Виктор Цой – уста к небу, уста к земле - Сергей Шкляев

от зла. Развращённый, неправедный бой, развёрнутый от врат Небесных, употребляют с приставкой «раз», называют — разбой.

Бой есть законная реакция на разбойное пленение нас демоническим миром. Христос повелел не заботиться наперёд о том, что сказать неправедным судьям и палачам: «Дастся вам, не вы будете говорить, но Дух Отца вашего». О боях-драках споёт Цой в песне «Красно-жёлтые дни»: «Расскажи мне о тех, кто устал от безжалостных уличных драм»…

Дай мне всё, что ты можешь мне дать!

Господь предлагает погибающему дать всё, что ты сам и каждый могут дать Богу. Нашего, собственно говоря, ничего нет. Всё — Его дар. Погибающий человек Спасителю может дать только себя спасти, может благоволить свою волю абсолютно соединить с Его и этим спастись в соединении с Ним. Что может дать утопающий? Только себя. Господь так и говорит: «Дай Мне твоё сердце» (Пр. 23, 26).

Человек, дай Богу сосредоточение самого тебя, твой дух (сердце твоё) Богу, чтобы Он спас тебя. Слово «литургия», с греческого языка, значит общее дело. Христос всего Себя посвятил и Богу Отцу, и человеческому спасению. Верующий говорит Христу: «Ты моя литургия, а я — Твоя». «Ты, Господи, посвятил Себя мне и всем людям, а я в ответ на твою любовь посвящаю себя Тебе». Это межличностная Литургия с Богом, в которую приглашено всё человечество. Все приглашены в Царствие Божие.

Спи, я знаю, как ставить часы.

Своим воинам и героям духа Господь дарует, кроме боёв, и времена мирные и утешительные, даёт время отдыха. Растерзанному ужасом от смерти дочери начальнику синагоги Христос сказал: «Не бойся, только веруй, и спасена будет (воскрешена в утешение отцу)» (см.: Лк. 8, 50). Усни для терзания, упокойся в вере, поспи мало, укутайся в покрывало благодати. Господь знает время битв. Он «ставит» часы в своё время.

В боях мы испытываемся Им на нашу верность Ему. Растение больше вытягивается в пасмурные дни, и менее — в ясные. Господь знает, когда и что нам послать, радости или скорби. «Любящим Бога, всё содействует ко благу» (Рим. 8, 28), — пишет апостол Павел.

Завтра звонок поднимет нас, как рваные флаги.

Звонок есть вызов, боевая тревога. «Снова за окнами белый день, день вызывает меня на бой». «Снова новый начинается день, снова бой — каждый сам за себя». «Телефонный звонок, как команда — вперёд!.. Здравствуй, последний герой», — слышим мы в песнях Виктора Цоя.

Флаги — немеркнущие знамёна Христовы. На знамёнах — крест. «Сим победишь», — сказал Бог будущему равноапостольному императору Константину. Под знамёна встают те воины, кто ещё может стоять. Они сами, рваные в боях, как и их флаги, становятся знамёнами-ветеранами.

Когда мученику и блистательному военачальнику Кодрату в последний раз предложили отречься от Христа, то он, не в силах даже говорить, пальцем и собственной кровью начертал на своём челе (на лбу) крест. Это привело в ярость мучителей, и ему тут же отсекли голову. Непобеждённый духом, он сам стал знаменем. Так и все святые были знамёнами, славой Церкви, маяками современникам и нам на пути к Богу.

Говорят, что сон — это старая память.

Кто такие эти «говорящие»?

Это те, кто пытается быть мудрыми, условно назову их «начинающими мудрецами».

В глубинах подсознания, в «фундаменте» нашей родовой (генетической) памяти, мы помним о замысле Божием о нас. Но это проявляется для нас очень прикровенно, смутно, почти тайно от нас, без насилия, но как бы через сон, очень тонко. Это Цой и назвал «старой памятью», то есть тем, что утрачено, разрушено грехопадением и оставлено нам, чтобы не приросли к материальному, чтобы скучали по Отцу и отечеству Небесному. «А мне приснилось: миром правит любовь, а мне приснилось: миром правит мечта. И над этим прекрасно горит звезда, я проснулся и понял — беда», — слышим мы в песне «Красно-жёлтые дни».

Христос говорил, что «открыл имя Отца человекам». Но ведь прежде Его слов нам оставлено было лишь ощущение бытия Отца Небесного. Слово Христа воспламеняет эту родовую память и наш дух, ибо Он — Слово Отца.

А потом нам говорят, что мы должны спать спокойно…

Здесь Цой выражает законный протест «начинающим мудрецам», так как здесь они предлагают «спать спокойно». Не соглашаясь с «начинающими мудрецами», Виктор Цой обнаруживает собственную мудрость, тянущуюся к Богу. «Без чистоты и мудрость не мудра, как явствует из жизни Соломона», — пел иеромонах Роман (Матюшин-Правдин).

Людская мудрость, не слышащая воли Божией, от этого и нечиста, а потому ошибочна, полуправдива или полулжива. Суть ясна. Не может спать спокойно тот, кто получил на фронтовой передовой «письмо» из дома, с Небес.

Проиллюстрирую словами Владимира Высоцкого из песни о войне: «И как будто не здесь ты, если почерк невесты, или пишут отец твой и мать». Тот, кого коснулся небесный огонь, уже не в силах забыться «сном» земным.

Михаил Лермонтов в стихе «Ангел» написал о душах таких людей, слышавших небо, следующее:

По небу полуночи ангел летел,

И тихую песню он пел.

И месяц, и звёзды, и тучи толпой

Внимали той песне святой.

Он пел о блаженстве безгрешных духов

Под кущами райских садов,

О Боге великом он пел, и хвала

Его непритворной была.

Он душу младую в объятиях нёс

Для мира печали и слёз;

И звук его песни в душе молодой

Остался — без слов, но живой.

И долго на свете томилась она,

Желанием чудным полна,

И звуков небес заменить не могли

Ей скучные песни земли.

Виктор Цой слышит Небо и пишет о жизни иной. О том же писал Иеромонах Роман (Матюшин-Правдин):

Иного Гостя привечая, что светел,

радостен и тих,

Душа уже с людьми скучает,

хотя и молится о них.

Жизнь без Христа апостол Павел уподобил «сору, навозу», но после того, как сам был восхищен на Небо и вкусил то, что выше слов.

Как я писал в предисловии, из глубин самосознания мы смотрим на внешний мир через «телевизор» наших глаз, смотрим как кино. Земная жизнь, как кино, которое мы