Человек в движении - Хансен Рик

«Очень мило», — затем ответила я.

А что еще я могла сказать? Этот сумасшедший даже толком не знал, успеет ли он поправиться к Олимпийским играм, а уже строил планы о кругосветном путешествии».

Даже если Хансен и замечал, что его идея не вызывает бурю восторгов, это его не обескураживало. Голова его была занята другим.

Он работал над реализацией своей идеи начиная с января 1984 года, и вот теперь, в марте 1985 года, все его организационные усилия были на грани краха, денег едва хватало, чтобы команда могла добраться до Лос-Анджелеса, не говоря уже о кругосветном путешествии. Каждый поворот колес его каталки лишь отдалял Рика от тех организационных начинаний, в успех которых он почти или даже совсем не верил. В известном смысле он как бы передоверил свою жизнь другим людям, причем людям, в которых он не был до конца уверен. Он не знал, сумеют ли они создать нечто цельное и жизнеспособное или же ему придется, едва начав, прервать турне и поворачивать назад из-за нехватки средств откуда-нибудь из-под Лос-Анджелеса, Сан-Франциско или из песков Аризоны.

Стороннему наблюдателю могло показаться, что вся эта затея просто-таки обречена на провал. С самого начала турне «Человек в движении» отличала организационная разобщенность и страшная разрозненность усилий, поскольку турне как таковое началось раньше, чем произошло окончательное формирование организационных групп поддержки — одной в родном городе Рика и одной передвижной — в пути, а те, кто в них участвовал, не имели ни малейшего представления о действиях другой стороны.

И дело вовсе не в том, что Хансен как бы «проглядел» организационную сторону турне. Он понимал, что необходимы спонсоры, что вся его команда должна состоять из двух групп: одна дома и другая — сопровождающая его в пути. Не говоря уже о целой армии групп поддержки, о количестве которых можно было только гадать, — они потребуются в каждом городе и населенном пункте каждой из тридцати четырех стран, через которые он собирался проехать. Возможно ли вообще столь длинное путешествие? Ведь все его ресурсы ограничивались креслом-каталкой, способностью бросить вызов самому себе и собственными руками крутить колеса все 24 тысячи 901 и 55 сотых мили. И зачем было так усложнять жизнь?

Что касается материального обеспечения — это был сущий кошмар. Что нужно брать в дорогу пяти людям, которые собираются путешествовать в течение девятнадцати месяцев, при условии, что все должно поместиться в одном доме на колесах? Какие средства обеспечения безопасности, медицинское снаряжение, какие приспособления для тренировок или одежду? Какие продукты питания? Как распределять нагрузки в те дни, когда Рик будет преодолевать путь на своей каталке? Как организовать группы поддержки и места стоянок вдоль маршрута? Как договориться с городскими властями и полицейскими управлениями штатов Западного побережья, а также внутренних районов США? (О, боже! А что будет в Европе и Азии?) Как выяснить, где можно, а где нельзя проехать на каталке? Как организовать полицейские эскорты, чтобы Хансена вместе с его креслом автомобили попросту не снесли с дороги? Как быть с запасными колесами и втулками, чтобы все не истерлось и не износилось через два-три месяца?

Да, и еще — ломая голову над всеми этими вопросами, нужно было искать компании-спонсоры, способные предоставить сумму в 750 тысяч долларов наличными или в виде услуг, чтобы не пришлось черпать деньги из Фонда Наследия.

Казалось, что дело готово обернуться крахом. Наперекор сомнениям Хансен старался успевать всюду одновременно, тренировался и одновременно чувствовал себя эдаким Мальчиком-с-Пальчик, сбившимся с пути. Битва грозила быть проигранной. 21 марта — день начала турне — стремительно надвигалось, и не было никакой возможности подготовиться к этой дате. Не хватало ни денег, ни времени, и вообще многое было не сделано, но ему уже пришлось однажды отложить старт, и он был готов поклясться, что вновь этого не допустит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Оглядываясь на недели и месяцы подготовки, он со вздохом вспоминал свой рассказ спортивному журналисту в Ванкувере в декабре 1984 года, когда он признался, что проблемы организации сжимают его со всех сторон, словно стальным обручем.

«Для нас пути назад нет! Если Тиму, Дону и мне придется отправиться в дорогу на «жуке-фольксвагене», прихватив с собой три спальных мешка и забросив кресло в багажник, значит, так тому и быть. А кресло свое я все равно вокруг Земли прокатаю, и точка!»

Теперь он представлял себе все гораздо яснее. Куда как яснее!

Идея о кругосветном путешествии на каталке вовсе не осенила меня внезапно в одно прекрасное утро. Проект турне «Человек в движении» зародился у меня в голове давно, еще в те дни, когда я покинул госпиталь Дж. Ф. Стронга и отправился домой в Уильямс-Лейк. Тогда, конечно, я и думать не думал о сборе средств и прочих заботах и представлял себе это лишь как чистое испытание моих физических возможностей.

Вначале это было подобно ребячьей мечте, когда ты, бывало, лежишь на траве, смотришь на Луну и воображаешь, как когда-нибудь полетишь туда. Потом, когда мое внимание сосредоточилось на марафоне и я в какой-то мере вкусил радость успеха, я понял, что и физически и эмоционально могу осилить кругосветное путешествие на коляске. Если, конечно, захочу. Ну, а дальше что?

Ясное дело, мы могли двинуться в путь в домике на колесах и с одной палаткой и путешествовать с удобной для нас скоростью. Но стоило ли выбрасывать три года из моей жизни? Я делал свою дипломную работу по физическому воспитанию и принимал участие в международных соревнованиях по различным видам спорта для инвалидов-колясочников. И я вовсе не собирался бросать все это ради того, чтобы, вернувшись домой, сказать: «Ну вот, я и прокатился вокруг мира! Тоже мне, большое дело!»

А затем, в 1980 году, объявился со своим Марафоном Надежды Терри Фокс. Он собирался отправиться в путешествие через всю Канаду, чтобы привлечь внимание к страданиям раковых больных и способствовать созданию фондов на проведение исследований по борьбе с раком. Лично для себя он ничего не добивался. Он страдал раком, болезнь отняла у него ногу, и теперь он намеревался нанести ей ответный удар. Так оно на самом деле и было: сведение личных счетов между одним молодым человеком и страшной напастью, обрушившейся на него. Он намеревался драться один на один. Он хотел показать людям, что победа возможна, и одновременно собрать средства и воодушевить остальных, чтобы они чувствовали себя более боеспособными в борьбе с раком, — в борьбе, которая в один прекрасный день должна завершиться полным истреблением этой болезни.

Мне приходилось слышать и читать, что рак одержал над ним верх. Это неправда. Недуг одолел лишь его тело. На этот раз болезнь вновь накинулась на него и нанесла предательский удар, заставив прекратить марафон спустя пять месяцев, а в конечном итоге и забрав его жизнь. Но рак не победил. И своей жизнью и даже смертью Терри сумел добиться того, что задумал: он объединил канадцев в общей борьбе, невиданной по своей сплоченности. Деньги потекли рекой и продолжают поступать по сей день, потому что каждый год во время памятных шествий и на прочих мероприятиях по сбору средств люди отдают дань памяти борцу, сражавшемуся до последнего.

Мне не раз доводилось во время тренировок выезжать на дорожку вместе с Терри. Он был моим другом и товарищем по команде. И я имел некоторое представление о том, что ему приходилось переживать, когда он сидел в кресле-каталке. И, видя реакцию людей как до, так и после его смерти и понимая, как много добра принесла нам всем его мечта, я понял, что и в моей мечте есть нечто такое, чего я сразу не распознал.

К тому времени я успел поговорить со многими инвалидами, которых встречал во время своих путешествий, и понял, что всем нам противостоят одни и те же барьеры, как физические, так и психологические. И вот теперь я убедился, какое колоссальное воздействие оказал Терри тем, что привлек внимание всего мира к нашим проблемам. Я всегда активно участвовал в кампаниях по сбору средств. Мне доставляла радость возможность помогать другим. Сознание того, что я способен оказывать помощь, благотворно действовало на мое настроение. Именно поэтому, в частности, я и занялся преподавательской деятельностью, поскольку любил работать с ребятами и еще потому, что это давало ощущение, что ты чем-то делишься с ближним. А что, если я продолжу дело, начатое Терри, сделаю его главной целью всего путешествия вокруг мира на каталке, сам стану как бы носителем или живым воплощением его идей и таким образом сумею помочь инвалидам во всем мире?