Смерть под зонтом - Анатоль Имерманис

Именно в этот миг и зазвонил телефон.

Грегор Абуш остановился. Я успел услышать, как он сказал: «Абуш слушает».

В это время Ионатан Крюдешанк, обогнув круглый стол в гостиной, опрокинув стоявший на пути усилитель, подскочил к небольшому шкафчику. На его поверхности были смонтированы многочисленные кнопки и рычажки звука и тембра, он был полностью схож с тем, что находился в спальне.

Ионатан Крюдешанк в лихорадочном волнении нажал одну из кнопок. Тотчас же на нас с Луисом обрушилась ошеломляюще громкая оргия звуков. В ней лишь с трудом можно было узнать композицию Себастьяна Баха, которую мы перед этим прослушали.

Из музыкальной библиотеки выбежал перепуганный слуга.

Он что-то крикнул, но мы с Луисом ничего не услышали. Зажав ладонями уши (лично я серьезно встревожился за свои барабанные перепонки), мы стояли на пороге.

Ионатан Крюдешанк, оттолкнув слугу, нажал вторую кнопку. Картина в тяжелой золоченой раме, изображавшая коленопреклоненного Иеремию Александера на берегу Синего озера, отъехав в сторону, открылась, как оконная рама. За ней в стене оказались стальные двери сейфа.

Ионатан Крюдешанк поднялся на цыпочки и потерял равновесие. Ключик выскользнул из сжимавшей его ладони. Бессильно опустившись на стоящее рядом кресло, Крюдешанк беспомощным жестом подозвал слугу.

Луис, продемонстрировав куда более быструю реакцию, чем я, выключил наконец-то ураганный звук.

– Повторите? – донесся из кабинета голос Грегора Абуша. – Что?… Виктор Вандейль?… Стопроцентно? Благодарю!

Грегор Абуш присоединился к нам в самый напряженный момент.

Слуга Крюдешанка вставил поднятый с пола ключик в микроскопическое отверстие. Первый поворот результата не дал.

Слуга обернулся к своему хозяину. Тот внятно пробормотал:

– Что возитесь? Быстрее, быстрее! Три раза влево, четвертый – в противоположном направлении.

Слуга выполнил указания, но безуспешно.

– Дайте сюда! – вызвался Луис и, отняв у слуги ключ, в мгновение ока отворил дверцы.

Небольшая стальная ниша оказалась абсолютно пустой. И в помине не было списков депозитов, с которыми банкир обещал нас познакомить.

– Ключи, где клю… – простонал Ионатан Крюдешанк.

Так и не выговорив предложение до конца, он медленно соскользнул с кресла на пол.

Слуга в страхе закричал.

– Ничего ужасного, это только обморок, – спокойно констатировал Грегор Абуш. – Отнесите на кровать, на всякий случай позвоните доктору Мэтьюзалу… Луис, помогите же!

Луис послушался, но, как показалось мне, не слишком охотно.

– Ну, как вам это нравится? – шепнул начальник полиции, когда мы остались одни.

– Исчезли ключи от банковского сейфа, не правда ли? – так же тихо спросил и я.

– Конечно, еще один сюрприз.

– Для меня – да, а для вас? Мне показалось, что вы не очень-то удивились.

– После телефонного разговора я поневоле ожидал чего-нибудь подобного. Не позвони сержант Александер, и я бы был обескуражен. А вот Луис…

– Луис? – прервал я его, ничего не понимая.

– Не заметили ли вы, куда он гнул, когда сказал, что преступникам не понадобилось взламывать сейф? По-моему, он знал, что ключи украдены.

– Есть ли у вас хоть малейшее предположение, кто это сделал?

– Более-менее определенно могу только сказать, когда это произошло: пока здесь гостил Ричард Бейдеван.

– Не исключено, что это дает ответ и на первый вопрос, – заметил я.

– Вполне возможно. Я только что созвонился с Албуброком. Оттуда поступили неопровержимые доказательства того, что Ричард Бейдеван в действительности Виктор Вандейль…

– Тот самый, что по заданию Винцента Басани вместе с Анжелой Големба?… – я невольно повысил голос.

– Тише! – оборвал меня Грегор Абуш. – Верно, тот самый, что десять лет назад занимался в Албуброке грязным шантажом. И, самое пикантное, ему отнюдь не составляло труда играть роль ревнивого мужа. Уже тогда он был женат на Анжеле, нынешней Tee Кильсеймур.

14

На улицу я вышел совершенно ошалевшим. Только теперь я смог понять, хотя бы в общих чертах, драматические эпизоды фильма, которые фиксировала сама жизнь на мрачноватом фоне Александрии.

Перед глазами мелькали кадр за кадром.

Грегор Абуш с ухмылкой вытаскивает Альберта Герштейна из-за двери ванной.

В спальню Теи вламывается Ричард Бейдеван. Грязный поток ругательств и град ударов.

Грегор Абуш отталкивает режиссера.

Он падает, вскакивает, пытается наброситься на Альберта.

Я спешу Альберту на помощь.

Кулак Ричарда Бейдевана отбрасывает меня.

И тогда Tea что-то тихо говорит. Казалось бы, незначительные слова:

– Ричард, я тебя предупреждаю!

Ричард Бейдеван съеживается, словно получив пощечину, пошатываясь, уходит.

Кто-то звонит в дверь.

Сержант Александер вводит Дэрти.

Тот подбегает к Альберту.

– Где…

Дэрти сразу же умолкает. Кажется, он лишь теперь видит нас. Чуть приглушенным, но по-прежнему возбужденным голосом он спрашивает:

– Где вы были, Альберт? Я звонил повсюду! Звонил домой! Звонил сюда! Хорошо, что я наконец сообразил позвонить в банк. Когда узнал, у меня волосы встали дыбом… Это что-то неслыханное.

– Хватит! Сумеете выложить все в полицейском управлении! – резко указывает ему сержант Александер.

– Если вы позволите обменяться нам несколькими словами с глазу на глаз, – униженно канючит Дэрти, вытирая вспотевшее, покрасневшее лицо ладонью. Он тяжело дышит и, если судить по поведению, вряд ли способен оценить реальное положение вещей.

– С глазу на глаз? Значит, у вас есть какие-то секреты? – насмешливо спрашивает Грегор Абуш, внимательно наблюдая за побледневшим Альбертом Герштейном.

– Отнюдь нет… Только я… – беспомощно лепечет Дэрти, стараясь перехватить взгляд Герштейна.

Вошедший сержант Александер что-то шепчет начальнику полиции. Грегор Абуш улыбается, поворачивается к Дэрти.

– Хорошо, но не дольше минуты. Музыкальный салон в вашем распоряжении. Там вам никто не помешает.

– Разумно ли это? – спросил я.

– У меня есть свой расчет. – И Грегор Абуш отводит глаза.

У дома стоят две патрульные машины. В одной из них сидят Ричард Бейдеван и Tea Кильсеймур. На одном сиденье, но почти спиной друг к другу.

Спустя минуту полицейские выводят Дэрти и Альберта. Их сажают во вторую машину. Так же, как и первая парочка, оба они делают вид, что не видят друг друга.

Мы едем в банк. Окошки касс закрыты, но в операционном зале толпится множество людей – почти все, кто во время нападения находился в самом банке или на улице.

Альберта Герштейна, Оливера Дэрти, Ричарда Бейдевана и Тею Кильсеймур, а также двоих из присутствующих уводят в кабинет Крюдешанка.

Через несколько минут оттуда выходят шесть одинаково одетых человек. На каждом широкий черный плащ почти до пят, голову закрывает черный капюшон с узкими прорезями для глаз.

Пытаюсь под этим маскарадом различить знакомых. Безуспешно! Все шестеро кажутся точными копиями одного и того же экземпляра.

Быть может, второй слева, который вроде бы поплотнее своих соседей, – Дэрти. Но с тем же успехом это может быть один из двух свидетелей, которых Грегор Абуш присоединил к подозреваемой четверке.

И разве, попав в необычную для них захватывающую атмосферу киносъемок, очевидцы ограбления банка вообще способны были заметить, – какой рост у того, кто в сопровождении Карпентера спустился в подвальный этаж, через три минуты возвратился с брезентовым мешком, пересек зал и сел в черный лендровер, чтобы исчезнуть?

Спустя час мы сидели в квартире Грегора Абуша.

Снова уютно пылал камин, постепенно высыхала одежда, которую зонты и плащи не смогли спасти от деспотического климата Александрии. Согреться помогло вино, к которому Грегор Абуш на этот раз добавил кипяток и толику чистого спирту.

Президент спал сладким сном, растянувшись на козьей шкуре. Лишь мы с начальником полиции, борясь с дремотой, по-прежнему ломали себе голову, пытаясь решить внешне, казалось бы, простой, а в действительности чрезвычайно запутанный ребус.

– Вот что надо принять во внимание: зная, что в фильме главаря гангстеров играет Альберт Герштейн, никто не сомневался, что из лендровера вышел именно он, – заметил начальник полиции.

– Теперь мнения на этот счет разделились, – заметил я.

– И еще как! Один без промедления показал на Тею, другие столь же убежденно узнали злоумышленника в одном из свидетелей. Единственное, что более или менее ясно: подлинный виновник может быть как мужчиной, так и женщиной. Оливер Дэрти, по-моему, отпадает.

– Почему же?

– Берлунд и Арчински, на наблюдательность которых я особенно полагаюсь, считают, что вряд ли он. Если приплюсовать известные вам дополнительные обстоятельства, его следует вычеркнуть из списка.

– Остается выбрать одного из трех оставшихся. Каждый подозрителен в равной мере.