Черный Дракон - Денис Анатольевич Бушлатов

ты заменим. Мне не понадобится даже часа, чтобы отловить кого посговорчивее тебя. Так какие у тебя последние слова?

— Хорошо, — парень совсем по-детски всхлипывает. — Я отведу. Только не сдавайте меня ему.

Ада наконец осмеливается выдохнуть, когда меч опускается вниз, оставляя на шее чуть кровоточащую полосу.

— Там поглядим, — Блез отступает на шаг, прячет меч в ножны и морщится, посмотрев вниз: — Чтоб тебя, не мог не обоссаться, что ли?

Глава 8, или Гидеон

625 год от Прибытия на Материк

До логова загадочного Гидеона они добираются невообразимо долго, и все же за все время никто так и не решается задать ни единого вопроса. Процессию возглавляет плененный карманник, то и дело нервно оглядывающийся по сторонам и на тенью следующего за ним наемника.

Они минуют центральные кварталы, занятые самыми знатными или же просто богатыми жителями города, минуют рабочие, где всевозможных мастерских (по большей части направленных на строительство и снабжение кораблей) на каждом шагу оказывается больше, чем блох у бродячей псины. Со всех сторон тянутся и покачиваются облупившиеся вывески трактиров, различающиеся между собой лишь цветами хвостов намалеванных на них обнаженных русалок; полностью выкованные из стали мечи, топоры и сабли, вывешенные будто знамена, зазывают прохожих заглянуть в многочисленные кузницы. Подковы не находится ни над одной из них — в городе, испещренном паутиной водных каналов, лошади всегда были не в большом почете.

Миновав очередной трактир, из окон которого нестройный ряд пьяных голосов тянет тоскливую песню о погибшем в дальнем плавании морячке и его оставленной невесте, они пересекают новый мост, особенно длинный. Под ними, далеко внизу, проплывает небольшое суденышко, забитое людьми.

На другом конце моста будто открывает свои врата совсем иной мир. Ада даже бросает быстрый взгляд назад, чтобы убедиться, что и правда ничего не пропустила на пути.

Нищета и разруха набрасываются со всех сторон, будто обезумевшее в шторм море. Старые, но все еще крепкие каменные дома на оставшейся за каналом улице сменяют трущобы, способные, похоже, припомнить еще времена правления самого Малькольма. Некоторые стены, пребывающие в особенно плачевном состоянии, подпирают вбитые в землю балки, а сами поросшие мхом и плющом, потемневшие и покосившиеся дома со всех сторон облепляют деревянные пристройки. Кое-где с окон свисают ставни, а кое-где их и вовсе нет. Местами в стенах недостает камней.

Если бы не галдящие оборванные люди, заполонившие улицы, можно было бы подумать, что эта часть города была заброшена еще добрый век назад.

В распахнутых настежь окнах за протертыми занавесками мелькает нищенское убранство. Большинство занавесок усыпано заплатами, как весенняя поляна цветами, а на некоторых из них ещё можно различить воротники старых рубах, из которых они и были перешиты. Кое-где на натянутых между верхними этажами веревках сушится, роняя на дорогу капли дурно пахнущей воды из каналов, чье-то белье. Из открытой двери доносится детский плач.

— Что это за место? — не выдержав, шепотом спрашивает Ада, и тут же испуганно шарахается от завернутого в бесформенный балахон старика, чуть не сбившего ее с ног. Тот поправляет соломенную шляпу, уже растерявшую большую часть полей, и что-то зло бормочет себе под нос.

— Трущобы Траноса, — так же тихо отвечает ей Коннор, быстро растерявший весь задор среди ветхих строений, пропахших вареной капустой, немытым телом и дерьмом. Проходящая мимо группка местных смотрит на них с никак не скрываемой враждебностью. — Держись ближе. Слыхал, раньше и здесь был рабочий квартал, а с полвека назад все полыхнуло. Аккурат на Белтейн. Символично, чтоб его...

Идущий чуть впереди них Ричард не спешит убирать ладонь с рукояти меча. Куда более спокойным выглядит Блез, по-прежнему ни на шаг не отстающий от своего проводника. В подобном месте, думается Коннору, он, должно быть, чувствует себя как рыба в воде.

— Нихера это не символично, — вдруг отзывается наемник оглянувшись, — местные отыскали в эльфийском празднике повод упиться до беспамятства. А уж потом небось кто-то из них и рассыпал горящие угли спьяну, — он отворачивается и обращается к мальчишке, даже не думая понизить голоса: — А ты, выходит, убеждаешь меня, что Гидеон поселился в этой выгребной яме? Неужто настолько паршивы у него дела?

— Хер его знает, где он поселился, — зло огрызается тот, но все же не решается взглянуть теллонцу в лицо, — здесь наше логово, а уж где он там срет, жрет и трахается — не моя забота, — он осматривается по сторонам. — Почти пришли.

Они сворачивают в темный закоулок, почти целиком занятый огромной зловонной лужей. Ада замечает торчащий из нее лысый крысиный хвост и ощущает подкатывающую к горлу тошноту. Ловко перепрыгнув через мутную жижу, паренек останавливается у одной из дверей:

— Сюда. Дальше лестница, уж не заплутаете. А я пошел...

— Далеко намылился, крысеныш? — Блез преграждает ему путь, заставляя спиной вжаться в заскрипевшую створку. — Штаны высушил уже?

— У нас уговор: я провожу, а вы меня не сдадите...

— На будущее припомни, — наемник ухмыляется. — Триада договаривается на крови. Хочешь, у сира спроси — ему доводилось. А уж если я тебе контракта не подсунул, а ты по нему царапиной не поелозил, то и договора у нас нет. Вперед пойдешь — мне ваши ловушки как третья нога нужны. Сир, — он оборачивается через плечо, — идешь со мной. А ты, Рыжий, здесь девчонку посторожи. Гидеон осторожный говнюк, волнуется больно, когда чужих много.

Карманник смотрит на них округлившимися от страха глазами, прежде чем Блез распахивает нужную дверь и грубо вталкивает его внутрь. В этот раз не решаясь спорить с его методами, Ричард следует за ними в темноту.

Внутри старого каменного дома пахнет плесенью и затхлостью, где-то с потолка капает вода, а идти по ведущей вниз лестнице во тьме приходится медленно и на ощупь. Впереди часто и судорожно дышит парнишка.

— Нет там ловушек, клянусь я, — шепчет он полным слез голосом. — А мне нож промеж ребер засадят, ежели вас приведу.

— Заткнись, — устало вздыхает Адан, — если только не хочешь остаток пути пролететь.

— А ты? Ты ж рыцарь, да? — Ричард вздрагивает от неожиданности и кивает, хотя никто и не может видеть этого в темноте. — Скажи хоть ты ему!

— Плохой день у тебя, — с издевательски