Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

Все месяцы от Февраля до Октября только большевики усиливали своё влияние и наращивали силы.

На выборах в районные думы Петрограда в конце мая – начале июня 1917 года за списки большевиков проголосовало 20 процентов избирателей, на выборах в городскую думу Петрограда 20 августа (2 сентября) они получили уже 33 процента всех поданных голосов, а на выборах в районные думы Москвы, состоявшихся 24 сентября (7 октября) – и вовсе 51 процент[823].

Если посмотреть статистику по России, то она – да, будет не в пользу большевиков – это показали в ноябре 1917 года выборы в Учредительное собрание, где большевики получили более 20 % голосов, а эсеры – 60 % голосов. Но в Петрограде – чиновном Петрограде, 6 мест из 12 получили большевики. Ленин тогда дал интервью корреспонденту «Associated Press» Гуннару Ярросу, где подчеркивал важность этого факта и справедливо утверждал, что он означает победу в общенациональном масштабе[824].

К слову, Яррос (1882–1965) в 1924 году переехал в СССР, где занимался журналистской и преподавательской деятельностью.

Некто Сергей Шрамко, натаскав в свои работы гору «информации» и толкуя её вкривь и вкось в духе дешёвых «сенсаций», злорадно сообщает – без ссылки на источник, что «в июле-августе 1917 г. прошли выборы в городские думы. Эсеры и меньшевики, вместе взятые, по 50 губернским городам набрали 57,2 %, по 418 уездным городам – 34,5 %. Кадеты соответственно – 12,9 % и 5,4 %. Большевики – 7,5 % и 2,2 %. Беспартийные – 13,6 % и 50,7 %. Национальные группы (где и какие? – С.К.) – 7,8 % и 7,2 %. А в деревне влияние большевиков было всегда гораздо меньше, чем в городе»[825].

Однако цифры надо, во-первых, уметь и хотеть анализировать, а, во-вторых, цифры, выдранные из динамики эпохи ничего не доказывают. Я верю приведённым Шрамко цифрам и даже благодарен ему за них, но они говорят… не в пользу Шрамко, начиная с того, что после июльских провокаций контрреволюции против большевиков летом 1917 года в провинции ничего иного ожидать и не приходилось. Тому эффекту, который обеспечил в провинции антибольшевистский «жёлтый» «пиар» мог бы позавидовать Геббельс!

Бросьте камень в воду: в точке падения образовавшаяся круговая волна очень мала, но когда она расходится, то становится огромной – недаром говорят, что слухи ширятся как круги по воде. Вот так ширились летом 1917 года антибольшевистские сплетни, центром которых была столица. Это, конечно же, сказалось на провинциальных выборных цифрах большевиков.

Далее, брать среднюю цифру по всем губернским городам чохом – то же, что выводить среднюю температуру по больнице, беря данные по горячечному отделению и моргу.

Скажем, Тифлис и Тамбов – города губернские, Харьков и Екатеринослав – тоже. Но уверен, что в двух последних городах за большевиков проголосовало и летом 1917 года в разы больше людей, чем в двух первых. Большевиков поддерживали промышленные центры, а много ли их было в царской России.

Что же до мнения мало…, да что там «мало…» – неграмотной! деревни, то его тогда определяли непредставительные факторы. Деревне до большевиков надо было «дозреть», что постепенно и происходило!

Наконец, в уездных городках, жизнь которых хорошо описал Чехов на примере «маленького города С.», народ летом 1917 года вообще ошалел от происходящего, да и какие там были «партии» – в «маленьких городках С.»! Вот и «победили» там «беспартийные», но значило ли это хоть что-то в политическом отношении?

Рабочие же центры и, прежде всего, обе столицы, были за большевиков. К тому же совместные действия эсеров, меньшевиков и большевиков по подавлению корниловского мятежа объективно давали возможность объединения сил. И Ленин 6(19) сентября в № 3 газеты «Рабочий путь» – в очередной раз переименованной «Правде», публикует статью «О компромиссах».

Даже жандарм Спиридович – уже в эмиграции – оценил её как попытку Ленина «подействовать на меньшевиков с целью привлечь их на свою сторону»[826].

Начал Ленин сразу с сути:

«Компромиссом называется в политике уступка некоторых требований, отказ от части своих требований в силу соглашения с другой партией.

Обычное представление обывателей о большевиках, поддерживаемое клевещущей на большевиков печатью, состоит в том, что большевики ни на какие компромиссы не согласны ни с кем, никогда.

Такое представление лестно для нас, …но надо всё же сказать правду: такое представление не соответствует истине…

Задача истинно революционной партии не в том, чтобы провозгласить отказ от всяких компромиссов, а в том, чтобы через все компромиссы, поскольку они неизбежны, уметь провести верность своим принципам, своей революционной задаче…»[827]

Ленин писал, что большевики, «как и всякая другая политическая партия, стремится к политическому господству для себя», но теперь в русской революции «наступил такой оригинальный поворот», когда партия может предложить добровольный компромисс не буржуазии – «прямому и главному классовому врагу», а «главенствующим» мелкобуржуазно-демократическим партиям, эсерам и меньшевикам.

«Компромисс состоял бы в том, – продолжал Ленин, – что большевики, не претендуя на участие в правительстве…, отказались бы от выставления немедленно требование перехода власти к пролетариату и беднейшим крестьянам… Условием, само собой разумеющимся и не новым для эсеров и меньшевиков, была бы полная свобода агитации и созыва Учредительного собрания без новых оттяжек и даже в более короткий срок…»[828]

Ленин спрашивал: «Что выиграли бы обе „соглашающиеся“ стороны от этого „компромисса“, т. е. большевики с одной, блок эсеров и меньшевиков, с другой стороны?», и сам же отвечал:

«Большевики выиграли бы то, что получили бы возможность вполне свободно агитировать за свои взгляды и при условиях действительно полного демократизма добиваться влияния в Советах…

Нам бояться, при действительной демократии, нечего, ибо жизнь за нас…

Меньшевики и эсеры выиграли бы то, что получили бы сразу возможность осуществить программу своего блока, опираясь на заведомо громадное большинство народа и обеспечив себе „мирное“ пользование своим большинством в Советах…»[829]

Ну, и где здесь какая-либо апология единоличного «захвата власти»?

Это было предложено эсерам и меньшевикам публично незадолго до созыва Всероссийского демократического совещания! И если бы на этих условиях Ленин был легализован, то Октября 1917 года, который стал неизбежным к концу октября 1917 года, могло и не быть.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});