ней произошло впервые. Чтоб мужчина отказался от внимания Филатовой — это нонсенс. Но Беляев будто издевался. Маячил перед носом Нины Ивановны, раздражая и провоцируя. То, что он, вообще-то, вроде как по делу прибыл на завод, Филатова не думала. Она твердо решила, Максим Сергеевич послан ей в наказание.

Ниночка прошла мимо столов, которые постепенно занимали работники завода, взяла поднос, направилась к раздаточной и пристроилась в самый конец очереди. Сейчас — обеденный перерыв, поэтому народу набежало много. Те, кто не брали еду из дома, всегда приходили покушать в столовую.

— Лишь бы пожрать…– Пробормотала Филатова себе под нос.

На нее тут же обернулась стоящая впереди дама. Лицо этой дамы было Ниночке знакомо. Вроде бы, из пятого цеха она. Но не точно. Да и какая к черту разница…