Странный Брэворош - Сергей Николаевич Полторак

так сказать, играющим тренером – тренировал подростков и сам продолжал выступать на соревнованиях. Валерий Петрович обладал медвежьей силой и разносторонней техникой борьбы. Его весёлый нрав, незлобное подтрунивание над учениками очень нра- вилось Глебу и Серёже Комарову.

Валерий Петрович ко всему же обладал пробивным характером. Он долго ходил по каким-то инстанциям, и, в конце концов, добился того, что ребятам разрешили под его руководством по вечерам два раза в неделю тренироваться в спортивном зале их собственной школы. Сначала тренировались, разложив на полу обычные спор- тивные маты, которые постоянно разъезжались в разные стороны. Но очень скоро, благодаря усилиям всё того же энергичного Вале- рия Петровича, в зале появился настоящий борцовский ковёр! Это был праздник для всех мальчишек. Тренер же вызывал всеобщее восхищение и всемальчишескую любовь.

Глеб тренировался самозабвенно. Правда, вначале он словно застыл на месте. У него не получалось практически ничего! Он не мог понять причины своих неудач – просто не получалось и всё. Валерий Петрович хвалил других начинающих спортсменов, а над Глебом беззлобно подтрунивал. Всё бы ничего, но делал он это при- людно, что разжигало в Глебовой душе пожар самолюбия и стыда. Он злился на тренера, на товарищей по тренировкам, но больше всего – на себя.

– 

Ты

пойми,

Глеб,

–

говорил

ему

тренер,

–

что

такое

самбо.

– 

Я

и

так

знаю:

это

–

самооборона

без

оружия.

– 

Формально – да. А на самом деле – это игра в шахматы, –

удивлял своими умозаключениями Глеба тренер. – Только ещё

интересней

и,

если

угодно,

сложнее.

В

шахматах

заранее

известно,

какая

фигура

или

пешка

какими

возможностями

обладает.

Ладья,

например,

может

ходить

только

прямо

и

больше

никак.

– 

А ферзь может ходить, как ему угодно, – пытался загнать

тренера

в

угол

Глеб.

– 

Как конь не может ходить даже ферзь, – легко парировал

тренер. – Но не в этом дело. Твой соперник – фигура неизвестная.

Он может быть высоким, низким, толстым, худым. Но это только

внешняя сторона дела. У него свой собственный запас сил, выносли-

вость,

воля,

нервная

система.

Свой

интеллект,

наконец.

Чем

умнее

человек

в

целом,

тем

больше

шансов

у

него

победить.

Противника

нужно

переиграть.

Только

тогда будет

победа.

– 

Перехитрить?

– 

Не

совсем.

Точнее,

совсем

не

так.

Хитрость,

это

другое.

Любое

единоборство – это, в первую очередь, борьба интеллектов, борьба

эрудиций,

понимаешь?

– 

Понимаю,

–

отвечал

Глеб,

удивляясь

собственному

прозрению.

– 

И

ещё.

–

Валерий

Петрович

внимательно

посмотрел

на

парня:

– 

Техника борьбы, разнообразие приёмов, физическая подготов-

ка и многое другое важны. Без них – никуда. Но во время схватки

нужно мозгами шевелить. Побеждает тот, кто лучше соображает.

Запомни! Это главное. Ну и последнее. Самбо, как и любое другое

занятие в жизни, требует большого труда. Как говорили древние

греки, арбайтен унд

пахайтен. Ты понял

меня?

– 

Понял.

– 

Молодец, значит, владеешь древнегреческим, – удовлетворён-

но

кивнул

тренер.

2.

В то время Советский Союз любил жить от юбилея к юбилею. Всякие круглые и полукруглые даты возникали, как по волшебству. То двадцатилетие Победы в Великой Отечественной войне, то пя- тидесятилетие Октябрьской революции, то полувековые юбилеи Советских Вооружённых Сил и комсомола. К праздникам вся страна готовилась заранее. Радио, недавно появившееся в домах телеви- дение, газеты и журналы постоянно сообщали о трудовых вахтах к юбилеям, о передовиках производства и о других проявлениях всенародного ликования в связи с предстоявшими праздниками. Народ не имел ничего против праздников. Отдыхать, как говорится, не работать. Жить в обстановке предпраздничного ажиотажа было в стране делом привычным, практически – частью ментальности

нарождавшейся общности, которую сменивший Хрущёва Брежнев назвал «новой общностью – советским народом». По Брежневу выходило так, что вот-вот должна была народиться такая огромная нация. Глеб ничего не имел против этого. Ощущать себя советским человеком было легко и приятно. Многое в сознании становилось на свои места: я – советский человек, как Гагарин, Терешкова, Зоя Кос- модемьянская и Павлик Морозов. Кому неясно, обращайтесь лично к дорогому товарищу Леониду Ильичу Брежневу, он объяснит.

Пятидесятилетие Великого Октября вся страна и, как объясняли СМИ, «всё прогрессивное человечество» гуляли широко! В Москве был внушительный парад на Красной площади, в Ленинграде на Дворцовой площади организовали масштабную инсценировку штурма Зимнего дворца. На Лиговке на месте греческого православ- ного храма открыли современный концертный зал «Октябрьский», а на Петроградской стороне – спорткомплекс «Юбилейный». Земляк раздобыл, как всегда по блату, два билета на хоккейный матч СКА (Ленинград) – ЦСКА, который проходил на новой ледовой арене и, довольный, вручил их маме Глеба:

– 

Сходите, Маруся, с хлопцем, поболейте за наших!

Мама

вежливо

поблагодарила,

но

на

хоккей

не

пошла:

– 

Не

женское

это

занятие

«судью

на

мыло!»

кричать.

На матч в новом спорткомплексе пошли Глеб с Комариком. Серёжа Комаров был в полном восторге. Шутка ли: места в центре, возле самой хоккейной площадки. Лица всех хоккеистов видно не как по телевизору, а вот они, рядышком. Можно разглядеть пот на лбу здоровяка защитника Кости Меньшикова и даже услышать, как смачно матерится кумир всех ленинградских мальчишек нападаю- щий Игорь Григорьев! Блаженство, а не игра!

Наши продули со счётом 3:2. Обидно было: вели 2:0 и вот тебе и здрасте! Когда матч закончился, спортсмены обеих команд пожали друг другу руки, Игорь Григорьев проехал возле борта прямо рядом с Глебом и Серёжей.

– 

Игорёк, подари клюшечку! – вдруг неожиданно для самого

себя

заорал

Глеб.

Великий Игорь Григорьев хмуро поглядел в сторону Глеба и, видимо, хотел привычно матернуться, но почему-то передумал и через борт протянул клюшку Глебу:

– 

Держи,

пацан.

Если вам Игорь Григорьев никогда не дарил «тёпленькую» клюшку, которой только что мастерски пинал шайбу, то вы не по- знали счастья на Земле! Глеб даже не мечтал о том, что такое счастье может с ним случиться. Он нёс домой эту клюшку, как маршальский жезл и не было во всей вселенной более счастливого человека, чем Глеб.

3.

Спорт спортом, но на первом месте у Глеба по-прежнему остава- лась учёба в школе. Не то чтоб он очень уж любил учиться. Просто всё в жизни ему было понятно: взрослые работают, будущие взрос- лые, то есть дети, учатся. Всё просто и логично до предела.

Говорят, что людям в его возрасте свойственен поиск смысла жизни. Возможно, это и так. Но Глеб никогда никакого смысла в жизни не искал: он жил, потому что это