Небесные мстители - Владимир Васильевич Каржавин

равно рискованно, что ты появился здесь. Случилось что?

– Да, случилось.

Петр подробно рассказал своему собеседнику о том, что произошло два дня назад в Хинтербрюле, потом виновато опустил взгляд и добавил: – Я понимаю, что не спросил у вас разрешения на организацию побега. Но вы же сами при последней встрече говорили, что диверсия отменяется, а дальнейшие действия – по обстановке.

– Правильно, отменяется. Пока. Возможно, первыми в Австрию войдут англичане с американцами. Зачем им завод в руинах?

– А если немцы запустят «Хе-162» в серию?

– На исход войны это уже не повлияет. Хотя потери в самолетах у всех их противников будут больше.

Они немного помолчали, потом тот человек, что был постарше, сказал:

– Да, спасти русского летчика – дело благородное. Я, как ты знаешь, русский, ты – наполовину. Но что будет с твоей организацией после его побега и твоего исчезновения? Сколько вас?

– Пятеро, считая меня.

– Чехи?

– Двое чехов, француз и бельгиец. Думаю, они вне подозрения.

– Все с правом свободного выхода?

– Нет, только чехи. Но я не мог, слышите, не мог не спасти его!

– Почему?

– Да потому, что этот русский летчик – мой брат!

– Как брат?

– Так, брат.

Петр поведал своему собеседнику о событиях мая 1938 года.

Разумовский Юрий Арнольдович слушал его совершенно спокойно. Он был хорошо осведомлен о том, что у его фронтового друга есть в России жена и сын, вот только никак не мог предположить, что Игорь оказался в плену, работал здесь, в Хинтербрюле, и бежал. Вот так новость! Это, как говорят, его величество случай!

Разумовский вспоминал еще более ранние события, а именно осень тридцать пятого года. Тогда он тайно встретил Антонину Васильевну, жену Николая Званцева, сообщил ей, что Николай жив-здоров. Она может написать ему письмо, а он сумеет его передать. Они договорились встретиться через день. Но он не пришел, потому что почувствовал за собой слежку. Нет, арест Разумовскому не грозил. Он, работник чехословацкого посольства, имел дипломатический паспорт и боялся только за Антонину Васильевну и Игоря. Поэтому ее письмо не дошло до адресата.

Вернувшись в Прагу, он все рассказал Званцеву-старшему. Николай Порфирьевич был тронут. Он попросил друга, работающего в России, информировать его в дальнейшем обо всем, связанном с его бывшей семьей, и раздобыть фотографию Игоря.

Разумовский исполнил просьбу. Как? Этого он не сказал.

Ему не представляло труда узнать, что Игорь после окончания института распределился на подмосковный авиазавод. Поэтому когда Петр приехал в СССР в составе военной делегации, он смог отыскать своего брата и передать ему письмо отца.

– Какие у тебя ближайшие планы? – спросил Разумовский. – Учти, в Прагу возвращаться опасно.

– Не собираюсь в Прагу, – ответил Петр. – Хочу в Быстрицу.

– Почему именно в Быстрицу?

– В этом городке или где-то неподалеку есть завод, изготавливающий крылья для «Хе-162». Я хочу узнать, где именно он расположен.

– Петр, это опасно. Зачем тебе?

– Понимаю, что опасно. Но обещал Игорю, что помогу, если кто-то из русских разведчиков появится в районе Быстрицы.

– Ты уверен, что твой брат добрался до своих?

– Верю. Он везучий.

– А где проживать будешь? Быстрица – город маленький, там все на виду.

Петр замялся. Было видно, что говорить на эту тему ему не хотелось.

– Петр, я твой командир, ты мой боец и сын моего друга. Поэтому о тебе я должен знать все, – суровым голосом произнес Разумовский.

– В Быстрице живет женщина, которую я люблю, – наконец-то произнес молодой человек.

Теперь уже Разумовский взял паузу. Он был готов предложить Петру другое место, но то, что услышал, произвело на него впечатление.

– Понимаю твои чувства. Но насколько надежно оставаться у женщины, пусть даже любимой? Она что, живет одна?

– Нет, с ней еще брат и домработница.

– А раз так, то давай-ка поподробнее. Кто они такие? Я все должен знать.

Петр Шнайдер закрыл глаза. Сейчас он назовет имя женщины, бесконечно дорогой ему, с которой он не виделся несколько месяцев. Вот ее лицо, светлые волнистые волосы, глаза.

– Ее зовут Милена Чаславска, по матери Лопухина.

– Что, русская?

– Как и я, наполовину. Семья эмигрировала в девятнадцатом году.

– Где работает?

– Она директор местной гимназии.

– Брат кто?

– Томаш, как и я, бывший летчик, мой хороший друг. В тридцать восьмом в России мы были вместе. Через год, когда немцы входили в Чехословакию, он поднял в воздух свой самолет, хотел бежать во Францию. Но какая-то сволочь открыла по самолету стрельбу. Он загорелся, разбился. Томаш выжил, но остался калекой. Сейчас в инвалидной коляске. Я регулярно приезжал его навестить. Так и познакомился с Миленой.

– Мать?

– Домохозяйка, умерла два года назад.

– Отец?

– Чех, умер в сороковом. Был бургомистром, уважаемым в городе человеком.

Разумовский задумался, собрался с мыслями и сказал:

– Поступим так. Отсюда ни ногой. Остаешься здесь до следующего вечера, до моего прихода. Здесь надежно. Я достану тебе документы на имя сотрудника фирмы «Ауэргезельшафт». Будешь снова Петром Шнайдером. О Петере Рауше забудь. Ты работник моего отдела, занимаешься разведкой полезных ископаемых. Запомни это. Как только появишься в Быстрице, дай матери в Прагу телеграмму, укажи, где и в качестве кого ты находишься.

– А это зачем? – спросил Петр.

– Затем, что может быть проверка. А вдруг тебя арестуют: ведь Петера Рауша разыскивают. Тебе надо будет доказать, кто ты. – Разумовский пожелал Петру быть осторожным, напомнил ему, что завтра в это же время они увидятся, и тихо удалился.

Русский офицер, потомственный дворянин Юрий Арнольдович Разумовский служил в контрразведке во время Первой мировой войны, а потом и у Колчака. Во время отступления на морозных сибирских просторах он познакомился с Сергеем Николаевичем Войцеховским, генералом русской, а впоследствии и чехословацкой армии. Их новая встреча состоялась в сентябре 1925 года, в Праге, куда судьба занесла Разумовского, покинувшего родную страну.

Войцеховский знал о его службе, поэтому рекомендовал Разумовского начальнику чехословацкой разведки полковнику Моравецу. Так вот Юрий Арнольдович Разумовский и стал служить в разведке Чехословакии.

Главное внимание она уделяла своим соседям, в первую очередь Германии. После прихода к власти Гитлера этот интерес стал особенно пристальным, поскольку Германия резко усиливалась в военном отношении. Руководители Чехословакии, сначала Масарик, а впоследствии Бенеш, понимали, что их страна может стать объектом агрессии. Тем более что Германия претендовала на Судетскую область, являвшуюся тогда частью Чехословакии. Натянутые отношения были с Польшей и Венгрией, которые тоже не отказались бы от небольших участков территории.

Нужно было искать союзника. 16 мая 1935 года в Праге был подписан Советско-чехословацкий договор о взаимной помощи. Это соглашение положительно сказалось на укреплении