OFF-LINE интервью с Борисом Стругацким - Борис Стругацкий

Сергей В.Соболев <[email protected]> Липецк, Россия - 04/11/01 20:07:57 MSK

Повести Покровского я не помню. Может быть, и не читал. А что касается Первушина, то повесть показалась мне слабовата. Черткову – тоже (он читал первый, а я играл роль как бы третейского судьи). [Осмелюсь доложить, повесть Первушина таки уже опубликована – в журнале «Порог», 1999, № 4. – БВИ.]

Глубокоуважаемый Борис Натанович! В одном из недавних ответов вы упомянули прошедшую мимо внимания широкой публики теорему Геделя о неполноте. У меня есть подозрение, что подобного рода промахи более характерны для русской культурной ситуации. Довольно часто мне приходится видеть высочайшего класса популярные книги о самых разнообразных проблемах – по-английски. Например, из сравнительно недавних – «Геном. Автобиография вида в 23-х главах» (по числу человеческих хромосом), того же автора «Происхождение добродетели» – об эволюции психологии, «Гены, микробы и сталь» – о влиянии географии на судьбы народов, ну и т.д. И это только о биологии человека. А как насчет «Цены свободы» – трактата о том, что поддержание демократии и законности стоит просто-напросто денег (например, законы о собственности бесцельны, если нет дорогостоящей системы арбитражных судов)? Слюнки текут! Та же самая теорема Геделя подробнейшим образом обсуждалась в 30-летней давности книге Хофштадтера «Гедель, Эшер, Бах» – очень, между прочим, известной среди образованной публики. Вопросы у меня обычные – кто виноват и что делать? Думаете ли Вы, что это принципиальная особенность русской культурно-научной ситуации?

Alexander Gimelbrant <[email protected]> Watertown, United States - 04/11/01 20:08:19 MSK

Нет, не думаю. Последние десять лет горизонты чтения расширились необычайно, и всякий, кто хочет прочесть, – прочесть может. И читает, я думаю. Процент читающих мал, это верно. Но он всегда был мал. И везде.

Не пугает ли Вас сильная догматичность мышления – даже среди тех, кто имеет доступ к Интернету и участвует в разнообразных форумах на русском языке? (Меня, скажем, пугает явная склонность многих людей везде видеть заговоры).

Alexander Gimelbrant <[email protected]> Watertown, United States - 04/11/01 20:08:42 MSK

Меня эти поклонники (и жертвы) конспирологии не столько пугают, сколько раздражают.

Думаете ли Вы, что надо активно переводить?

Alexander Gimelbrant <[email protected]> Watertown, United States - 04/11/01 20:09:09 MSK

Думаю, что надо. Это очевидно. Но кто будет издавать?

Что можно делать, чтобы ученые сами хотели и могли писать по-русски? Или проще подождать, пока все образованные люди будут хорошо знать по-английски?

Alexander Gimelbrant <[email protected]> Watertown, United States - 04/11/01 20:09:11 MSK

Я, откровенно говоря, не вижу здесь проблем. Может быть, потому, что в последнее время оторвался от этого мира? Я имею в виду – мира ученых?

Глубокоуважаемый Борис Натанович! Еще позвольте вопрос – теперь о государственном устройстве МП – насколько оно демократично. Меня, помнится, сильно поразило в ЖвМ предложение Сикорски засекретить информацию о саркофаге – «чтобы не захлестнуло океаном некомпетентности». Т.е. никакой стандартной процедуры просто нет – что можно засекречивать, а что нет. Все решается экспромтом – Сикорски предложил, а ad hoc собранная группа с неясными полномочиями согласилась. При этом понятно, что ситуации подобного класса предусматриваются – иначе зачем Комкон-2. Мне кажется, что это имеет самое непосредственное отношение к центральной идее ЖвМ. Получается не «даже самые добрые ГБисты будут убивать», а «отсутствие законов и демократического обсуждения приводит к неприятностям». Т.е. получается книга совсем о другом... На схожие мысли наводит и засекречивание операции «Зеркало» – т.е. умудренные «отцы Земли» ограждают жизнерадостный народ от тревог по поводу обороны планеты. Вы не согласны?

Alexander Gimelbrant <[email protected]> Watertown, United States - 04/11/01 20:09:21 MSK

Откровенно говоря, нет. Никакие «процедуры» в романе не описываются, хотя они, конечно же, есть, и любое предложение группы, созданной ad hoc, теоретически вполне может оказаться впоследствии отвергнутым. Мы не описываем процедур (это – скучно), мы описываем только процесс принятия самых первых решений. Что же касается операции «Зеркало», то я, хоть убей, не понимаю, зачем в это мероприятие надо было втягивать миллиарды землян, если без этого можно было обойтись? Или Вас более всего раздражает сам факт существования «секретности»? Но без тайн никакое сообщество невозможно в принципе! В этом-то вся и беда! С тайнами – плохо, без тайн – еще хуже... В каком-то смысле повесть именно об этом.

Борис Натанович, здраствуйте! Спасибо Вам и Вашему брату за те миры, которые вы вместе сделали для нас, они много дают... То, что Вы создаёте, герои с их окружением, отношениями, поступками, мирами – отчего так происходит, и почему именно так? Что является стимулом в вашем творчестве... отсутствие такой жизни в реальности? Это попытка жить не только в этой действительности?

Дмитрий Амелин <[email protected]> Москва, Россия - 04/11/01 20:09:26 MSK

Наоборот! Стремление перенести на бумагу ту реальность, которая нас окружает. Обычная задача любого писателя. А фантастика – это антураж, декорации, и не более того.

Ваши работы вынуждают задумываться о жизни, но, к сожалению, мир ваших произведений очень желаем и невозможен... или реальность значительно тоскливее, или мы значительно слепее...

Дмитрий Амелин <[email protected]> Москва, Россия - 04/11/01 20:09:29 MSK

Неужели Вам хотелось бы жить в мире Арканара? Или «Града обреченного»? Или оказаться на месте Максима на Саракше? Вряд ли. Впрочем, Вы, может быть, жаждете подвига? Тогда поверьте мне на слово: самая большая победа, которую может человек одержать, это победа над собственными слабостями. И самые полезные подвиги человек совершает именно в борьбе с самим собой. Скучно? Согласен. Зато – истина. Впрочем, истина всегда скучновата. В отличие от лжи, которая ярка, блестит и привлекательна. «Все, что есть в жизни приятного, либо аморально, либо незаконно, либо ведет к ожирению». И наоборот, – рискнул бы я заметить.

Уважаемый Борис Натанович! Вопросы про «Сталкер» Вам уже неоднократно задавали, извините, если повторюсь. Дело в том, что я являюсь поклонником и Ваших с Аркадием Натановичем книг, и фильмов Тарковского. Вопрос такой – не тяжело ли было работать с Андреем Тарковским? Ведь, наверно, не так просто поладить, когда сталкиваются настоящие Мастера. Как я понял, Андрей Тарковский попросил Вас изменить личность Сталкера. Не было ли тяжело Вам подчинить свой талант таланту режиссера? И какой герой Вам нравится больше – из романа или из фильма?

Александр Зарудь <[email protected]> Бейт-Шемеш, Израиль - 04/11/01 20:09:48 MSK

Обо всем об этом я писал столько раз, что начинать все снова уже не хочется. Поэтому коротко. Работать с Тарковским было очень трудно, но страшно интересно. Талант свой мы ему отнюдь не подчиняли, а, так сказать, «полировали» его (талант) с пользой для дела. Сравнивать Рэдрика Шухарта со Сталкером-юродивым я могу. Это все равно, что сравнивать своего старшего сына с младшим: совсем разные люди, но люблю их обоих одинаково.

Уважаемый Борис Натанович! Позвольте задать Вам несколько вопросов в виде последовательности заключений, Ваше мнение по поводу которых мне и интересно. Заключений набралось довольно много, так что я разделил их по абзацам. Недавно я перечитал «Улитку на склоне» и нашел её далеко не такой мрачной и тяжелой, какой она показалась мне при первом прочтении много лет назад и какой её многие читатели, кажется, представляют. Напротив, язык повести очень лёгок с многочисленными шутками, с непосещающим музей истории Управления шофером-лаборантом-темпераментным мужчиной Тузиком, грамотным поиском убежавшей машинки, арифметическими нонсенсами, безостановочно болтающей Навой, собранием деревни по поводу женитьбы Болтуна и так далее. Судьба же главных героев не кажется такой безнадежной и предопределенной. Посмотрим, например, на пана Переца (или Перца?, как правильнее?). Его проблемы, как мне показалось, связаны с тем, что он слишком уж большого о себе мнения и слишком ставит себя в центр вселенной. Например, он тоскует, что никак не может уехать, из-за того, что его «не отпускают». Ничего подобного! Все его попытки уехать могли не получиться просто в силу случайного стечения обстоятельств: скажем, Тузика мог произвести в лаборанты Домарощинер, которому не понравилось, что Тузик выказал намерение дать ему по морде. Но отнюдь не из-за того, что Тузик собрался взять Переца на материк. Далее, претензии Переца к подходу Управления к исследованиям леса выглядят очень непрофессионально. Он не понимает Леса, не понимает, зачем Лес, и хочет по этому поводу устроить революцию. Но люди и так не знают, зачем существует Вселенная и Земля, но это не мешает им изучать и Вселенную, и Землю, и осваивать их, и уничтожать, и бессмысленно копошиться на поверхности, осваивая новые специальности... И никто, кстати, не знает, какова конечная цель существования человечества. Такими представляются человечество и Земля с точки зрения стороннего наблюдателя (или, скажем, философа) и такими же представляются Управление и Лес с точки зрения Переца. Посему Перец явно не на своем месте, явно ничего не понимает, и его было бы совсем не жалко, если бы не эта ужасная история с Эсфирь (это его дочь?), то его было бы совсем не жалко, как не жалко бомжей, также не вписывающихся в общество... Посмотрим теперь на Кандида. Для него все вообще закончилось чуть ли не совсем хорошо. Во-первых, он наконец узнал ответ на то, что же такое Лес и почему всё так устроено, даже пережив, по-видимому, очень серьезную черепно-мозговую травму. Да, истина оказалась совершенно безразличной к нему, и он оказался выкинут за борт жизни. Но ведь, отправляясь в Лес, разве он не убегал от обычной жизни? Он думал, что в Лесу его примут и поймут (и в конце повести он сам рассуждает, что если бы его приняли не равнодушно, а радушно, он с радостью бы перешел на сторону подруг), но поиск счастья в чужом отечестве привел лишь к выяснению того очевидного обстоятельства, что чужое отечество к тебе безразлично. Так что судьба Кандида не столь печальна. Не каждому ученому удается решить задачу вроде теоремы Ферма, а ему удалось! В заключение мне хочется отметить некоторое сходство «Улитки» с «Алисой в Стране Чудес». И там и там имеется много нонсенсов, и там и там есть много ситуаций, где герои оказываются в смертельной опасности, и логичным завершением «Улитки» было бы описание заключения о том, что всё описанное не более, чем сон героя (о чем здесь, кажется, упоминалось).