Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

Как видим, стратег революции был предусмотрителен и в «мелочах»…

Ну, а затем пошли последние немногие дни напряжённой предоктябрьской работы ленинской мысли…

Пока ещё – только мысли.

Фофанова была обязана приносить все выходившие в Петрограде газеты, которые изучались внимательнейшим образом. Так, крестьянский наказ 242 депутатов с мест, прочтённый Лениным в Известиях Всероссийского Совета крестьянских депутатов вскоре стал основой знаменитого ленинского «Декрета о земле».

И вдруг 18(31) октября в издававшейся Горьким полуменьшевистской газете «Новая Жизнь» Ленин обнаруживает интервью с Каменевым, который от своего имени и имени Зиновьева заявлял, что они-де не согласны с решением ЦК о вооружённом восстании накануне открытия Съезда Советов. Поскольку дата открытия Съезда – 25 октября 1917 года, была известна, Керенский, фактически, извещался о дате восстания.

Ленин был взбешен. Заочно – поскольку в перемещениях был ограничен – он потребовал исключения обоих из ЦК и из партии на основании того, что они выдали планы ЦК.

Ещё до интервью Каменева Сталин опубликовал в «Рабочем Пути» статью «Штрейкбрехеры революции». Штрейкбрехеры – это срывщики забастовок, лица, не прекращающие работу или нанимающиеся на работу во время стачек. И именно как штрейкбрехеров определил Каменева и Зиновьева Ленин.

20 октября (2 ноября) 1917 года ЦК заслушал письмо Ленина, и мнения разделились. Не был склонен к крайним мерам и Сталин. Уж не знаю, на основании чего, но, возможно, именно на основании того, что Сталин не требовал «крови» Каменева и Зиновьева так жёстко, как Ленин, «историк» Сергей Шрамко выступил в 2007 году с поразительным заявлением: «Зачем строить фантастические догадки о комбинациях, когда Сталин был явным (ого! – С.К.) противником (ух ты! – С.К.) Октябрьского восстания? Об этом свидетельствуют страницы центрального органа партии – „Правды“…»

Ну, во-первых, если быть точным, накануне Октябрьского восстания «Правда» не выходила. В очередной раз сменив «псевдоним», закрытая в июле «Правда» выходила накануне Октября под названием «Рабочий путь».

Во-вторых, 20 октября (2 ноября) 1917 года Сталин опубликовал в газете «Рабочий Путь» блестящую по злой и весёлой иронии статью «Окружили мя тельцы мнози тучны», где писал:

«Большевики дали клич – быть готовым! Вызван он обострением положения и мобилизацией сил контрреволюции, которая пытается обезглавить революцию, сдав столицу Вильгельму…

Но революционный клич, данный нашей партией, понят не всеми одинаково. Рабочие стали вооружаться. Они, рабочие, много прозорливее очень многих „умных“ и „просвещённых“ интеллигентов.

Солдаты от рабочих не отстали. Вчера на собрании Комитетов столичного гарнизона постановили они грудью отстаивать революцию и её вождя, Петроградский Совет, по первому зову которого обязуются стать под ружьё.

Так обстоит дело с рабочими и солдатами.

Не то с другими слоями.

Буржуазия знает, где раки зимуют. Она взяла, да „без лишних слов“ выставила пушки у Зимнего дворца, ибо у неё есть свои „прапорщики“ и „юнкера“, которых, надеемся, история не забудет…

А перепуганным неврастениках из „Новой Жизни“ невмоготу стало, ибо они „не могут больше молчать“ (слова Горького. – С.К.) и умоляют нас сказать наконец: когда же выступят большевики.

Словом, если не считать рабочих и солдат, то поистине: „Окружили мя тельцы мнози тучны“, клевеща и донося, угрожая и умоляя, вопрошая и допрашивая…»[849]

Надо ли по прочтении хотя бы этих – не единственных для Сталина в те дни – строк много гадать: за или против восстания выступал Сталин? К тому же, есть ведь и протоколы заседаний ЦК от 10 и 16 октября, где зафиксировано, что Сталин голосовал за ленинскую резолюцию о восстании…

Сталин писал о неврастениках из «Новой Жизни», но Каменева и Зиновьева по имени не поминал. А они к моменту Октября оба были замечательны лишь тем, что были «старыми революционерами». Именно так выразился по поводу разного рода других «громких имён» Сталин в статье «Окружили мя тельцы мнози тучны»… Сталин писал, что их, этих «громких имён», отвергнутых уже революцией – «целая вереница», упоминая конкретно Плеханова, Кропоткина, Брешковскую, Засулич, «которые тем только и замечательны, что они старые»…

Увы, сюда же можно было причислить и «героев» «октябрьского инцидента» Каменева и Зиновьева. Однако оба ещё долго пользовались влиянием, и вредили делу Советской власти ещё долго.

После Ленина они попортили крови и Сталину.

«Октябрьский инцидент» даёт богатую пищу для анализа…

Ленин в ситуации с двумя, безусловно, штрейкбрехерами, был более эмоционален, чем расчётлив. И не он один – Дзержинский на заседании ЦК предлагал потребовать от Каменева «полного отстранения от политической деятельности», однако это было, конечно же, лишь благим пожеланием. Относительно Зиновьева Дзержинский сослался на то, что он скрывается и в партийной работе участия не принимает. К тому же Зиновьев в письме в ЦК открестился от причастности к интервью Каменева.

Свердлов сказал, что поступок Каменева «ничем не может быть оправдан», но считал, что ЦК не имеет права исключать его из партии, а должен предложить Каменеву уйти в отставку, что Каменев тогда и сделал.

Сталин тоже был склонен к компромиссу, он говорил, что «исключение из партии не рецепт» и предлагал обязать Каменева и Зиновьева подчиниться решениям ЦК, оставив их в ЦК.

Пожалуй, это было в тот момент самым разумным! Зачем исключать, если можно использовать? В конце концов оба этих члена ЦК были известными в партии и в массах фигурами. К тому же, прямое исключение могло повести не очень-то стойкого идейно Каменева по неверной дорожке. Да и Зиновьев, хотя раньше и жил вместе с Лениным в шалаше в Разливе, был «кадром» не очень-то надёжным.

А знали оба много и о многом.

Что же до того, что контрреволюции стало известно о планах большевиков, то восстания, руководимого большевиками, все имущие слои и представители «отечественного, – по выражению Сталина, – болота интеллигентской растерянности» ждали уже не один месяц.

В итоге оба «штрейкбрехера» отделались легче, чем могли предполагать – оба остались в ЦК.

И оба, по мере сил, сопротивлялись вначале идее восстания, а затем – идее революционного, без соглашательских элементов, Советского правительства.

Дооктябрьский период жизни Ленина тем временем подходил к концу. В июле-августе 1917 года промежуточным финишем на политическом и жизненном пути Ленина оказался шалаш в Разливе. Но конечным пунктом маршрута, начинавшегося в этом шалаше, уже скоро станет здание бывшего Смольного института благородных девиц.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});