Через пламя и ночь - Анастасия Александровна Андрианова

корка от ожога со скверными тёмными краями и углублениями от зубов в середине.

– Если бы ты правда была моей невестой, я бы расстроился, увидев, как пристально ты разглядываешь чужих мужчин, – хмыкнул Варде, подходя к ней.

Варде слегка трясло, как в лихорадке, и он выглядел бледнее обычного – хотя куда уж бледнее? Мавна волновалась за него, но совсем не понимала, что тут можно сделать. Предложить выпить крови? Пока Смородник спит, как-то боязно. Вдруг Варде выпьет больше, чем она будет готова отдать…

Мавна тряхнула головой.

– Никого я не разглядываю. Просто оцениваю рану.

– Погребальный костёр разводить так и не научилась?

Мавна скривила губы.

– Не смешно.

Она прошла к обрывистому берегу речки и села на траву. Сняла обувь, опустила ноги в воду. Вода оказалась чуть холоднее, чем можно было ожидать в жаркий день, но эта прохлада была приятна. Корявая ива склонила тонкие ветки в реку, и солнечные блики плясали на её листьях и коре. Мавна сорвала несколько стебельков и по привычке стала плести венок: пальцы сами заработали, без её воли.

Варде прихромал и сел рядом, тоже свесив ноги в воду. Мавна повернула к нему голову.

– Ты не связан, – заметила она.

Варде дёрнул худым плечом.

– Наш чародей забыл, наверное.

– Не думаю. Решил, что тебе можно доверять. Но на твоём месте я бы сбежала.

– Так сбеги.

– И куда я с этим, – Мавна со вздохом указала на козла, со счастливым видом щиплющего траву около спящего Смородника, – побегу? А ты можешь. К своим.

Варде немного помолчал. Наверное, разговор давался ему с трудом – он сильнее горбился и дышал неровно.

– А где мои-то? – наконец спросил он и тоже сорвал травинку. – Куда бежать? Да и, знаешь ли, немного не в состоянии.

Он указал на перевязанный бок, но Мавна знала: дело не только в ранах после битвы, а конечно, в сожжённой шкурке. Каждый раз, когда она вспоминала про это, ей хотелось ударить Смородника чем-то тяжёлым, желательно по голове. Может, хоть тогда он научился бы думать.

– С тобой что-то не так. Помимо прочего. Я права?

Варде поджал бледные губы и неохотно кивнул.

– Отец зовёт. Я слышу и чувствую, как тянет, но не могу к нему попасть.

– Из-за шкурки?..

– Точнее, из-за её отсутствия. – Он вымученно улыбнулся и сглотнул. На шее выступили капли пота. – Надо как-то отвлечься, иначе этот зов сведёт меня с ума. Будто чешется везде под кожей, но нельзя почесать.

Мавна сорвала ещё несколько травяных метёлок, переплела их с бледными мелкими цветами и парой молодых ивовых веточек. Ей хотелось отодвинуться – мурашки бегали по спине, когда она понимала, что говорит с упырём о зове болотного царя. Становилось неловко при мысли: она ведь едва не согласилась уйти с ним под болото. Вернее, уже согласилась и даже пошла, просто планы расстроил случай.

– Он ведь не зовёт просто так. Значит, что-то случилось?

Варде лёг на бок, прижимаясь к земле, и прикрыл глаза. Бледные ресницы казались золотистыми в солнечных лучах, на лицо падали блики и тени.

– Случилось. Нас убивают чародеи. И я сам убивал упырей. Может, отец хочет отчитать меня за это. Или даже проклясть и лишить мой дух тела. Но не может.

Мавна вздохнула. Почему Покровители не послали ей кого-то другого? Полумёртвый упырь и изгнанный чародей – просто чудесно. Она ещё раз оглянулась на козла. Иногда ей казалось, что она сходит с ума, когда надеется уловить в его повадках черты Раско, а иногда – что сойдёт с ума, если всё-таки козёл окажется простым козлом. Мавна устало потёрла лоб и вздохнула.

– Если тебе нужно подкрепиться, – она постучала Варде по плечу, чтобы он точно понял, что она обращается к нему, – я могу дать тебе немного крови. Но только немного. И… я отойду в сторону, чтобы капнуть на хлеб. Не хочу колоть пальцы при тебе. Прости.

Варде открыл глаза и тоскливо посмотрел на неё. Мавна едва не застонала, ощущая себя несправедливо жестокой. Но что делать? Разливать кровь перед упырём? Всё равно что трясти костью перед собакой. Уже то, что Варде не был связан, добавляло волнений. Может, самой связать? С трясущимся и слабым должна справиться.

– Вот мои руки, – сказал Варде и выставил перед собой кисти ладонями вверх. Будто прочитал её мысли. – Свяжи, если тебе так спокойнее. Если видишь во мне только дикое чудовище. Но чудовища не умеют разговаривать. Только убивать.

– Та упырица, которая укусила Смородника, не была похожа на чудовище, – стыдливо буркнула Мавна.

– Тем более. Вяжи, раз твой друг решил, что его сон важнее твоей безопасности, и не стал со мной ничего делать.

– Он мне не друг, и я не знаю, что он там решил. – Мавна начинала волноваться из-за того, что не понимала, куда уйдёт разговор и – самое главное – представляет ли Варде для неё опасность.

– Ладно. Я могу отойти от тебя. Отдыхай спокойно. Не буду смущать.

Варде тяжело поднялся, но Мавна остановила его.

– Сиди уж. В конце концов, мы уже много раз вот так оставались наедине. Ну, или почти. И я пока жива. Вроде бы.

Варде улыбнулся.

– Вроде бы.

Мавна сорвала ещё несколько цветов и продолжила плести венок. Речка приятно журчала, у берега иногда плескалась рыба, и травы спускались к самой воде. Почти как дома, только там речка была меньше и не такая быстрая, с заводями, полными кубышек и ряски…

– У нас как-то говорили, будто в самом глубоком месте завёлся огромный сом и утащил какого-то ребёнка, – сказала Мавна, не обращаясь ни к кому, глядя на венок в своих руках. – Теперь я думаю, что, наверное, это был нежак. Бывают нежаки-сомы?

Она подняла глаза на Варде. Тот задумчиво потёр щёку.

– Бывают. Кому как удобно. Но я бы рыбой не стал. Слишком много трудностей. Лягушка поскакала куда хочет, а рыба сидит в воде.

Он грустно вздохнул, тоскуя о утерянном обличье. Мавна неловко погладила его по плечу.

– Прости. Ты совсем никак не можешь раздобыть себе новую? Это, наверное, не сложнее, чем получить человеческое тело и заставить его слушаться.

Варде помотал головой, с грустью глядя на речку.

– Шкурки крепнут в Туманном городе. Отец приращивает их к нашим душам, и просто так отсоединить шкурку не получится. Только с частью естества. Тем более если сжигать искрой. Так что… я мог бы попросить новую шкурку. Мне стало бы лучше, я снова стал бы цельным. Но для этого нужно как-то попасть под болота. А… я не