Черный Дракон - Денис Анатольевич Бушлатов

пробыл у власти четырнадцать. Срок рекордный, но все же. Нам нет нужды в свободе и власти, чтобы иметь все, — он обводит их взглядом и ухмыляется: — Редко тут кто решается пришить хозяина, на казнь поглазеть едва ли не половина города стянулась. Те, кого я искал, тоже там ошиваются. Со мной на площадь вернетесь или, может, хватило впечатлений от имперского правосудия, а, сир?

Так и не проронивший ни слова Ричард вздрагивает и прочищает горло.

— Может тебя обнять, а? — с деланным сочувствием продолжает Адан. — Больно ты грустный, как щенок побитый. Хотя я погляжу и до меня уже так крепко обняли, что от кошеля и завязок не осталось.

Монд машинально хлопает себя по бедру, где прежде висел кошель, и растерянно опускает глаза на ничего не нащупавшую руку:

— Какого...

— Чтоб тебя, на кой хер предупреждал только? — Блез закатывает глаза, и, поправив перевязь с мечом, направляется на звук доносящегося с площади галдежа. — Свезло тебе, что я здесь. За мной шуруйте.

Когда они вновь оказываются на площади солдаты уже вынимают тела первых висельников из петель, пока другие загоняют наверх новых осужденных. Колесованный гладиатор все еще привязан к орудию своей казни за неестественно выгнутые руки и ноги, теперь протянутые меж спицами и связанные у него за спиной. Ада спешно опускает глаза и глубоко вдыхает спертый воздух, пропитанный запахами рыбьих кишок и сотен вспотевших человеческих тел.

Блез уверенно ныряет в толпу, проскальзывая между людьми, внимательно выискивая кого-то оценивающим взглядом. Страх остаться в одиночестве посреди этого человеческого моря пересиливает все прочие, и Ада бросается следом, изо всех сил стараясь не упустить из виду затянутую в черное фигуру наемника, где-то позади себя она слышит чертыхающегося в голос Коннора. Судя по долетающим до нее обрывкам разговоров, в этот самый момент на эшафоте кто-то из осужденных рыдает, умоляя сохранить ему жизнь. Совсем рядом с ней кто-то рассказывает, что колесованный гладиатор не проронил ни единого звука на протяжении всей своей казни, потому как язык ему в свое время срубили вместе с половиной нижней челюсти.

Когда наемник наконец останавливается, Аде уже почти не хватает воздуха, рубаха липнет к спине от пота, ее едва намертво не зажимает между двух круглых животов судачащих мужиков, а в нос ударяет запах пива и лука. На мгновение толпа замолкает и тут же вновь взрывается в ответ на новые дергающиеся на веревках тела.

В это мгновение Блез вновь срывается с места, уворачиваясь от плеч собравшихся вокруг, и бросается наперерез кому-то, спешащему покинуть невеселое представление. Парнишка лет шестнадцати на вид не успевает даже удивиться, прежде чем наемник грубо хватает его за руку, заламывает ее назад и, наплевав на внимание людей вокруг, тащит прочь. Едва поспевая, Ада кидается следом за ними. Позади них в петле перестает дергаться последний висельник, а солдаты уже снимают трупы, чтобы на их место загнать следующих смертников.

— Ты что творишь, ублюдок херов?!

Парень шипит от боли в заломанной руке, когда теллонец толкает его за угол и вжимает лицом в стену прямо под чьим-то окном с подвешенными цветочными горшками. Ветка плюща свешивается ему на глаза и он дергается, пытаясь ее стряхнуть.

— Ты смотри, — Блез выуживает из его кармана небольшой кошель и подбрасывает на руке. — Легковат. Не твой сегодня день, да?

— Да забирай его к Лодуру, если нужен, — парень вновь дергается и дует на никак не стряхивающийся с лица плющ, — меня только отпусти!

— Заберу, само собой, — наемник фыркает. — Но сперва проводишь меня к Гидеону.

— Это что за хер? Я такого не знаю! Отпусти, говорю!

Блез молча оттягивает его руку назад еще сильнее и искоса смотрит на подоспевших Ричарда и Коннора.

— Да чтоб мать твою... Все гладиаторы... Венерсборга...

— Проводишь меня к Гидеону, — спокойно повторяет Адан. — И лучше бы тебе согласиться до того, как я вырву тебе руку из сустава. Это намного больнее, чем ты можешь представить.

— Да чтоб твоего Гидеона вши заели! Не знаю я его!

— Последний шанс. Дай мне досчитать до трех и потратишь остаток дня на поиски костоправа. Один. Два...

— Хоть обе вырывай! — парень до скрипа стискивает зубы и, пользуясь выигранным временем, вновь дергается, пытаясь освободиться. — Сдам его и еще до ночи окажусь в канале со вспоротым брюхом!

— Не сдашь и окажешься там ровно за столько, сколько мне понадобится, чтобы дотащить до ближайшего твою тушу. А если мои дружки мне помогут, так и еще раньше.

В его голосе не остается и следа от былой насмешливости, Ада слышит в нем лишь пробирающий до дрожи холод и отчего-то не сомневается ни в одном сказанном слове. Блез отпускает руку парня и тут же прижимает его к стене спиной, уперев в горло лезвие меча. Краем глаза девушка замечает напряженную позу Ричарда, будто в любое мгновение тот готов схватиться за собственный полуторник.

Длинный блик играет на доле клинка, когда наемник плотнее прижимает режущую кромку к шее. Ноздри молодого карманника раздуваются широко и часто, и когда из-под лезвия вытекает тонкая струйка крови, он жмурится и резко перестает дышать.

— Я убивал и помладше тебя, рука у меня не дрогнет, — Блез склоняет голову, и боящаяся шевельнуться Ада мысленно благодарит богов, что в этот самый миг не может видеть выражения его лица и ядовито-зеленых глаз. — А