Небесные мстители - Владимир Васильевич Каржавин

Званцев.

– Званцев? А нужен ли он? Парень, конечно, не робкого десятка, но в разведку-то никогда не ходил.

– Нужен! Званцев – авиационный инженер, и его знания могут пригодиться. Но это еще не все. Я не решился тебе при гостях сказать. Мало ли как Мохов отреагирует.

– Ты говоришь загадками. На что отреагирует?

– У Званцева в Чехии брат по отцу. Именно он помог ему бежать, к тому же сообщил, что поезда с крыльями для «Саламандры» приходят из района Быстрицы. Думаю, и нам может помочь.

Орлов даже привстал.

– Брат? Это каким же образом?

– Отец у него эмигрант. Не из белых. В империалистическую служил в авиации. Был сбит, попал в плен. Там и остался. А когда Австро-Венгрия распалась, стал гражданином Чехословакии, завел новую семью.

Балезин был готов получить выговор за то, что поздно доложил об этом, но Орлов был под впечатлением от того, что сейчас услышал.

– Это меняет дело, – заявил он. – Придется Званцева включить. Хотя это риск.

– Больше всего рискует тот, кто не рискует.

– Согласен, ладно. Только ты его за пару дней поднатаскай. Кстати, как у него с языками?

– Немецкий знает, но говорит с заметным акцентом.

– Откуда знает?

– Мать у него преподает немецкий в школе.

– Добро. А чешский?

– Только несколько слов.

– Негусто. Какую легенду дадим?

– Сын эмигранта. Прибыл в Быстрицу, ну, скажем, к своей невесте.

– Пойдет. А чех в группе? Что за человек?

– Ян Клапач, чешский коммунист. Его легенда такая: прибыл в Быстрицу для работы на железной дороге. Что смотришь? Удивлен? Он действительно в прошлом железнодорожник, да еще из местных. Нам такие нужны. По-русски говорит хорошо, два года жил у нас в СССР.

– Добро. Идем дальше. Радист?

– Сержант Иванчук. Опытный, две ходки за линию фронта.

– Кто еще?

– Лейтенант Асланян. Кавказская кровь, хороший подрывник, да и взять языка – не вопрос. В разведке с сорок третьего.

– Пойдет. Ну а кого в старшие?

– Командиром группы придется идти мне, – ответил Балезин.

Орлов снова слегка привстал. Такое происходило с ним всегда, когда он слышал что-либо неожиданное.

– Что? Ты? И не думай!

– Товарищ полковник, нет другого варианта.

– А Костров?

– Он, конечно, хорош, но немецкий знает не на должном уровне. А я считаю, что в отряде должен быть человек, хорошо говорящий на этом языке, могущий сойти за представителя крупной немецкой фирмы. У меня же есть документ представителя шведско-германской компании «Отман и Стоун».

– Но им может быть и фольксдойч с неполным знанием немецкого.

– Может, но этот вариант хуже. А вдруг придется надеть немецкую форму? Тут нужен чистый язык.

– Сам-то ты немецкий не забыл?

– Может, тебе что-нибудь прочитать из Гете?

– Ладно, не заводись, верю. И все-таки, Алексей, если с тобой что-нибудь случится, то кто будет готовить группы? А я под суд, сам понимаешь, не хочу.

– Выходит, я неприкасаемый?

– Да, что-то в этом роде. Не забывай, что недавно пришла директива быть готовыми откомандировать в комиссариат всех, кто имеет отношение к атомной проблеме. А я знаю, чем ты в Швеции занимался.

– Это еще одна причина, по которой я хочу побывать в горной части Чехии. Там есть урановая руда. Вопрос в том, сколько ее в тех местах. Догадываешься, для чего она нужна?

– Примерно.

– Немцам сейчас не до урана. А вот наши дорогие союзники очень даже им интересуются. Атомную проблему они давно начали решать. – Орлов молчал, а Балезин продолжил: – Да перестань, все будет нормально. Клапач будет работать среди чехов, я – среди немцев. Глядишь, и Званцев пригодится. Один, без меня, он может наломать дров. Нам на операцию «Крылья» отпущено десять дней, один из которых уже на исходе. А генерал Мохов умеет спросить.

Но Орлов был непреклонен.

– Нет, Алексей, старшим пойдет майор Костров. А с тебя через два часа – подробный план операции, – заявил он.

Игорь Званцев присел на лавочку, затянулся папиросой, подставил лицо солнечным лучам. Хорошо! Впервые за последние дни, а может быть, даже месяцы, он по-настоящему выспался.

Вдали послышались шаги. К нему направлялся офицер в форме авиатора. По грузной фигуре несложно было разобрать, что это начальник дивизионного Смерша капитан Купцов.

«Черт бы его побрал! – мелькнуло у Званцева в голове. – Сейчас испортит настроение».

Но случилось как раз наоборот.

Купцов сел рядом с ним, тоже закурил и негромко произнес:

– Вчера нашелся Петриченко, а с ним еще двое из вашего лагеря. Он поведал мне всю правду Ты тут ни при чем, предатель другой. Снимаю с тебя обвинения.

– Петриченко здесь? – Званцев повернул голову, взгляды его и Купцова встретились. – Я могу с ним встретиться?

– Сейчас нет. Все трое в госпитале. Видел бы ты их. Кожа да кости, ветер качает.

В эмоциональном порыве Званцев поднялся и сказал:

– Спасибо, гражданин капитан, за хорошие новости.

– Можешь называть меня «товарищ капитан».

– Спасибо, товарищ капитан. Ну надо же, Петриченко живой! Помню, как мы с ним копали лаз. У меня до сих пор под ногтями черно.

Купцов слегка улыбнулся, что с ним бывало нечасто.

– А за себя-то ты не рад? – спросил он.

– Ну как же не рад. Мне же поверили. Ты в том числе.

– Ладно, старлей, не держи зла. Это война. А на войне всякое бывает.

– Ты тоже прости меня. Я тогда погорячился.

Купцов вынул что-то из кармана кителя.

– Возьми. Это мой тебе подарок.

Игорь с интересом глянул на то, что лежало на широкой ладони Купцова. Это был трофейный «Вальтер ППК». Таким оружием пользовались немецкие пилоты.

– Бери, пригодится. Если ты связал свою судьбу с НКГБ, значит, неровен час, пойдешь за линию фронта, – сказал Купцов, встал и пошел, не оглядываясь.

– Спасибо, – успел бросить ему вдогонку Званцев.

Однако он не был уверен в том, что это слово долетело до Купцова.

Тот удалился, но посидеть в одиночку под весенними лучами солнца у Званцева все равно не получилось. К нему подошел майор Костров, который теперь отвечал за подготовку разведгруппы.

Игорь поднялся, вытянулся и заявил:

– Здравия желаю!

– Да ты сиди, старлей. – Костров расположился на лавочке, тоже закурил.

Запах табака был на удивление приятный, совсем не похожий на тот, к которому привык Званцев.

– Простите, товарищ майор, никак трофейные? – поинтересовался Игорь.

– Они самые.

– Странно. Я пробовал немецкие. Дрянь такая!

– Это турецкие. Их у немцев высшие офицеры курят, а в тылу – состоятельные люди. – Костров протянул Званцеву начатую пачку. – Угощайся.

– Спасибо, я привык к своим. Если повезет, «Беломорканал», а то и махорка.

– Придется привыкать и к таким. Да ты попробуй, не стесняйся.

Званцев осторожно