Александр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира - Валерио Массимо Манфреди

Я так рад тебя видеть.

– Приветствую тебя, государь, – ответил кормчий. – Я тоже рад тебя видеть.

– Мне очень жаль, – снова заговорил Неарх, – что немногое могу тебе предложить. Мы весь день ловили рыбу, но улов был скуден. Однако попалась парочка довольно жирных тунцов, и сейчас их жарят.

– Об этом не беспокойся, – ответил царь. – Я приготовил вам всем сюрприз, хотя, боюсь, он прибудет только завтра.

– Если это то, что мне представляется, жду не дождусь! – воскликнул Неарх. – Подумать только, что, отчаянно нуждаясь в провианте, мы пытались совершить набеги на прибрежные поселения. И знаешь, какова была добыча?

– Не знаю, но, пожалуй, могу догадаться.

– Рыбная мука. Множество мешков с рыбной мукой. У этих несчастных больше ничего нет.

– Мы тоже о ней кое-что знаем.

Они вошли в шатер Неарха, и вскоре к ним присоединились Птолемей, Гефестион, Селевк и прочие.

– Смотрите, – сказал Неарх, показывая папирусный свиток, развернутый на походном столе. – Эту карту составил Онесикрит за время нашего похода из Паталы.

– Великолепно! – одобрил Александр, проведя пальцем по линии бесконечного пустынного побережья, вдоль которой заместитель наварха поместил надпись «ихтиофаги» – «рыбоеды».

– Рыбоеды, – повторил Гефестион. – Хорошо сказано! В этих краях даже козы воняют рыбой. При одном воспоминании тошнит.

– Ты не представляешь, сколько мы думали о вас с тех пор, как потеряли с вами всякую связь, – сказал Александр.

– И мы тоже, – ответил Неарх. – Было нелегко замедлить движение, чтобы дождаться вас, а когда нам это удалось, мы вас не увидели.

– Рыба готова, – возвестил один из моряков.

– И пахнет неплохо, – заметил Селевк.

– Надеюсь, мы сможем расположиться на пляже, – сказал флотоводец. – На моих кораблях не хватит пиршественных лож и столов.

– Нас устроит что угодно, – вмешался Пердикка. – Голод есть голод.

Но когда все с шутками и смехом отправились на ужин, раздался тревожный сигнал трубы.

– Великий Зевс! – воскликнул Александр. – Кто здесь осмелился напасть на нас? – Он обнажил меч и крикнул: – Гетайры, ко мне! По коням, по коням!

Лагерь моментально наполнился сигналами труб и ржанием коней, защитный частокол отодвинули, и конники приготовились вылететь наружу, чтобы отбить вражескую атаку. И в самом деле, вдали показалось облако пыли. Оно угрожающе приближалось, как грозовая туча, и уже можно было различить оружие и металлические щиты.

– Но это же македоняне! – крикнул часовой.

– Македоняне? – переспросил Александр, жестом руки останавливая гетайров, уже готовых броситься в атаку.

Прошло несколько напряженных мгновений. Слышался лишь топот приближавшихся галопом коней. Потом в напряженной тишине вновь прозвучал голос часового:

– Там вино! – с ликованием воскликнул он. – Евмен прислал вина с отрядом штурмовиков!

Напряжение разрядилось океаническим хохотом, и вскоре под рукоплескания товарищей в лагерь ворвались штурмовики – каждый с двумя мехами вина, притороченными к крупам коней на манер переметной сумы.

– Ну что, поедим? – спросил Леоннат, слезая с коня и расстегивая панцирь.

– Поедим, поедим, – ответил Неарх.

– И выпьем, клянусь Зевсом! – расхохотался Александр. – Спасибо царскому секретарю.

Они уселись на теплом песке, и моряки начали подавать рыбу.

– Тунец кусочками по-кипрски! – торжественно объявил моряк из Пафоса. – Наше фирменное блюдо.

Все набросились на еду, и беседа тут же оживилась, так как у каждого нашлось что рассказать: то были истории о лишениях и опасностях, о бурях и штилях, о ночных засадах и морских чудовищах, о том, как долго боялись они больше никогда не увидеть своих друзей.

– А где-то теперь Кратер? – вдруг спросил Александр.

И товарищи на мгновение замолчали, переглянувшись.

Глава 61

Кратер со своим войском прибыл в Салмос через пятнадцать дней, и ликование Александра и его друзей вознеслось до небес. Они долго пировали, а когда войско вновь выступило в поход, царь не захотел прерывать празднества. Он велел построить повозки, на которых приказал установить пиршественные ложа и столы, так что пирующие могли лежать, выпивая и смеясь. Солдаты тоже получили возможность в свое удовольствие приложиться к мехам с вином, которые везли за колонной.

На одной из повозок ехал Калан, и порой царь и его товарищи подсаживались к мудрецу, чтобы послушать его поучения.

Все вокруг оглашалось песнями. Не стало войска, шагающего в сердце Персиды, – был комос Диониса, шествие в честь бога, освобождающего человеческое сердце от всех тревог радостью вина и весельем.

Между тем Неарх отбыл со своим флотом, выполнив необходимый ремонт и пополнив трюмы всем необходимым для долгого путешествия. Через пролив Гармозия корабли вышли в Персидский залив, направляясь к устью Тигра. Их целью были Сузы, куда можно было добраться по судоходному каналу. Тяжкие времена наконец-то остались позади, и моряки мощно гребли и бодро управлялись с парусами и шкотами, торопясь завершить свои приключения.

Был лишь один напряженный момент, когда на волнах близ флагманского корабля поднялись высоченные струи, а вслед за ними появились блестящие спины гигантских существ, которые вскоре снова погрузились в море, всплеснув огромными хвостами.

– Но… что это? – спросил перепуганный моряк-киприот, тот самый, что готовил ужин на пляже для царя и его товарищей.

– Киты, – ответил боцман-финикиец, которому доводилось плавать за Геркулесовыми столбами. – Они ничего нам не сделают, только нужно быть внимательными и не таранить их, ведь им стоит лишь хлопнуть хвостом, и… Прощай, флагманский корабль! Проглотят тебя одним глотком!

– Я предпочитаю тунцов, – пробормотал моряк и снова спросил, встревоженный: – Но ты уверен, что они не нападут на нас?

– На море ни в чем нельзя быть уверенным, – ответил Неарх. – Возвращайся на свой пост, моряк.

Войско Александра продолжило поход по дороге, ведущей в Пасаргады, и царь обнаружил, что гробницу Кира кто-то осквернил: саркофаг был открыт и тело Великого Царя выбросили наружу. Желая узнать, кто это сделал, Александр велел допросить и судить магов, в чьи обязанности входило следить за гробницей, но они ничего не сказали даже под пыткой. Тогда царь отпустил их и велел вернуть гробнице прежний облик, после чего продолжил свой путь к Персеполю. Тем временем слух о его возвращении уже распространился, и многих сатрапов, а также наместников-македонян это привело в замешательство. Все они полагали, что Александр умер, и погрязли в воровстве и всевозможных грабительских поборах.

Царский дворец предстал перед Александром таким, каким был после ужасного пожара: только каменные колонны и гигантские порталы торчали на огромной площади, почерневшей от дыма, покрытой пеплом и сухой грязью. Драгоценные камни из барельефов вытащили, комки расплавившегося при пожаре драгоценного металла вырвали и растащили. Единственной памятью о величии Ахеменидов оставался огонь, горевший перед гробницей Дария III.

Царь вспомнил о Статире, которую не видел так давно. Получила ли она письмо, посланное ей с берегов Инда? Он написал ей снова. Сообщил, что любит ее