Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

Оба письма обсуждались на заседании ЦК 15(28) сентября 1917 года, где было решено провести собрание ЦК по тактике действий, и на голосование был поставлен вопрос: сохранить только один экземпляр писем. За это предложение проголосовало 6 человек, против – 4, воздержалось – 6.

Каменев при этом внёс проект резолюции, направленный против предложений Ленина, но проект отвергли[837].

Позднее Елена Стасова вспоминала, как она раздавала машинописные копии ленинских писем для предварительного ознакомления членам ЦК, и член ЦК Андрей Бубнов, прочтя их, тут же потребовал от Стасовой уничтожить все экземпляры, однако она отказалась[838].

В свете будущего расстрела Бубнова – якобы «невинной жертвы сталинского произвола», это – факт пикантный.

И таких как Бубнов – людей, вроде бы, и своих, и давно работающих в партии, но в чём-то нестойких, среди руководства РСДРП(б), а потом – РКП(б) и ВКП(б), было больше, чем хотелось бы…

Увы!

В России пахло грозой, ждать у моря погоды в Гельсингфорсе Ленин не мог, и поэтому объявил Ровио, что надо достать парик, краску для бровей, паспорт и устроить квартиру в Выборге.

(В скобках сообщу, что чуть позднее в письме Ивару Смилге из Выборга Ленин предупреждал Смилгу: «Имейте в ввиду, что Ровио прекрасный человек, но лентяй. За ним надо смотреть и напоминать два раза в день. Иначе не сделает»).

Да, из воспоминаний Ровио (и не только, конечно, Ровио) виден отнюдь не тот благодушный дедушка, которым Ленина часто изображали в советское время… В большинстве воспоминаний, относящихся к дооктябрьским месяцам 1917 года, реальный, а не «киношный» Ленин предстаёт крайне собранным, полным самообладания и хладнокровия, трезвым политическим деятелем, прекрасно сознающим свой потенциал, свой масштаб, своё значение в событиях… По необходимости – нередко жёстким в приказах и распоряжениях, но при этом – абсолютно без позы, без выпячивания себя…

Он всегда был готов рассмеяться от души смешному и внести в отношения искреннюю сердечность и человечность. Но всегда был готов и одёрнуть – если в том была деловая необходимость.

Собственно, всё так и должно было быть! Ленин давно являлся политическим полководцем, а бывают ли на свете добродушные полководцы? Человечные – да, бывают. Добродушные – нет! потому что очень уж у них непростое дело – посылать людей в огонь, в бой, возможно – на смерть… Здесь будешь сюсюкать – лишней крови не оберёшься, а кровь людская – не водица.

С париком же получилось забавно…

Ровио нашёл по объявлению театрального парикмахера и рано утром, когда на улицах безлюдно, привёл Ленина к парикмахеру снимать мерку. Парикмахер оказался старым петербуржцем, работал раньше в Мариинском театре и вспоминал, как «омолаживал» князей, генералов, аристократов и аристократок.

Короче, он был мастером своего дела, и брался сделать отличный парик через… две недели. Ленину же надо было уезжать через два дня, и он попросил поискать готовый.

На вопрос, какого цвета нужен парик, Ленин ответил – с сединой, так, чтобы он походил на шестидесятилетнего.

«Бедняга парикмахер чуть не упал в обморок от удивления, – вспоминал Ровио.

– Что вы! Вы ещё такой молодой, ведь вам больше сорока лет нельзя дать. Зачем вы берёте такой парик?»

И парикмахер стал красноречиво убеждать клиента «не брать себе преждевременной старости».

– Да вам-то не всё равно, какой я парик возьму? – удивился Владимир Ильич.

– Нет, я хочу, чтобы вы сохранили свой молодой вид!

Парик Ленин взял – после небольшой подгонки, конечно, седой[839].

А вскоре Ильич был уже в Выборге.

В Выборге, как и в Гельсингфорсе, Ленин много работал – эти слова приходилось писать выше уже не раз, но так ведь у него всю жизнь и было: работа, небольшие передышки для того, чтобы можно было эффективно работать и дальше, и затем – опять работа.

Перед отъездом в Выборг, он встречался с лидерами финской социал-демократии Маннером (1880-после 1976) и Куусиненом (1881–1964) – позднее они входили в число организаторов Компартии Финляндии, а в Выборге поселился у журналиста Юкка Латукка (1884–1925), тоже будущего финского коммуниста.

В Выборге Ленин написал ряд статей, включая «Из дневника постороннего. Ошибки нашей партии», а о сути его жизни там можно судить по двум, например, письмам.

В конце сентября (начале октября) 1917 года он пишет Ровио:

«Дорогой товарищ Ровио!

Пользуюсь оказией, чтобы узнать, получили ли моё письмо с вложением письма к Смилге? И передали ли ему письмо?

Оказия едет назад дня через два. Будьте добры, передайте это письмо Смилге, чтобы он тоже знал, что я беспокоюсь насчёт получения им письма и жду от него ответа.

Привет! Ваш К. Иванов

Не пошлёте ли мне комплект (1) „Прибоя“ (орган Гельсингфорсского комитета РСДРП(б), – С.К.) и (2) „Социалиста-Революционера“ (газета левых эсеров в Финляндии. – С.К.) за последние 1 1/2 недели?

P.S. А в Швецию (в Загранбюро ЦК. – С.К.) через друзей послали ли письмо и газеты?»[840]

Упоминаемое в письме Ровио письмо от 27 сентября (10 октября) Ивару Смилге – в тот момент председателю Областного комитета армии, флота и рабочих Финляндии, привожу ниже в наиболее важной его части:

«Товарищу Смилге.

Пользуюсь хорошей оказией, чтобы побеседовать поподробнее.

Общее политическое положение внушает мне большое беспокойство. Петроградский Совет и большевики объявили войну правительству. Но правительство имеет войско и систематически готовится (Керенский в ставке, явное дело, столковывается с корниловцами о войске для подавления большевиков и столковывается деловым образом).

А мы что делаем? Только резолюции принимаем? Теряем время… История сделала коренным политическим вопросом сейчас вопрос военный. Я боюсь, что большевики забывают это, увлечённые „злобой дня“, мелкими текущими вопросами и „надеясь“, что „волна сметёт Керенского“. Такая надежда наивна, это всё равно, что положиться „на авось“…

Мы можем оказаться в смешных дураках: с прекрасными резолюциями и Советами, но без власти!!

По-моему, для правильной подготовки умов, надо сейчас же пустить в обращение такой лозунг: власть должна немедленно перейти в руки Петроградского Совета, который передаст её съезду Советов. Ибо зачем терпеть ещё три недели войны и „корниловские подготовления“ Керенского?»[841]

«Корниловские приготовления» Ленин рассмотрел верно! Ставка находилась в Могилёве, а в близком к Могилёву городке Старый Быхов в здании бывшей женской гимназии содержались генералы Корнилов, Романовский, Лукомский и другие участники корниловского мятежа, к которым вскоре подвезли генералов Деникина и Маркова…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});