Все только начинается - Антонина Циль

кабинета, по возможности используя свои видения.

Люка Танроу не вдохновляла мысль, что его помощница, молодая мать с ребенком, станет подвергать свою жизнь опасности, пока умозрительной, но грозящей перерасти во вполне реальную. Он настаивал на том, чтобы Аня не слишком погружалась в обстоятельства дела «Фане против Фане», и уж конечно не лезла в старые преступления, связанные с Лонто-хеймом.

Но, как выразились бы в родном мире Ани, она уже была не в состоянии развидеть картину убийства.

Привыкнув замечать мелкие детали, иногда очень важные для создания точных постов в блоге, Анна не могла отделаться от мысли, что счетчик жизни Рины Фане неизбежно движется к обнулению. В ее голове заснеженная ветка покачивалась в отражении, символизируя мятник часов.

Однако в голову не приходило ничего путного. Ни Люк, ни она сама, связанные клятвой неразглашения, пока не понимали, как помочь потенциальной жертве.

 

… Утро следующего дня тоже выдалось солнечным, хоть и холодным. Молодые девушки из клуба принесли Анне ворох рецептов, и она просматривала их, сидя на кухне, раздумывая над дизайном единого шаблона и скучая по своему ноутбуку с программами по иллюстрированию.

Наконец, она набросала эскиз: кастрюлька с паром над крышкой, пучок пряных трав и букетик цветов над полем для заполнения. В клубе есть несколько дам с талантом к рисованию, пусть они доработают проект.

Несколько рецептов Анна забраковала. В них не было ни новизны, ни «изюминки». Отвергнутые дамы, несомненно, обидятся, однако они сами виноваты – нельзя относиться к делу на «отстань» и создавать иллюзию деятельности при отсутствии таковой. И вообще, если нет кулинарного таланта, это не проблема. Ярмарка не обязаловка, можно занять себя чем-то другим, в день мероприятия мистресс-сообществу потребуется много волонтеров.

Анна позвонила в клуб, и Тилла, как всегда вкрадчиво и жеманно, обещала прислать кого-нибудь за одобренными рецептами.

Когда Аня ушла на кухню, к телефону подъехал Люк. Он отдал распоряжения помощнику в Эй-лон-драке и отчитался: его люди будут следить за каждым шагом Фане. Яды и прочие орудия убийства не появляются из ниоткуда, их нужно купить или украсть.

В полдень к дому подъехала машина. Анна с удивлением узнала в водителе Горга Эклада, младшего сына мэра. Молодой человек неловко поздоровался и сказал:

— Мама предложила, чтобы я отвез вас в старую типографию. Старый Ольфред с командой как раз готовит к печати рекламные постеры. Вам, наверное, захочется на них взглянуть. По дороге завезем рецепты в клуб.

Анна согласилась, лишь попросила немного времени, чтобы отдать распоряжения прислуге. Ей не хотелось надолго покидать Эйджи, она планировала провести с сыном остаток дня. Однако пришлось самой последовать принципу «назвался груздем – полезай в кузов».

Горг завез рецепты в клуб. Там их хищно перехватила Дафна. Жена доктора всячески пыталась приобщиться к инициативе Анны, мгновенно ставшей популярной среди дам мистресс-сообщества. Аня сочувствовала Дэклер, уже поняв, как нелегко противостоять Тилле.

— Далеко ехать? — осторожно спросила она младшего Эклада, когда они выехали на серпантин вдоль моря.

— Не очень, — откликнулся тот. — До войны центр города был почти на перешейке, там, где сейчас рыбацкий поселок. Потом Лонто-хейм получил статус курортного города и начал расти вдоль пляжей, а старые дома переделали под небольшие местные фабрики и цеха.

Молодой человек сидел за рулем, ссутулясь, и Ане показалось, что он не очень комфортно чувствует себя за рулем. Впрочем, все, что делал Горг, выдавало его болезненную неуверенность. Лишь его речь, несмотря на запинки, отличалась грамотностью и емкостью.

— Что вам известно о старой типографии?

— Мальчишками мы любили проводить время в ее окрестностях. Рядом хорошие места для рыбалки, правда, после войны там часто находили мины. Мы продавали работникам пойманную рыбу и тратили монеты на сладости в кофейне Кракстоу.

«Странные воспоминания для ребенка из богатой семьи», — подумала Аня. Но Грог с горечью добавил:

— Фред всегда отбирал у меня карманные деньги. Но я ему даже благодарен, это было хорошей школой жизни.

Анне стало неловко, словно она заглянула в замочную скважину чужого дома. К счастью, машина свернула к берегу.

Типография представляла длинное унылое здание из красного кирпича. На втором этаже кое-где были выбиты стекла. Потрескавшаяся табличка на дверях гласила, что газета «Серпантин» признана банкротом и больше не издается.

Нижний этаж когда-то был офисом редакции, разделенным перегородками на кабинеты. На письменных столах до сих пор оставались подставки с иглами для накалывания заметок, но бумага на них рассыпалась в труху.

По кабинетам у окон расселись оставшиеся сотрудники, сплошь старики. Они громко переговаривались, за долгие годы работы привыкнув перекрикивать шум прессов.

Шаткая деревянная лестница вела на верхний полуэтаж, в кабинет редактора, который прежде наблюдал за работой сотрудников через стекло. В наборном цехе работал лишь один человек, Ольфред Дюсс, пожилой мужчина в кожаном фартуке, чей возраст приближался к девяностолетию.

Ольфред признался, что на устаревшем оборудовании цех может потянуть не более трех тысяч экземпляров рекламных плакатов. Или две тысячи газет на двух типографских листах.

Краска имелась в наличии, но печатные пластины, которые требовались для рисунков и фото, можно было заказать в двух-трех специализированных магазинах на побережье, поскольку их вид давно перешел в разряд раритетов. Старомодные шрифты набирались вручную, на это уходило гораздо больше времени, чем на более современном оборудовании.

— Двадцать лет назад, — с гордостью сообщил старик, — я победил на конкурсе наборщиков. Вон и грамота висит. Тридцать восемь букв в минуту вслепую. Люди говорят, нам тут всем пора на пенсию, но кто тогда будет печатать рекламки для жителей города? Это пусть самые разборчивые мотаются в Эй-лон-брир за приглашениями на свадьбу, с голубками и прочей ерундой, а простое скромное объявление о продаже дома или автомобиля, двести аистов за сотню, легче размножить у нас тут.

Остальные пожилые сотрудники согласно кивали седыми головами.

Анна задумчиво прошлась по цеху. Конечно, это прошлый век. Но две тысячи экземпляров – это как раз количество жителей Лонто-хейма, считая регулярных курортников.

«Лонтхеймский маяк» выходит довольно редко, люди довольствуются центральным телевидением и сплетнями.

Сколько интересного можно разместить на двух печатных листах? Много, очень много. Новости о помолвках и грядущих бракосочетаниях, некрологи, интервью, рецепты, муниципальные события и самую малость «желтушки» из светской жизни знаменитостей, разумеется, не переходя границ приличного и сохраняя адекватность подачи материала.

Аня уже сейчас могла бы навскидку заполнить по крайней мере один лист. Взять хотя бы предстоящее мероприятие в порту. Конечно, приедут репортеры из «Маяка» и, возможно, из столичных газет.