Виктор Цой – уста к небу, уста к земле - Сергей Шкляев

Война

Покажи мне людей, уверенных в завтрашнем дне,

Нарисуй мне портреты погибших на этом пути,

Покажи мне того, кто выжил один из полка,

Но кто-то должен стать дверью,

А кто-то замком, а кто-то ключом от замка.

Припев:

Земля, небо.

Между землёй и небом война.

И где бы ты ни был, чтоб ты ни делал,

Между землёй и небом война.

Где-то есть люди, для которых есть день и есть ночь,

Где-то есть люди, у которых есть сын и есть дочь.

Где-то есть люди, для которых теорема верна,

Но кто-то станет стеной, а кто-то плечом,

Под которым дрогнет стена.

Припев:

Земля, небо…

Покажи мне людей, уверенных

                        в завтрашнем дне,

Нарисуй мне портреты погибших на этом пути.

«Завтра не в нашей власти». «Судьбы Господни непостижимы». «Все надеющиеся на себя — пали», — говорят православные святые. В Евангелии мы читаем притчу о безумном богаче, в безумной самоуверенности и самообольщении надеющемся на свой урожай. Он исключил Бога из своей жизни. Приговор ему от Бога был страшен: «Безумный, в сию ночь душу твою возьмут у тебя (истяжут, через истязание вырвут бесы душу твою)» (см.: Лк. 12, 16–20).

Евангелие и жизнь показывают нам таких людей, уверенных в завтрашнем дне. Из своей священнической практики приведу страшную иллюстрацию, раз Виктор Цой просит «нарисовать духовные портреты погибших на этом пути».

Один человек просил меня объяснить следующее. Его дядя, живший в Санкт-Петербурге, был при смерти и находился в больнице. Когда моему знакомому сообщили об этом, то он вылетел к дяде из города Ижевска и прямо из аэропорта поспешил в больницу. В больнице врач сказал, что больному осталось жить 2–3 часа. «Внешне он обездвижен, но он всё слышит, и с ним можно попрощаться», — сказал доктор.

Дядя тот был яростным атеистом и о Боге категорически ничего слышать не хотел. Мой знакомый благодарил дядю, который помогал ему как отец, и умолял хотя бы перед смертью обратиться сердцем к Богу, безгласно, духом своим попросить у Него прощения.

Вдруг дядя телом словно вскипел. Тело его стало вздыматься и проваливаться, одновременно дрожать и извиваться. Его движения и метания были абсолютно противоестественны, даже для здорового человека. Он извивался как змея или червь, проколотый или рассечённый чем-то острым.

Неописуемый, пронзающий ужас, обжигающий холод и жуть охватили моего знакомого, и он бросился прочь из больничной палаты. В коридоре находилась жена дяди. И мой знакомый, запыхаясь, не в силах подобрать слов, мог ей сказать только: «Зайдите скорее, зайдите, там такое, такое»… Жена дяди вошла в палату и тут же вышла, сказав, что он уже умер.

На вопрос ко мне: «Что это было?» — я ответил: «Ваш дядя не отозвался на милость Божию, на Его зов. Бог ему из Ижевска прислал племянника, чтобы через него в последний раз постучаться в его сердце. Да Он и всю жизнь к нему в сердце стучал. Вашу просьбу о покаянии дядя отверг однозначно и необратимо.

Вырвать его душу прибыли демоны, близость которых ощутил ваш дух. Вы не были готовы к такому. Ужас и жуть неописуемая выбросили вас из палаты. Это была милость Божия, чтобы вы не увидели нечто более ужасное и не сошли бы с ума. Вам необходим был такой опыт (от слова — отпыт, пытка), чтоб увериться в истинности Евангельского свидетельства».

В качестве примера, подтверждающего мою версию, я привёл ему фрагмент из зашифрованной сказки «Золотой ключик, или приключения Буратино». Там есть такой сюжет. Буратино продал проявление любви папы Карло — букварь — и купил билет на спектакль театра Карабаса Барабаса. Спектакль назывался «Девочка с голубыми волосами, или Тридцать три подзатыльника», по годам жизни Господа Иисуса Христа.

Уничтожить Христа, избить Его до смерти искали с самого рождения. Ирод Великий уничтожает Вифлеемских младенцев в надежде, что среди них будет Тот, кому искали поклониться волхвы.

На сцену вышел Пьеро — образ служения Иоанна Крестителя. И он говорил о любви к Мальвине, девочке с голубыми волосами. Голубые волосы — символ Неба. Сама Мальвина — образ Небесной любви, самой Церкви. За слова любви к Мальвине арлекин бьёт Пьеро по голове, отвешивая подзатыльники и давая пощёчины.

Буратино срывает этот спектакль зла. И в сказке сказано: «…Из-за сцены высунулся человек, такой страшный с виду, что можно было окоченеть от УЖАСА при одном взгляде на него». Это был доктор «кукольных наук» Карабас Барабас. И он сказал Буратино: «Так это ты помешал представлению мой «прекрасной» комедии?»» Люди без Бога становятся куклами в руках этого «доктора кукольных наук». Нечто подобное, встречу с ужасом, давящим и парализующим, пережил и мой знакомый.

Подобное переживал и я, когда люди показывали мне фотографии на сотовых телефонах или томографические снимки с огромной опухолью на шее больного, на которых запечатлелся сверхъестественным образом бес. (Врач больного попросил повторить снимок, и на втором снимке был бес (на месте опухоли). Видимо, это исключение из обычной практики было нужно и врачу, чтобы уверовал в реальности демонического «мира»).

Это был страх не животного происхождения, переживая это, я сам находился на грани сумасшествия от демонического страха и, призвав Бога, получал облегчение. Эти случаи относительно редкие и подаются людям при невозможности иным образом «достучаться» до них.

Покажи мне того, кто выжил один из полка.

Одному, выжившему из полка, никто не поверит. Такому скажут: «Докажи, что ты не дезертировал, не сбежал с поля боя». На поле боя не могут все быть убитыми сразу, потери будут и ранеными в разной степени. Если и отступить пришлось, то отойди с ранеными. Если не удастся найти свидетелей, то трибунал. По законам военного времени посылали таких людей или в штрафной батальон, или на расстрел.

Итак, эти слова Цоя говорят, что в полку «уверенных в завтрашнем дне» погибают все. Но если кто-то говорит обратное, уверяя, что «выжил один из полка», то он лжёт. Покажи мне его, и я скажу ему: «Докажи».

Но кто-то должен стать дверью,

А кто-то замком, а кто-то ключом от замка.

Христос сказал: «Я есмь дверь: кто войдёт Мною, тот спасётся» (см.: Ин. 10, 9). «Никто не приходит к