Узник Кардиффа - Виктор Васильевич Бушмин

тисовых брусков, произнес:

– Побойтесь Господа и его справедливого гнева, ваша светлость! Придет ваш час, и встанете перед апостолами на судилище…

– Заткнись, отче… – Глостер резко повернул к нему свою голову в шлеме, сверкнул глазами так, что тот скукожился, втянул голову в плечи и что-то тихо-тихо забормотал себе под нос. – Уж я-то предстану, не переживай! Только, для начала, я наведу тут железный порядок и привью тебе, да всей вашей уэльской черни мысль, что король Англии тут был, есть и останется единственным хозяином! – Он щелкнул пальцами и приказал сержанту. – Всех стариков, старух, да баб на сносях в церковь! Да отче не забудь захватить! Пусть помолится с ними за долгие лета моего батюшки – короля Англии Генриха и единственного сюзерена в здешних местах!.. – Граф посмотрел на детей, кричавших и жавшихся к матерям, снова плюнул под копыта коня. – Пусть заберут с собой и этих визгливых поросят!..

Сержант вместе с частью пехотинцев, подталкивая остриями копий, быстро загнали в церквушку всех стариков, женщин и малолетних детей, завалили вход бревнами, лежащими неподалеку от входа. Вечно ругающийся ветеран выставил с пяток караульных, после чего привел всех оставшихся солдат к графу.

Тот усмехнулся, наклонился в седле к сержанту и что-то тихо прошептал. Сержант с довольным видом осклабился, продемонстрировал свои гнилые желтые зубы, развернулся к солдатам и прокричал, опять же обильно сдобрив свою речь отборными ругательствами.

– Разбирайте себе, мать вашу разъэдак, девок себе на потеху, забаву, а кому не очень-то и свезет, может и на всю жизнь здесь!..

Кучка перепуганных и визжащих от ужаса девушек-крестьянок плотно сжалась, стараясь стать одним целым со своими невольными соседками по несчастью. Солдаты, словно стая голодных волков, кружили вокруг них, высматривая себе симпатичных невест. Нескольких мальчишек, буквально с дюжину, не больше, отогнали в сторонку и, повалив на землю, сторожили десяток новобранцев, трясущихся в предвкушении чего-то хорошего, но, вместе с тем, и ужасно страшного, ведь за удовольствие надо всегда платить…

Филипп с удивлением смотрел на эту жуткую драму, понимая, что ничем не сможет помочь этим несчастным девушкам и крестьянам. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что, возможно, Глостер и мог быть более мягок, сдержан и разборчив в методах упрочения королевской власти, но, судя по всему, это был его окончательный выбор, продиктованный обстоятельствами и всей предысторией жизни в диком приграничье Уэльса.

– Мальцов приколоть! – Глостер приказал сержанту. Тот развернулся к караульным солдатам и громко продублировал приказ графа, что новобранцы чуть не попадали от страха. Сержант быстро подбежал к ним и, орудуя кулаками, раздавая тумаки, подзатыльники и зуботычины, быстро привел их всех в чувство.

Раздались крики, глухой противный хруст железа, пронзающего ребра людей…

– Господи… – Филипп перекрестился.

– Простите, граф, но так необходимо… – Глостер и сам был расстроен, его лицо было серым. – Иного пути у нас нет…

– Но это форменный разбой. – Ответил ему де Леви. – Люди еще больше озлобятся!..

– Вы так полагаете?.. – равнодушно пожал плечами Глостер. – Власть не может быть без насилия, граф…

– Но…

– Простите, граф, что я невольно перебил вас, – хрипло ответил Робер. – Только страхом можно привить в этой черни уважение к королевской власти…

– А месть? Вы не опасаетесь мести, граф Робер? – Филипп дотронулся до его руки.

– Нет. Мне глубоко плевать на месть… – отрезал Глостер. – Он снова щелкнул пальцами, подозвал сержанта и приказал ему. – Деревню сжечь. Церковь только не трогайте…

– Будет исполнено, ваша светлость… – сержант поклонился, повернулся и побежал к своим солдатам, вязавшим крестьянок попарно, чтобы потом, по возвращению в город, часом не перепутать их.

Отряд стал медленно выдвигаться из деревни, держа курс на спасительный восток, где располагался Кардифф. Связанные девушки, телеги с добром, зерном и поклажей, украденной из крестьянских домов, коровы, быки и овцы теперь находились в центре колонны. Впереди ехали лишь Глостер с Филиппом. Солдаты оцепили обоз, а рыцари остались в арьергарде, прикрывая тылы уходящих грабителей.

Они долго ехали в молчании. Робер Глостер изредка бросал быстрые взгляды на де Леви, который лишь сопел и периодически подтягивал поводья своего коня. Проехав так почти до самых стен города, Робер не выдержал и произнес:

– Так было необходимо, граф.

Филипп молча посмотрел на него.

– Поймите, мне просто необходимо было быстро втянуть своих новобранцев в особенности службы на границе, обустроить их быт…

– За чужой счет… – вставил де Леви.

Робер усмехнулся, кивнул головой в ответ:

– Да. А что тут такого! Теперь, коли солдат возьмет себе жену из местных, ему от казны будет построен дом, куплена корова, да дюжина овец, даже нарез земли за стенами выделю… – Глостер словно оправдывался. – Да, я приказал пролить кровь! Но ведь они первыми напали на наш отряд!

– А может это и не жители деревни вовсе…

– Вполне возможно. – Уже более спокойным тоном ответил Глостер, услышав, что его молчаливый собеседник включился в беседу. – Тогда, почему их не было в селе?..

– Но, граф, для чего было уничтожать селение?..

– Оно снова отстроится, не волнуйтесь… – Глостер похлопал Филиппа по руке. – Раз церковь осталась, значит и село скоро будет.

– А вы не полагаете, что отцы станут мстить за своих дочерей, жен и сыновей, коих вы повелели убить или захватить в полон? – Медленно произнес де Леви.

– Это война, ваша светлость… – равнодушно ответил ему Робер. – Сначала им надо будет заново отстроить село. – Он внезапно улыбнулся. – Но, раз вы так переживаете за жизнь моих воинов и мою личную, я прикажу как-нибудь днями снова кавалерии проехаться к селению и, – он как-то странно посмотрел ан Филиппа, – и сделают все возможное и невозможное, дабы лишить их возможности сладкой мести.

– М-да… – произнес де Леви.

– Я погляжу, вы прямо вне себя от удивления! – Глостер снова дотронулся до руки де Леви. – Неужели у вас, в далекой и дикой Испании, такого не происходило ни единого раза?! Не поверю никогда!..

– Такое бывало, да и похлестче случалось… – помрачнел Филипп. – Только я старался, чтобы у меня в графстве было несколько иначе…

– Ну, что поделаешь, граф, везде свой подход к делу! Вот сегодня солдаты порезвятся с девками пленными, к ночи часть их зарежут, часть продадут в бордель, зато какая-то часть останется, создадутся семьи, родятся детишки, которые, заметьте, – Робер поднял вверх палец правой руки, – будут происходить от отца-чужака и местной матери. Мир станет другим, вот увидите!..

– Удивительный подход к делу и взгляд на жизнь у вас, ваша светлость. – Филипп ничего иного не смог ответить. – Пожалуй, граф, если я вам не