OFF-LINE интервью с Борисом Стругацким - Борис Стругацкий

Уважаемый Борис Натанович! Не сочтите меня занудой, но мой вопрос опять насчёт Толкина. Почему же всё-таки Вы не можете читать его книги? Я не могу читать некоторых авторов либо потому, что скучно, либо трудно воспринимать. О Толкине, кажется, такого сказать нельзя. Принципиальное ли это нежелание читать фэнтези, уводящую от реальности, или причина в чём-то другом?

Полуянов Юрий <[email protected]> Тюмень, Россия - 04/09/01 21:54:29 MSK

Ничего принципиального! Просто НЕ ИДЕТ. Я уже приводил аналогичные примеры, когда автор (у меня) «не идет»: Гессе, Томас Манн, Стендаль, вообще большинство «французов»... Я могу, конечно, их читать, но ценой большого напряжения и без всякого удовольствия (за редким исключением: например, у Томаса Манна очень люблю и много раз перечитывал «Феликса Круля»). Почему это происходит, судить не берусь. По-моему, это как любовь. Бывает ведь: и красавица, и умница, вообще – королева, а ведь не нравится ни в какую и даже неприятна... Почему? Почему мы что-то любим, а что-то терпеть не можем? «Зачем арапа своего младая любит Дездемона, как месяц любит ночи мглу? Затем, что ветру, и орлу, и сердцу девы нет закона!..»

Здравствуйте, уважаемый Борис Натанович! Я, как и все задававшие Вам вопросы, являюсь поклонником Вашего творчества. У меня к Вам вот какой вопрос. Вы как-то упоминали, что хотели написать продолжение «Обитаемого Острова» и даже придумали концовку к этому продолжению. Насколько мне не изменяет память, Вы хотели описать Островную Империю и её порядок, где людей делят на группы гениев, обывателей и отбросов общества. Скажите, а что же делать с последней категорией граждан в нашем с Вами реальном мире? У меня есть знакомые, которые всерьёз полагают, что уж лучше посадить их всех в «белые субмарины» и отправить «топить» соседей. Дескать, и дома будет спокойней, и окружающие будут бояться.

Павленко Иван <[email protected]> С.-Петербург, Россия - 04/09/01 21:54:34 MSK

Это вопрос, ответа на который я не знаю. Существует, впрочем, мнение, что на протяжении многих десятилетий именно так и поступала Великобритания: опозорившие себя отпрыски богатых аристократических родов отправлялись в колонии, «за море», и туда же отправлялось всяческое отребье – жулики, мелкое ворье, хулиганы. Многие английские колонии обустраивались именно отбросами общества. Австралию вообще создали каторжники и их потомки. И, якобы, именно поэтому Англия такая законопослушная страна. Может быть. Во всяком случае, звучит правдоподобно. Но в какие колонии и на каких-таких белых субмаринах отправлять нам наших подонков? Да и выглядело бы это, согласитесь, как-то нечистоплотно. Практично – да, вроде бы разумно – да, но как-то уж очень грязновато, подловато, мерзковато... Все равно что сливать свои помои к дверям соседей.

Уважаемый Борис Натанович! У меня появился ряд вопросов по поводу религиозности, которые мне хотелось бы с Вами обсудить. 1) Человек так устроен, что почти все глубокие слои психики для него закрыты, и что там происходит, он совсем не знает. А там скрываются ответы на многие жизненно важные вопросы, например, является ли человек подлецом или героем. Можно всю жизнь прожить, но при отсутствии подходящей экстремальной ситуации так этого и не узнать (этот пример я взял из «Белых одежд»). А не здесь ли один из корней религиозного сознания: в ощущении того, что мы закрыты для себя, причем в самой существенной части? Ведь это заставляет относиться к себе, как к какой-то мистической тайне.

Максим Поляков <[email protected]> Москва, Россия - 04/09/01 21:54:56 MSK

Не берусь спорить. Может быть, и так. Подсознание человека – это такая бездна, в которой может таиться все, что угодно. В том числе и причины религиозности.

2) Вы писали, что религиозность связана с защитой от внешних драматических обстоятельств. Правильно ли я понимаю, что это верно только «в среднем», то есть при прочих равных условиях слабый человек более склонен к религиозности, чем сильный, и никакого более жесткого смысла здесь нет? Просто сразу вспоминаются некоторые примеры исключительно сильных верующих людей, скажем, Аввакума: «Выпросил у Бога светлую Русь сатана, даже очервленит ю кровию мученическою. Добро ты, дьявол, вздумал, и нам то любо – Христа ради, света нашего пострадать». Эти слова словно бы звучат из другого измерения, где страдания и смерть уже потеряли всякое значение.

Максим Поляков <[email protected]> Москва, Россия - 04/09/01 21:55:01 MSK

Разумеется, все мои рассуждения носят статистический характер. При прочих равных условиях человек слабый, неустроенный, несчастный имеет заметно больше шансов стать религиозным, нежели человек, уверенный в себе, здоровый, удачливый. Кроме того, слабость, может быть, ГЛАВНАЯ причина религиозности, но вовсе не единственная. Так что исключения вполне возможны «и в ту, и в другую сторону».

3) Третий вопрос по поводу «Отягощенных злом». Вас многие упрекали за этот роман, но справедливы ли упреки? Если я правильно понял, Вы хотели показать, из какого обычного и даже негодного человеческого материала Иисус пытался вылепить апостолов для служения великой цели. Некоторые верующие полагают, что когда несколько человек живут в одной квартире, то каждый старается не задевать других, и переносят это на общество в целом. Однако совсем одно дело – не задеть своими словами несколько человек, и совсем другое – несколько миллионов (в такой массе кто-то обязательно обидится). К тому же многие верующие отрицательно относятся к любым рассуждениям об Иисусе или апостолах, если они не подкреплены святоотеческим авторитетом. А как Вы воспринимаете эту ситуацию?

Максим Поляков <[email protected]> Москва, Россия - 04/09/01 21:55:04 MSK

Да примерно так же и воспринимаю. К сожалению, религиозность сплошь и рядом подразумевает фанатизм и «упертость» в суждениях, так что тут уж ничего не поделаешь.

Уважаемый Мастер! Большое спасибо за ответ. Честно говоря, я даже не ожидала... К сожалению, я, видимо, недостаточно ясно сформулировала свой первый вопрос (об отношениях Абалкина с Майей). Разумеется, после его возвращения на Землю странности могли быть какими угодно. Но я имела в виду детство и юность героев. Помнится, Лев регулярно избивал подружку, а также считал ее своей самой ценной вещью. Это в коммунистическом-то интернате 22-го века. Даже в наше печальное время его поведение сочли бы симптомом психических отклонений. Вдобавок, герой отличался крайней замкнутостью. Что это было? Конфликт между человеческой и нечеловеческой составляющими психики? Прорывающееся из подсознания предчувствие обреченности? Усталость авторов от бесконфликтного «Мира полудня» или просто игра воображения?

Ия <[email protected]> Россия - 04/09/01 21:55:29 MSK

Вы знаете, дети и особенно подростки – довольно странные существа. Отношения между ними иногда (и я сказал бы – частенько) выходят за рамки стандартных «взрослых» представлений о хорошем и плохом. По моим личным наблюдениям эта публика существенно отличается от очаровательных и трогательных героев Аркадия Гайдара, Льва Кассиля и даже от гораздо более реалистических персонажей таких титанов, как Марк Твен и Фазиль Искандер. Родители плохо знают своих отпрысков. Не иногда – всегда. И слава богу: у них, бедных, и без того хлопот хватает. Конечно, отношения Лев-Майка стандартными не назовешь, но и никакой такой уж патологии в них тоже не было – на взгляд авторов, неплохо помнивших некоторые (тайные) обстоятельства своих собственных детств, любовей, чувствований.

Вопрос самый последний и бестактный: В интервью и ответах на вопросы читателей Вы дали понять, что разочаровались в идеалах коммунизма, социализма, et cetera.

Ия <[email protected]> Россия - 04/09/01 21:55:33 MSK

Я много раз уже об этом писал, но считаю необходимым здесь повторить снова и снова, что я ничего не имею против коммунизма, как общества свободных людей, занятых свободным творческим трудом и воспитанных в представлении о том, что наивысшим человеческим наслаждением является именно этот свободный творческий труд. Но я категорически против коммунизма, строителями коего являются товарищи Зюганов, Шандыбин и генерал Макашов. Ощутите, наконец, разницу!

С изумлением я прочла, что «воспитание масс в духе добра и взаимной любви», оказывается, совсем неплохая идея, и Центр стоило переориентировать в духе новой генеральной линии – именно то, против чего всю жизнь боролся Зеф со товарищи, чего Максим поклялся не допустить ценой своей жизни. То есть, это уже не «их самих дело рассчитывать», и настоящим героем книги становится прокурор, страж законности и рациональный политик? Или Отцы? Оказывается, небольшая европейская страна (она же – корыто с теплой водой) – не самый худший вариант (привет, Ваня Жилин!).