Было записано (СИ) - Greko

— Тамара! — я вздохнул.

— Сейчас! Сейчас! — Тома замахала руками, призывая не мешать ей и дать досмеяться.

Я обреченно покачал головой.

— Оф! — наконец, выдохнула. — Аж, живот заболел!

— Все? — спросил я строго.

— Нуууу, — потянула с лукавой усмешкой.

— Тамара!

— Все, все! Успокойся. Нет, чтобы порадоваться, что жену рассмешил!

— Тома! Чему тут радоваться⁈ — начал я заводиться, пытаясь вернуть беседу на рельсы своего угнетенного положения.

— Потом разговоры! — прихлопнула меня женушка. — Сперва порадуй меня! И старайся, пожалуйста! Я очень соскучилась. И измучилась. Такие сны ночами снятся! — хохотнула.

Я никак не мог прийти в себя. Бежал, чтобы поругать ее за долгое отсутствие, пожалеть её, поплакаться и получить свою долю жалости и утешения… А тут.

— Я не поняла! — Тома приняла тот грозный вид, который никогда не предвещал мне ничего хорошего. — Долго там будешь стоять?

…Я очень старался. Так, что даже несколько раз видел прежде незнакомое мне крайне удивленное выражение на лице жены, иногда смешиваемое с нехарактерным для неё смущением. Но все это несвойственное ей состояние она быстро переживала, быстро принимала новое, быстро анализировала и, судя по восторженной улыбке в финале — полностью одобрила все нововведения в наших постельных играх.

Как обычно, через пару-тройку часов мы, обнявшись, тихо лежали, восстанавливали дыхание, молчали.

— Помнишь, как мы так же в обнимку лежали в станице по ночам, когда ты еле выжил? — улыбнулась Тамара.

— Забавно! Я тоже как раз об этом подумал!

— Да! Было так хорошо! Нежно! Как сейчас!

— Угу! Только сейчас ты обнимаешься практически ни с кем!

— Я обнимаюсь с любимым мужем! И почему ты считаешь, что ты — никто⁈

— Тома! Оглянись! Конечно, я никто сейчас!

— Ты о том, что был еще недавно блестящим офицером, а теперь рядовой? — усмехнулась жена.

— И не только! — наконец, я вовлек нас в желанную для меня беседу самобичевания. ­– Я перестал быть кормильцем семьи, у нас отняли дом… Ты выходила замуж за другого человека, Тамара. Ты знаешь, что ты спокойно можешь развестись со мной? И тебя никто не осудит. Наоборот. Знаешь?

— Конечно, знаю, — Тома почему-то улыбалась.

— Так, может, тебе это и надо сделать, любимая? Подумай! Подумай хорошенько! Вокруг тебя столько блестящих мужчин. Каждый из них ноги будет тебе целовать, если ты согласишься стать их женой! Тебе нельзя возвращаться к прежней бедной жизни. Ты уже привыкла к другому. Ты уже не сможешь по-другому! — я уже опять дышал тяжело, будто и не говорил вовсе, а «старался», как выразилась моя грузинка.

— Да, будут, — спокойно согласилась Тамара. — Ты, наверное, сразу князя Орбелиани представил у моих ног?

Был в её тоне какой-то подвох, не позволивший мне вспыхнуть яростью от давней ревности к этому…

— Тамара! — я растерялся.

— Коста, Коста! — Тамара покачала головой. — Сколько раз я тебя била, а все без толку. Как был дураком, так и остался!

— Ты просто не осознаешь, в какой я пропасти сейчас нахожусь!

— Ладно, — вздохнула жена, — давай по порядку. Выясним, что это за пропасть!

— Давай! — я обрадовался.

— Что я тебе сказала, когда мы плыли в Виндзор?

— Тома, ну это же…! — я попытался вывернуться.

— Отвечай!

— Ты сказала, что если завтра мы окажемся в Вани и ты будешь щипать лебедя, а я буду рядом, то ты будешь все равно счастлива.

— Да. Это так и есть. Считай, что твое разжалование перенесло нас в Вани. И ты рядом со мной. Значит, я счастлива. Теперь о том, что ты больше не кормилец и у нас нет дома.

— Да!

Я загорелся, понимая, что теперь попросту меня терзает обычное любопытство. Я уже не сомневался, что моя блестящая жена и здесь укажет выход. Я только не понимал, как⁈ Как она это сделает⁈ Но, зная её, предполагал, что опять ошарашит меня каким-то невиданным ходом, подобным жертве ферзя в шахматной партии, после которой противник получает мат в пару ходов.

— Да, нас выселили из дома. Рассказать, как это произошло?

— Ну, судя по всему, Катенин должен был тебя об этом известить. Правда, горевал при мне, что неприятное поручение.

— Ничего! Я специально дождалась его прихода, — жена улыбнулась.

— Меня терзают смутные сомнения. Что ты натворила, Тамара? Вернее, что ты сотворила?

— Ничего. Дождалась. И в тот момент, когда он пришел, велела рабочим у него на глазах выносить наши вещи.

— И только?

— Он засмущался, — жена не обратила внимания на мой разочарованный вопрос. — Начал мяться, оправдываться. Потом говорит, что одно его утешает в этой ситуации.

— Что? — я теперь казался ребенком, которому рассказывают сказку на ночь.

— Что он не на улицу меня выбрасывает, что у меня есть гостиница.

— Ну, да. Так и есть!

— А я ему отвечаю, что не собираюсь жить в гостинице!

Тут Тамара, конечно, взяла паузу, чтобы и полюбоваться моим видом ошалевшего супруга и дождаться вопроса.

— А где? — из-за комка в горле, еле прохрипел.

— А потом велела рабочим перенести вещи в соседний дом!

— Ааааа! Ты сняла соседний дом! — я обрадовался. — Красиво!

— Нет, милый! Я купила соседний дом!

Тома посмотрела на меня с улыбкой. Смотрела очень долго. Потому что я очень долго приходил в себя.

— Можно ножку прежде поцеловать? — спросил со вздохом.

— Можно! — жена была довольна.

Я поцеловал.

— Как⁈ Как⁈ — так и остался лежать головой на уровне её бедра, смотрел снизу-вверх. — Ты же недавно купила дом для Микри, Миши и Вероники. Мне казалось, что денег уже почти не осталось.

— Тебе правильно казалось. Почти не осталось.

— Как⁈

— Семья, Коста. У нас хорошая семья. Конечно, не мои братья. Они, я думаю, скоро обязательно припрутся, налетят, как стервятники, пытаясь отобрать все. Но это не страшно. Я уже однажды их послала. Пошлю еще раз. Бахадур мне в помощь!

— Мария?

— Ну, конечно.

— И опять тот же вопрос — как⁈

— Умута прислала.

— С чего?

— О! Умут долго смеялся, когда рассказывал, как все произошло.

— Расскажи, и я посмеюсь.

— Она растолкала его среди ночи. Умут испугался, такая она была взволнованная. Дрожала вся. Он с расспросами: что случилось? Она ему в ответ: немедленно, прямо сейчас собирайся и поезжай в Тифлис, к брату и Тамаре. «На ночь глядя⁈» — удивился Умут. «Да». «Что случилось⁈ К чему такая спешка⁈» «Не знаю. Не знаю что, но случилось. Что у Косты какая-то беда произошла!» «Но, Мария…» — Умут пытался её образумить. — Тебе, наверное, просто сон дурной приснился". «Нет. Не сон. Я чувствую. Знаю. Им нужна помощь!» Так и растолкала его. Выпроводила за дверь, — Тамара улыбалась.

— И он…

— Он привез нашу долю. Те десять процентов, о которых вы на первое наше совместное рождество договорились. Плюс деньги от акций дилижансов, полученные по твоей доверенности.

— И…?

— И сумма оказалась такая большая, что я купила дом. И ближайший год, как минимум, мы можем ни о чем не волноваться. Еще учитывая то, что гостиница и таверна ни часа не пустуют. — Тома улыбнулась. — Ну, как тебе, кормилец, полегчало?

— Да. Это хорошо. Но еще остается вопрос твоих отношений со светом, со всеми этими князьями, княгинями.

— Мне достаточно того, что ни тетя Ануш, ни Манана Орбелиани от меня не отвернулись. Наоборот. Каждый день навещали. Успокаивали, подбадривали. А, если какая, как ты говоришь, фифа, не захочет со мной общаться, то мне, как говорит Микри — плевать с высокой колокольни, — тут Тома расхохоталась.

— Ты чего?

— Как-то сказала: «мне плевать с высокой каланчи!» А я представила, как она сидит на плечах у Миши и… — Тома не смогла продолжить, опять залилась смехом.

Я еще раз поцеловал ей ножку. Вернулся к ней. Обнялись.

— Как дела у Марии и Умута?

— Слава Богу, все хорошо.

— Таверна?

— Я была права. Новая хозяйка все профукивает. Мария этим воспользовалась. Пришла с живыми деньгами. Та не удержалась, конечно. Тут же — цап-царап! Теперь таверна принадлежит нашей семье!