Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

„Чем руководились, о чём мечтали и чего хотели достигнуть все эти люди, непонятно. Ясно одно, что все эти уродливые явления, все эти люди, ничтожные. Не способны были создать что-то положительное, и их роль сводилась к выжиданию того момента, когда появится новый хозяин, с ясными планами и твёрдой волей, и могучим порывом сметёт всё старое до основания, чтобы строить новую жизнь…“[854]

Сказано не в бровь, а в глаз!

Возможен, конечно, вопрос – а зачем они тогда всё это затевали – Февральский переворот, отречение царя и т. д. и т. п.?

Но ответ очевиден: они – все эти родзянки, шульгины, львовы, милюковы, черновы, керенские, церетели, чхеизде и либерданы, были уверены в том, что они-то как раз и есть политическая „соль Земли Русской“…

Вот в этой уверенности они и стали „активничать“.

А через восемь месяцев стало понятно, что они не соль, а труха!

Выше приведена качественно-личностная, так сказать, картина „временного“ управления Россией.

А вот несколько цифр…

В 1913 году, когда экономическое развитие царской России достигло своего пика, транспортное положение в части железных дорог характеризовалось следующими основными цифрами (для сравнения приведены также данные по Германии – на 1910 год, Англии и США – на 1913 год)[855].

Цифры для царской России нелестные, особенно – с учётом важности для России именно железных дорог. При этом на железных дорогах России в 1913 году работало 709 тысяч человек, а на железных дорогах США – 1 миллион 815 тысяч, и среднее содержание одного рабочего в России составляло 408 рублей, а в США – 1468 рублей.

Разруха на железнодорожном транспорте – не в результате воздушных бомбардировок врага, а в результате военного перенапряжения слабой российской экономики и бездарного ей управления, началась уже в 1916 году…

К 1917 году без всякой „разрушительной“ деятельности большевиков, и так не очень-то похвальные железные дороги России пришли в крайний упадок, а правление Временного правительства лишь усугубило ситуацию. За 9 месяцев 1917 года среднесуточная погрузка на железных дорогах составила 19 500 вагонов – на 22 % меньше, чем в 1916 году. В октябре 1917 года цифра погрузки упала до 16 627 вагонов в сутки – опять-таки, без всякого „негативного влияния большевиков“[856].

И за два месяца до Октября 1917 года Ленин писал:

„России грозит неминуемая катастрофа. Железнодорожный транспорт расстроен неимоверно и расстраивается всё больше. Железные дороги встанут. Прекратится подвоз сырых материалов и угля на фабрики. Прекратится подвоз хлеба…“[857]

Да что хлеб! Отправить телеграмму уже летом, и даже весной 1917 года представляло в России проблему! 21 апреля (4 мая) 1917 года Ленин, только-только вернувшись в Россию, писал в Стокгольм Ганецкому (ПСС, т. 49, с. 439): „Телеграммы идут страшно долго, даже внутри страны телеграфные сношения затруднены“.

Вот и иллюстрация к этой общей констатации… Отрёкшегося Николая II в Тобольск сопровождал генерал-адъютант граф Татищев, и 28 августа 1917 года экс-император записал в дневнике: „Утром узнали о кончине Ек. Ил. Татищевой; срочную телеграмму сын её получил на восьмой день!“

Что – телеграф в николаевской и постниколаевской России тоже большевики „разваливали“? И что – Ленин не позволял царю Николаю развивать в России почтовые коммуникации?

В 1910 году в Германии было 50 563 почтовых учреждения и 38 799 телеграфных, а в России – 15 701 почтовое и 4 226 телеграфных…

В 1910 году на Россию (без Финляндии) приходился 1 (один) телефонный абонент на 1 тысячу жителей, во Франции – 5, в Англии – 13, в Германии – 15, а в США и вовсе 76![858]

А продовольственный вопрос!

Как обстояли дела в царской России со снабжением, например, сахаром, хорошо описано в монографии В. Я. Лаверычева. Там цитируется донесение от октября 1915 года командующему армиями Северного фронта, где сообщалось, что во Всероссийском обществе сахарозаводчиков „произошла перегруппировка и во главе всего дела встали два еврея: Гепнер и Абрам Добрый. Гепнер оказался владельцем заводов Терещенко, и его финансирует Русско-Азиатский банк, Добрый – владельцем заводов Бродского, он же директор Киевского отделения Русского для внешней торговли банка. При поддержке указанных банков Гепнер и Добрый дирижируют в Союзе сахарозаводчиков, устанавливают количество производства, цены на сахар, место его хранения и определяют количество товара, подлежащего выпуску на рынок“[859].

Более подробно дела этой „сладкой парочки“ и К0 описал знаменитый русский контрразведчик Николай Батюшин (к сожалению, ставший белоэмигрантом) в книге „Тайная военная разведка и борьба с ней“. Он пишет, что „толчком для расследования причин царствования тогда у нас экономической разрухи явилось исчезновение с рынка сначала сахара, а затем хлеба и других предметов первой необходимости“. Было учреждено Бюро по продаже сахара – Центросахар, однако, „невзирая на то, что во главе Центросахара стал энергичный, глубоко знающий своё дело Черныш, неподкупной притом честности, утечка сахара была всё-таки огромной…“

Ещё бы – „хлопотами“ Абрама Доброго, Израиля Бабушкина и Иовеля Гепнера „около 30 000 000 пудов рафинада, или одна треть годового его производства, была сосредоточена на нашей границе с Персией, на Кавказе и в Средней Азии…“, а оттуда сахар утекал за рубеж.

„То же, приблизительно, – прибавлял Батюшин, – было установлено и с отправкой во время войны за границу жмыха для корма скота“[860].

И всё описанное выше было лишь цветочками… Подумаешь, сахар… Возникали острые проблемы со снабжением городов хлебом!

Уже царская Россия вынуждена была вводить хлебную продразвёрстку и регулирование продажи хлеба, а „временная“ Россия – тем более. И вот как обстояли дела к концу „временного“ правления…

Скажем, в начале лета 1917 года из Петрограда выехало на дачи 250 тысяч человек, а снялись с хлебного учёта лишь 10 тысяч. В результате из-за „гуляющих“ хлебных карточек происходила утечка продовольствия, причём эти карточки находились на руках у состоятельных слоёв населения: осенью 1917 года население Петрограда не превышало 2,3 миллиона человек, а на октябрь было выдано 2,5 миллиона основных и 934 тысячи дополнительных карточек…

Развитие огородничества в черте Петрограда блокировалось частными владельцами возделываемых земель, которые получали крупные барыши на спекуляции овощами и не хотели увеличивать площади огородов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});