Рейтинговые книги
Читем онлайн Куколка - Генри Олди

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 74

«Нет, дружок. Ты уж будь добр – сам. Зря я, что ли, тратил время на такого болвана?»

«Думаешь, поможет? А, Гишер?»

«Ученику бокора помогло, – пожал плечами старик-экзекутор. – Королева Боль милосердна. В конце концов, что ты теряешь?»

Один из двух альтер-эго Тартальи не ошибался. Голова наполнялась болью, как шприц эвтанатора – ядом. Если он сейчас же не разорвет контакт… Но яд иногда служит лекарством. Вновь ухватив пучок моторика, Лючано замедлил, как мог, «бой с тенью», который вел Пульчинелло. И едва движения подопечного обрели текучесть кипящей смолы, боль хлынула наружу, извергаясь в «овоща».

Нити-струны вспыхнули ярче сверхновой.

К дальнейшему Лючано оказался совершенно не готов. Он дернулся, уверенный, что сейчас его накроет, как вчера. Но басовый рокот оборвался. «Струны» начали тускнеть и съеживаться, уползая в темную глубину. Там расцветали, быстро увядая и сливаясь с окружающим мраком, «тюльпаны» – похожие на те, что возникают в разрывах континуума, когда звездолет после РПТ-маневра выходит из гипера.

У Пульчинелло «тюльпаны» гасли намного быстрее. Да и выглядели они естественней своих космических родственников. Мерцающие нити по большей части исчезали вместе с «тюльпанами», но некоторые оставались – лишившись ворса, они делались тонкими и блестящими.

Пульчинелло прекратил «бой». Словно потайная дверца, выпустившая наружу неистового бойца, наконец захлопнулась, лязгнув засовами. «Овощ» стал прежним. Он стоял, опустив руки, и глядел на кормильца пустыми глазами.

– Дилафруз, – тихо сказал Пульчинелло. – Остовар, вехд-марзбан. Азастор…

После чего сел на койку и умолк.

– Что? Что ты сказал?!

«Овощ» не ответил.

«Малыш! Он говорил с тобой, малыш!»

«Да, маэстро. Он говорил. Только не со мной. И по-вехденски.»

Лючано узнал два слова. Он слышал их от Фаруда Сагзи, работая экзекутором в Мей-Гиле. Что значит «марзбан», он забыл. Что-то, связанное с границами государства. А вот что такое «азастор» – помнил хорошо.

Опасность.

IV

«Requies curarum» пустовал. За стойкой бармен протирал бокалы, внимательно пялясь в визор. Изображение фокусировалось над музыкальным автоматом. Общий звук бармен, заткнув левое ухо акустик-«пробкой», свел к нулю, не желая тревожить гипотетических посетителей.

По каналу для помпилианцев крутили какие-то «бои без правил». Двое бандюг с увлечением мутузили друг дружку. Лючано втайне порадовался, что ничего не слышит. Вопли и рычание – самое то, чего нам сейчас не хватает…

– Доброе утро! – ранняя пташка привела бармена в восторг. – Присаживайтесь!

Кивнув в ответ, Лючано оккупировал столик поближе к выходу. Если придется уносить ноги, так чтоб недалеко. Он опомниться не успел, как бармен возник рядом, держа в руке кружку с шапкой белой пены.

– «Колосок»! Я помню ваши вкусы!

– Спасибо. Если честно, я не планировал заказывать пиво…

– За счет заведения! – обиделся бармен. – От меня лично!

Он тут же сменил гнев на милость:

– Вы не торопитесь. Отдохните, обдумайте заказ. А пиво обождет. Вдруг душа востребует? Я здесь не первый день, знаю, что ваши по утрам спрашивают…

Оставив кружку на столе, он вернулся за стойку. Недоумевая, с чего бы это бармену так нежно любить причину недавнего погрома, Тарталья отхлебнул глоток – и опомниться не успел, как кружка опустела наполовину. Пиво шло, будто с жесточайшего похмелья. С трудом оторвавшись от ядреного, с горчинкой «Колоска», он встал, желая развернуть стул спиной к визору. И окаменел, прикипев взглядом к изображению, словно решил посостязаться в этом деле с приветливым барменом.

На его глазах голый по пояс Пульчинелло присел, ухватил меднокожего варвара-атлета под коленки, с натугой бросил через себя и упал сверху, колотя атлета локтями.

Казалось, Лючано силой вернули в камеру – досматривать кошмар.

– Высший класс! – сообщил бармен. – У нас всегда свежак крутят. Не знали?

«Овощи» дрались. Теперь уже атлет образовался сверху, норовя вцепиться противнику в горло и задушить. Ногти атлета располосовали правое предплечье блондина. Пульчинелло ушел в глухую защиту, скорчившись на манер зародыша. Улучив момент, он сбросил меднокожего, вскочил и принял боевую стойку.

– А вы у нас «звезда»! – бармен категорически не желал угомониться. Его распирало от желания попросить автограф, но он стеснялся. – Прима! Я жене так сразу и сказал, после той смены… Ну, помните? Когда патруль? Говорю ей: «Этот новенький – парень хоть куда!» Бабы, они без разъяснений не соображают…

В левом нижнем углу визора возник добавочный сегмент изображения. Общим планом шел многократный повтор броска Пульчинелло, в разных ракурсах, с увеличением и без. А в микро-сегменте образовался уютный кабинет: диванчик в стиле «экзот», журнальный столик с закусками… Содрогаясь от внезапного озноба, Лючано смотрел на себя самого. Микро-Лючано шевелил губами, с азартом размахивал крошечными ручонками, и не требовалось включать общий звук, чтобы прочесть, услышать, вспомнить:

«Это ты, братец, по тюрьмам не квасился. Брокер-шмокер, шулер-шмулер… Детский лепет! Посидел бы с мое, хлебнул бы лиха…»

Лючано в кадре жаловался на жизнь.

Пульчинелло избивал варвара-атлета.

В одно и то же время – часы визора исключали ошибку.

– Демонстрационная версия, – пожаловался бармен. – Для полного просмотра надо купить регистрационную карточку. Или лицензионку, в записи. Я куплю, вы не думайте! Уж больно здорово оно у вас вышло… О, Никки! Тебе как всегда?

– Да, Катулл.

– Вы преследуете меня? – спросил Лючано, когда Николетта Швармс, опять в новом кимоно, плюхнулась за столик рядом с ним.

– Нужны вы мне, – отмахнулась женщина. – Герой-любовник! Катулл, я умираю от жажды!

Бармен принес банку сока гуавы и шприц с ароматическим спиртом.

– Что-то еще? – спросил он.

– Омлет, – велел Лючано, усаживаясь спиной к визору. – С грибами. Гренки с сыром. И стакан простокваши.

«Ты рехнулся, малыш? – спросил издалека маэстро Карл. – Когда ты в последний раз пил простоквашу? У тетушки Фелиции, в сопливом детстве? Откуда в «Requies curarum» возьмется простокваша?»

Бармен с уважением смотрел на «звезду».

– Вам от какого производителя? Коза? Овца? Корова? Есть от буйволицы…

– Коровью, пожалуйста.

– Сладкую? Кислую? Желе?

– Кислую. И поторопитесь, я голоден.

– Ты совсем-совсем дикий? – с любопытством спросила Николетта, когда бармен ушел. Предполагаемая дикость собеседника помогла ей перейти на «ты» без лишних угрызений совести. – Из резервации? Я же видела, как ты на визор вылупился… Про ошейник не в курсах, да?

Лючано пожал плечами.

– Ну, ошейник. Взамен клейма. Облегченная форма, и все такое…

– Ты где родился?

– На Борго.

– Это далеко?

– Откуда считаем? От центра Галактики?

– Отсюда.

– Далеко. Созвездие Филина, система Зи-Хве.

– Ясно, – Николетта с презрением наморщила бровь. – Глушь, провинция, захолустье. Кислая простокваша. Дальше орбиты не летал, небось?

– Небось, – Лючано еле сдержался от нервного смеха. Похоже, Никки не запомнила ничего из вчерашней арены. Только себя и слушала, контрактница. – Я вообще домосед. А простокваша, между прочим, восстанавливает нервные клетки. В ней пробиотики лактобацилл, они для нервов – чистое золото! Ты всезнайку-то не корчи, ладно? Знаешь, рассказывай, не знаешь – пей, да помалкивай!

– Думаешь, у меня склероз? Ты вчера о себе – всю подноготную, грязное белье наружу, а у дуры-бабы оно из головы – фьюить?! – демонстрируя прозорливость на грани телепатии, Николетта по-разбойничьи свистнула. – Не бойся, папочка! Через месяц и ты коллег на арене слышать разучишься. Себя, только себя-любимого, и хватит…

Она взяла шприц со спиртом, распечатала, загнала иглу в клапан банки с соком и нажала на плунжер. Банка покрылась изморозью: включилось самоохлаждение. Опустошив шприц, Николетта выждала с минуту – и рванула жестяной язычок, распечатав банку.

Малиновая пена полезла из отверстия.

– Уф-ф, вкуснотища! – Никки принялась слизывать пену языком. – Люблю эту заразу, на трассах привыкла. Что, забыл о трассах? Небось, тоже про мое житье-бытье вчера слушал, да не слышал?

– Ага, – был вынужден признаться Лючано. – Про женское помню… Про недомогания. Еще про аборты. И все. Как отрезало.

– Вот видишь. Про аборты все с первого раза запоминают. И про месячные. Я про них вечно талдычу, оно и откладывается… Сейчас слушай – нас двое, резонанса не будет.

– Резонанс?

– Ошейники, если больше трех-четырех, резонируют. Ладно, давай по порядку…

Рассказ Николетты Швармс был прост и незамысловат. Шлюшка-дальнобойщица, на жаргоне космачей – трассиха, ножки врастопырку. С тринадцати лет она моталась по Галактике, не видя ничего, кроме грязной каюты и потной хари очередного «папочки», давшего ей приют на время рейса. По крови на четверть помца (так Никки звала помпилианцев), она втайне мучилась комплексами – родись девчонка с даром ставить клеймо, жизнь сложилась бы иначе. На Террафиме ее три года назад бросил очередной «котяра», узнав, что трассиха опять залетела. К несчастью, плодовитость Никки граничила с профнепригодностью – никакие контрацептивы не помогали, хоть стерилизуйся! Денег на аборт не было, но ей повезло. Местная знахарка, перед тем, как старуху утопили из-за каких-то религиозных предрассудков, вытравила плод – удачно, без сепсиса и скверных последствий. А потом она встретилась с Жоржем Мондени.

1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 74
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Куколка - Генри Олди бесплатно.
Похожие на Куколка - Генри Олди книги

Оставить комментарий