Искалеченный мир - Вадим Громов

— Заметно, — сказал Алмаз, проезжая мимо заброшенной станции метро, на которой сохранилось название «Сокол». — То-то он на тебя глядел, как «торчок» на Глыбу. Обречённо…

— А почему «Буба»?

— А вот это — тайна великая есть, друг мой. Не колется Яков Мироныч, как ни пыталась я на него своими чарами воздействовать… И чувствую, что никогда не дознаюсь.

«Горыныч» двигался по Ленинградскому шоссе, держа путь в сторону центра. Даже после всех пережитых сотрясений Москва почти вернулась в прежний жизненный ритм. Конечно же — с поправками на новые реалии. Москве повезло — от начала Сдвига до появления почти адекватно ориентирующейся в пространстве власти прошло чуть меньше года, и это сыграло далеко не последнюю роль в сбережении порядка. Прогресса, понятно, не наблюдалось, но и назвать всё, что происходило внутри МКАДа, полным убожеством и апогеем безнадёги было бы несправедливо. Заводы, в новом понимании этого слова, конечно же, дымились через пень-колоду, потихоньку доходя до нулевой стадии производства. Пароходов, самолётов и прочих «Жигулей», понятное дело, никто не строил. Но с голодухи никто не пух, и «свистопляски» по улицам не шастали, чувствуя себя хозяевами положения. Главной и основной задачей было выживание. И исходя из этого — производство предметов первой необходимости. Еда, одежда. Оружия и боеприпасов по армейским складам осталось немерено. Труднее было с топливом, но тоже как-то выкручивались. Одним словом — выживали. И бывшая златоглавая была далеко не самым наихудшим местом на искорёженной Сдвигом планете. Сюда, как и в Суровцы, тянулись желающие дожить свой земной век в относительно приличной обстановке. Благо с жильём здесь было крайне вольготно. А всё остальное приходило по мере личного вклада в окружающую среду обитания. Беспредельщиков и прочих синьоров фортуны, готовых лупить очередью от пуза, здесь не жаловали. Умеренное количество криминала, конечно же, водилось, но он был, так сказать, домашний, дающий лапу если не при первом свистке, то где-то из этой оперы. Чтобы в стольном граде, да без криминала? Это вообще ни в какие ворота. Хамьё, начинающее складывать жмуров в штабеля, не заживалось ни под каким соусом. Хоронили и забывали, как звали и где прикопан на скорую руку. Имелось даже энное количество ученого люда, бьющегося над разгадкой феномена Сдвига. Причём почти каждый месяц бодро рапортующего о максимальном приближении к желанному результату. Вследствие чего, спустя энное количество лет, веры этим столпам науки и техники не стало ни на грош, но, скрепя сердце, им разрешили продолжать исследования. Авось и выплывет чего… Хотя несколько лишних пар рабочих рук на посадке картошки, которая в нынешних условиях вырастала ярко-голубого цвета, но зато размером с прежний ананас, были бы предпочтительнее.

— Скоро будем на месте. — Лихо нахмурилась, словно настраиваясь на что-то, требующее титанических усилий. — А там видно будет, насколько мы в этом мире с голой задницей… Или же не всё так плохо.

«Горыныч» проехал Садовое кольцо, оказавшись на Тверской.

— Почти приехали, — поведала блондинка. — Любит Лукавин сибаритствовать, спасу никакого нет. Я, конечно, понимаю, что с квадратными метрами в Первопрестольной нынче полный простор, но захапать себе целый особняк недалеко от Кремля — это, на мой целомудренный взгляд, несколько пошло. Ладно хоть толку от сего государственного мужа — в избытке. Но фамилии своей он соответствует на полную катушку, проходимец с понятием… А с другой стороны, если положительный вклад в общее дело есть, то вроде как и не проходимец вовсе. Ладно, сами всё увидите. Почти приехали.

…Толпа колыхалась недалеко от пересечения Тверской и Охотного Ряда немаленькое сборище народных масс: человек в триста. В нём резко выделялась группа людей в камуфляже, даже не самим камуфляжем, которым никого не удивишь, а осмысленностью движений, каким-то ясным пониманием невидимой экипажу «Горыныча» цели. Она вроде бы находилась в толпе и в то же время была как бы наособицу, словно вживлённый по необходимости в нужную среду обитания чужеродный организм. «Камуфляжники» были вооружены добротно, на совесть.

Помимо легко улавливаемой и объединяющей их всех целенаправленности, каждый имел нарукавную нашивку красного цвета с изображённым на ней символом, примерно похожим на половинку пятиконечной звезды. Несколько «полузвёздных» пробежали мимо внедорожника, определённо держа путь прочь от толпы, но это не смахивало на бегство, скорее на взятие улицы под контроль. Больно уж несуетливыми, деловитыми были рожи «камуфляжных», вне всякого сомнения действующих по чёткому плану.

— Сверни-ка направо. — Лихо вдруг стала другой, словно почуявшей опасность матёрой зверюгой. — Давай-давай, Алмазик, естественно, без дёрганий. Не нравится мне это скопление решительно настроенных личностей, с хорошими дыроделами в опытных ручонках. Где-то я эти нашивочки видела, не могу вспомнить где…

Алмаз неторопливо повернул руль, сворачивая на первом же перекрёстке, не доехав до толпы метров сто пятьдесят. Прокатил примерно столько же, остановился. Все уставились на что-то кумекающую Лихо. Через полминуты она обвела всех взглядом, в котором не было ничего ободряющего. Скорее наоборот.

— Делаем так, — твёрдо сказала блондинка. — Книжник с Алмазом идут прощупать почву. Я с Шатуном — остаюсь здесь. Есть у меня стойкое подозрение, что никакой аудиенции нам не светит. Ни сегодня, ни вообще. Но надо убедиться основательно, чтобы ни малейших сомнений…

Она ещё раз посмотрела на друзей. Алмаз остался бесстрастным, Книжник же всем видом выражал готовность пойти и разузнать всё обо всех в радиусе десяти километров.

— Алмаз, присматривай за этим романтиком. — Лихо поглядела на очкарика жёстко, и тот слегка умерил пыл. — Ваше дело — ходить, нос совать куда сможете. Вопросов лишних не задавайте. Я бы сама с превеликим удовольствием прогулялась… Только боюсь, если мои выводы верны, может получиться сущее непотребство, с пальбой и догонялками. Вернётесь — доложите. Всё понятно?

— Сделаем, — кивнул Алмаз, выбираясь из машины. — Пошли, книгочей.

Они прогулочным шагом вышли из-за угла, направившись к уже несколько разросшейся толпе, и начали сливаться с массами. Что не составило труда; в сборище преимущественно находились лица сильного пола, возрастом от сорока годочков и выше. Лихо и вправду выделялась бы здесь, как фламинго среди ястребов.

— Смотри, — шепнул Алмаз Книжнику. — Во все глаза. Языком не мели и от меня ни шагу. Понял?

Очкарик кивнул. В глазах у него, не до конца притушенный стальными интонациями Лихо, горел огонёк идущей по следу гончей.

— Что случилось? Чего случилось-то? — Алмаз расчетливо проталкивался через толпу, стараясь обходить стороной людей с красными нашивками и пробираясь туда, где были слышны голоса, способные дать хоть какое-то понимание ситуации. Книжник шёл за ним, вертя головой во все стороны, закачивая информацию.

— Что случилось, мужики? Что за переполох? — Алмаз остановился возле двух персонажей, только что оживлённо обсуждавших что-то и замолкших при приближении незнакомцев. — Я, бля, с земляком договорился здесь через пять минут пересечься. Прихожу, а тут такой аншлаг. Что стряслось-то?

Вид у него был до упора простецкий, располагающий к себе. Он глядел на стоящих напротив него людей, терпеливо ожидая ответа. Высокий, чем-то похожий на филина мужик раскрыл рот, вне всякого сомнения собираясь что-то ответить, но в этот момент ситуация поменялась.

Дверь находящегося неподалёку особнячка резко открылась. Из неё, в сопровождении нескольких вооружённых, впечатляюще, даже по меркам Алмаза, выглядящих субъектов вышел человек среднего роста, шагающий размашисто, упруго. Лицо у него было резким, властным, в грубоватых чертах проглядывало что-то хищное.

Но дело даже не в походке или тонких, изогнутых в довольной усмешке губах. У человека было лицо победителя. Такие выражения бывают у людей, только что одержавших важную победу, к которой они шли не один день.

Лёгкий ропот, ползающий по толпе, молниеносно смолк одновременно с появлением нового действующего лица. Книжник повернулся в сторону вышедшего на улицу, намертво схватывая подробности, штришки… Поджарый, левша, короткая стрижка, левая штанина забрызгана кровью чуть ниже колена.

— Крыса! Пидор! — Из толпы вдруг выскочил растрёпанный человек, направляющийся прямо к победителю. — Да я тебя…

Хищнолицый, чуть сбившись с темпа, поднял руку. В руке, как успел заметить Алмаз, находилась отличнейшая полуавтоматическая машинка фирмы «Вальтер» для вправления или же для выбивания (в зависимости от обстоятельств) мозгов. Пистолет коротко тявкнул, и растрёпанный получил пулю в голову, кулем свалившись на асфальт.