История Франции - Марк Ферро

вспоминая о «проселочных дорогах», «железных дорогах» и «каналах». Гизо определяет Луи Наполеона одновременно как гаранта Революции и принципов власти.

Рене Ремон очень хорошо уловил невысказанную и непризнанную связь между голлизмом и бонапартизмом, допуская при этом, что де Голль ни в чем не ссылается на империю Наполеона — империю, потерпевшую поражение. Напротив, он провозглашает себя преемником Третьей республики, выбирая в 1958 г. для своего референдума 4 сентября — день провозглашения Республики в 1870 г.

Как видим, не левые и не правые, а главным образом социальная политика, концентрация власти, монополия на информацию, использование референдума-плебисцита сближают режим голлизма с бонапартизмом. При этом нельзя забывать, что в 1958 г. повторный приход де Голля к власти происходил в условиях мало похожей на республику политической ортодоксальности. Добавим, что противники нового строя — всё те же: левые и правые, а также их крайние течения…

Сравнивая эпохи Наполеона III и де Голля образца 1958 г. с «бонапартистским» эпизодом нахождения у власти генерала Буланже, можно заметить, что Буланже отказывается от Республики ровно в той же степени, как и де Голль, что его электорат очень похож на электорат Луи Наполеона Бонапарта и что вначале ему оказали поддержку представители левых, в частности Жорж Клемансо и Альфред Наке, и правых — в лице Альбера де Мена и Поля Деруледа.

Подобное постоянство обнаруживается и в преемственности других правых сил: от контрреволюционеров или «Аксьон франсез»[351] до современной ГРЕСЕ[352], от правых орлеанистов до Валери Жискар д’Эстена, к которым можно добавить то, что — по праву или нет — называли «французским фашизмом».

Как бы то ни было, с того момента, как при Пятой республике началось чередование левых и правых у власти, постоянные черты как одного, так и другого лагеря вновь ярко проявляются в ходе каждой избирательной кампании.

ДОКТРИНЫ ПОДОЗРИТЕЛЬНОСТИ И НЕНАВИСТИ

Несомненно, все эти доктрины: антиклерикализм, антипротестантизм, антисемитизм и антимилитаризм — не обладают тем же статусом, родословной и количеством сторонников, как великие идейные течения прошлого. Общественное мнение в них сочетается с яростью и следует за разделением общества на левых и правых. Но так происходит не всегда, хотя мы склонны представлять обратное. В периоды кризисов налицо многочисленные перемещения: например, во время дела Дрейфуса Жорж Сорель[353] выступает как антисемит и дрейфусар, Эмиль Золя — как последовательный антипротестант, а затем сторонник Дрейфуса и т. д. Но французы защищают свои позиции столь яростно, что это приводит к жестоким столкновениям.

Антиклерикализм

Чувство антиклерикализма у французов родилось давно, хотя сам термин в его конкретном значении был придуман лишь в 1852 г. с целью заклеймить ту поддержку, которую Церковь оказала Луи Наполеону Бонапарту в ходе совершенного им государственного переворота. Антиклерикализм является ответной реакцией на клерикализм, т. е. на ту настойчивость, с которой папы и духовенство старались поставить гражданское общество под контроль религиозных кругов, распространить на политическое сообщество правила и методы жизни Церкви, использовать духовное оружие в мирских целях, использовать политическую власть, чтобы навязать обществу свои видение морали, индивидуального и коллективного. В той или иной форме антиклерикализм вызревал в течение многих столетий, вместе со своими оппонентами. С точки зрения антиклерикала, религия должна быть личным делом каждого. По мнению антиклерикала, стремление Церкви доминировать в государстве должно сдерживаться силой закона. Церковь представляет собой угрозу для государства, вне зависимости от того, существует ли она как государство в государстве или стремится выносить суждения о государственных делах вопреки решениям, принятым всеобщим голосованием. Она также угрожает единству нации; например, в XX в. она поощряет стремление эльзасцев к автономии в метрополии и национальноосвободительные движения во французских колониях. Не говоря уже о том, что в 1914–1918 гг. папство не скрывает своих симпатий к католикам-Габсбургам в Австро-Венгрии, которые являются врагами светских республиканцев, стоящих у власти во Франции и в Италии. В 1940 г. Церковь использует беды, поразившие родину, себе на пользу. В конце концов, по мнению антиклерикала, Церковь рядит семейные ценности в религиозные одежды. Страсть церковников к христианизации всего и вся доходит до того, что они похищают еврейских детей, чтобы втайне обращать их в христианство и воспитывать в религиозном духе: именно эти поступки составили суть дела Мортара в 1858 г.[354] и дела детей Финали в 1953 г.[355]

Учитывая всё это — продолжает антиклерикал, — необходимо остерегаться любых инициатив, с которыми Церковь выступает с благообразным видом: она уже показала свою суть в 1852 г., когда предала свои же благородные порывы, озвученные в феврале 1848 г., или же после 1930 г., когда церковная верхушка, вопреки союзу Церкви с Республикой, поддержала маршала Петэна, а тот ликвидировал республиканские институты. «Рано или поздно все тайное становится явным».

Такой антиклерикализм может быть не только либеральным, в духе Вольтера, но и галликанским или янсенистским. Он может быть и реакционным, в духе графа де Монлозье, который от имени феодальной аристократии осуждал при Карле X «партию священников», или прогрессивным — как левые христиане, которые ратуют за победу христианства на руинах Церкви, скомпрометировавшей себя властными амбициями и накопительством. Он может быть христианским или атеистическим, социалистического или анархистского толка. Его последовательно олицетворяют собой дворянство мантии при Старом порядке, буржуазия наподобие господина Оме в первой половине XIX в., преподаватели времен Третьей республики. Налицо настоящая чехарда: когда знамя антиклерикализма поднимает буржуазия, народные классы отказываются идти за ней; когда же, следуя духу консерватизма, буржуазия вновь поворачивается лицом к Церкви — во второй половине XIX в., рабочие из народных классов и вовсе отдаляются от нее. «Антиклерикализм всегда является продуктом униженных слоев населения», — писал Рене Ремон.

В той мере в какой потоки антиклерикализма представляют собой реакцию на проявления клерикализма, их возникновение происходит в соответствии с четкой логикой. Антиклерикалы доходят до крайностей во время Французской революции, а после 1825 г., в эпоху ультрароялизма, возобновляют наступление на Церковь, в особенности на иезуитов — их главный раздражитель. Антиклерикалы выступают мстителями