Меч в терновом венце - Николай Туроверов

РОМАН НА АРБАТЕ

Проскучала надоедный деньВ маленькой квартирке у Арбата.Не читалось. Оковала лень.И тоской душа была измята.

Щурилась, как кошка, на огонь,Куталась в платок: «Откуда дует?»И казалось, что твою ладоньТот, вчерашний, вкрадчиво целует.

А под вечер заворчала мать:«Что весь день тоской себя калечишь?»Если б мог хоть кто-нибудь сломатьЭти сладко ноющие плечи!

И читала, взор окаменя,О в любви тоскующем аббате…Ты влюбилась, нежная, в меняВ маленькой квартирке на Арбате.

ДАВНЕЕ

Мелькнул фонарь, и на стальном столбеОн — словно факел. Резче стук вагона.Гляжу на город с мыслью о тебе,И зарево над ним как светлая корона.Пусть наша встреча — в отдаленном дне,Но в сердце всё же радостные глуби:Ты думаешь и помнишь обо мне,Ведь ты меня светло и нежно любишь.В вагоне тесно. Сумрачен и мал,Какой-то франт мое присвоил место,И на вопрос: «А кто вас провожал?»Он радостно ответил мне: «Невеста»…

ЗА

Анне

За вечера в подвижнической схиме,За тишину, прильнувшую к крыльцу…За чистоту. За ласковое имя,За вытканное пальцами твоимиПрикосновенье к моему лицу.За скупость слов. За клятвенную тяжестьИх, поднимаемых с глубин души.За щедрость глаз, которые, как чаши,Как нежность подносящие ковши.За слабость рук. За мужество. За мнимостьНеотвратимостей отвергнутых. И заНеповторяемую неповторимостьИгры без декламаторства и гримаС финалом вдохновенным, как гроза.

ДО ЗАВТРА, ДРУГ!

«До завтра, друг!» — и без рукопожатья,Одним кивком проститься до утра.Еще живую руку мог пожать я,Еще бы взгляду, слову был бы рад.А нынче — храм. Высокий сумрак. Чтица,Как белый мрамор. Серебрится гроб,И в нем, в цветах, мерещится, таитсяЗнакомое лицо, высокий лоб.Ушли друзья, ушли родные. ЯсноЛуна над темной церковью плывет.«Не ведаем ни дня ее, ни часа», —Бормочет чтица, повторяет свод.Блаженство безмятежного покоя.Ушел — уйдем. К кресту усталых рукПрижался нежный стебелек левкоя:Привет с земли. Прости. До завтра, друг!

ПЯТЬ РУКОПОЖАТИЙ

Ты пришел ко мне проститься. Обнял.Заглянул в глаза, сказал: «Пора!»В наше время в возрасте подобномЕхали кадеты в юнкера.Но не в Константиновское, милый,Едешь ты. Великий океанТысячами простирает милиДо лесов Канады, до полянВ тех лесах, до города большого,Где — окончен университет.Потеряем мальчика родногоВ иностранце двадцати трех лет.Кто осудит? Вологдам и БийскамВерность сердца стоит ли хранить?..Даже думать станешь по-английски,По-чужому плакать и любить.Мы — не то! Куда б ни выгружалаБуря волчью костромскую рать,Все же нас и Дурову, пожалуй,В англичан не выдрессировать.Пять рукопожатий за неделю.Разлетится столько юных стай!..Мы — умрем, а молодняк поделятФранция, Америка, Китай.

ЧЕРЕЗ ОКЕАН

Лбом мы прошибали океаныВолн слепящих и слепой тайги.В жребий отщепенства окаянныйЗаковал нас Рок, а не враги.Мы плечами поднимали подвиг,Только сердце было наш домкрат,Мы не знали, что такое отдыхВ раззолоченном венце наград.Много нас рассеяно по свету,Отоснившихся уже врагу.Мы — лишь тема, милая поэту,Мы — лишь след на тающем снегу.Победителя, конечно, судят,Только побежденный не судим,И в грядущем мы одеты будемОреолом славы золотым.И кричу, строфу восторгом скомкав,Зоркий, злой и цепкий, как репей:Как торнадо, захлестнет потомковДерзкий ветер наших эпопей!

ВАСИЛИЙ КАЗАНЦЕВ

Василий Васильич Казанцев…И огненно вспомнились мне:Усищев протуберанцы,Кожанка и цейс на ремне.

Ведь это же — бесповоротно,И образ тот, время, не тронь!Василий Васильевич — ротный:«За мной! Перебежка! Огонь!»

«Василий Василича?. — Прямо.Вот, видите, стол у окна…»Над счетами согнут упрямо,И лысина, точно луна.

Почтенный бухгалтер. БессильноШагнул и мгновенно остыл…Поручик Казанцев?.. Василий?..Но где же твой цейс и усы?

Какая-то шутка, насмешка,С ума посходили вы все!..Казанцев под пулями мешкалСо мной на ирбитском шоссе.

Нас дерзкие дни не скосили.Забуду ли пули ожог!И вдруг — шевиотовый, синий,Наполненный скукой мешок.

Грознейшей из всех революцийМы пулей ответили: нет!И вдруг — этот куцый, кургузый,Уже располневший субъект.

Года революции, где вы?Кому ваш грядущий сигнал?«Вам в счетный, так это налево…»Он тоже меня не узнал!

Смешно! Постарели и вымремВ безлюдье осеннем, нагом…Но всё же, конторская мымра,Сам Ленин был нашим врагом!

СПОКОЙНОЕ

Тлен и распад в кулачонках зажаты.В сердце безумная тяга к деньжатам.Твой поцелуй — подражанье Иуде.Варишь ты зелье свое в Голливуде.Ненависть к русским. Презренье к России.Помним, как шли на расстрел мы босые.Пуля в затылок цвету народа.Победа! Ликует гнилая порода!Лживые речи — отравою в душу.Слабость и смерть — своих недругов слушать!Вырвать и выжечь, сжав зубы от боли!Пусть Память пребудет, а с нею и Воля!

ЛЕОНИД ЕЩИН[6]

Ленька Ещин… Лишь под стихамиГромогласное — Леонид,Под газетными пустяками,От которых душа болит.

Да еще на кресте надгробном,Да еще в тех строках кривыхНа письме от родной, должно быть,Не заставшей тебя в живых.

Был ты голым и был ты нищим,Никогда не берег себя,И о самое жизни днищеКолотила тобой судьба.

«Тында-рында», — не трын-трава лиСердца, ведающего, что вотОтгуляли, отгоревали,Отшумел Ледяной поход!

Позабыли Татарск и Ачинск —Городишки одной межи —Как от взятия и до сдачиПроползала сквозь сутки жизнь.

Их домишкам — играть в молчанку.Не расскажут уже они,Как скакал генерала МолчановаМимо них адъютант Леонид.

Как был шумен постой квартирный,Как шумели, смеялись как,Если сводку оперативнуюПолучал командир в стихах.

«Ай да Леня!» — и вот по глыбеБезнадежности побежитЛегкой трещиной — улыбка,И раскалывается гранит!

Так лучами цветок обрызган,Так туманом шевелит луна…«Тында-рында!» — и карта рискаВ диспозиции вновь сдана.

Докатились. Верней — докапалиЕдиницами: рота, взвод…И разбилась фаланга КаппеляО бетон крепостных ворот.

Нет, не так! В тыловые топиУвязили такую сталь!Проиграли, продали, пропили,У винтовок молчат уста.

День осенний — глухую хмару —Вспоминаю: в порту пустом,Где последний японский «мару» —Леонид с вещевым мешком.

Оглянул голубые горыВзором влажным, как водоем:«Тында-рында! И этот город —Удивительный — отдаем…»

Спи спокойно, кротчайший Ленька,Чья-то очередь за тобой!..Пусть же снится тебе макленка,Утро, цепи и легкий бой.

СТИХИ О ХАРБИНЕ