Твоя смерть тебя спасет - Лена Валевская

И место это Яга стережет. И моей власти там нет. Довести — доведу, проложу короткую дорожку. А с Ягой, не обессудь, сам договаривайся.

Тут я навострила уши. Про Ягу и Боянка говорила. Будто можно у нее попросить помощи от Кощея освободиться. Значит, она живет где-то рядом?

— К Яге так к Яге, — согласился Кощей. — У меня к ней и другое дело имеется, так что всё одно к ней пришлось бы идти. Веди, Хозяин лесной.

— Что ж так сразу-то! — всплеснул руками старичок. — А уважить? А погостевничать? А чаёчек на травках лесных попить? Что ж ты такой торопыга-то, Кощей? Мы с тобой, почитай, столько веков не виделись, и опять незнамо когда свидимся! А ты вот так сразу — веди…

Скривился Кощей так, что стало ясно — он еще бы столько же не виделся. Но поделать ничего не мог.

— Иди-ка ты, Марья, погуляй, — повернулся ко мне мой тюремщик.

И выразительно так постучал по безымянному пальцу правой руки, где у самого Кощея никаких колец не наблюдалось. Помню, помню. Тысяча шагов. Лишь бы сам опять не вздумал учесать по своим внезапным и неведомым дела.

И всё же проклюнулась во мне обида, гложет.

Он, значит, чаёк с Лешим гонять надумал, а Марья с глаз долой? Я, между прочим, тоже от чая бы не отказалась. И пить хотелось, и есть.

Если, конечно, Леший и вправду чаёк предлагал, а не чего-нибудь покрепче, для людей опасное, а для них, нечисти, в самый раз.

Отошли Кощей и Леший за ближайшие деревья, где проступили вдруг очертания маленькой избушки. За ними похромал Дарён. Судя по тому, что его никто не прогонял и не отправлял "погулять", соображать они там будут явно на троих. Человека, значит, за стол приглашать не стали, а коня — пожалуйста!

Ну и пусть.

Спсибо, хоть светлячков мне оставили.

Светлячков — и лохматую "дочь" Лешего. За новоявленным отцом она не торопилась, села в траву, с каким-то цветочком играется.

Вспомнилось, каким затравленным волчонком она глядела, когда только появилась из леса. Еще бы, бедный напуганный ребенок! Мало ей было попасть в логово незнакомого мужика, где еще и второй нарисовался, так они оба еще и настоящая нечисть! Один похитил невинное дитя, другой ведет себя так, будто это в порядке вещей. И только сейчас она немного расслабилась и успокоилась.

Тысяча шагов, говоришь?

Я оглянулась на дорожку, по которой пришла с Кощеем и Дарёном. Сколько смогу — проведу. А там покажу, в какую сторону бежать. Деревня неподалеку, не заблудится.

— Малышка, ты хочешь домой? — присела я перед ребенком на корточки.

Девочка молчала, глядя на меня из-под лохматой шапки нечесанных волос. Розовато-лиловый цветок вертелся между ее пальцев.

Понятно, запугана настолько, что боится заговорить с чужой тетей. И худенькая какая — в чем только душа держится?

— К маме! Хочешь к маме? Она тебя, наверно, потеряла, ищет везде. Давай мы тебя к ней вернем?

— К маме… — прошептала девочка, глядя на меня своими светло-голубыми глазками.

— Да! К маме! Ну? Идем?

И протянула девочке руку.

Грязная ладошка аккуратно легла сверху.

И так, рука в руке, мы пошли по тропинке в сторону опушки.

Светлячки плясали над головами, исправно освещая каждую выбоинку, каждый коварный, торчащий из земли корень. Надеюсь, они не шпионят за нами, не докладывают о каждом шаге своему хозяину?

Я прислушивалась, но погони не было. Девочка послушно и безропотно семенила рядом, озираясь по сторонам. Сколько шагов мы уже прошли? Впереди замаячила освещенная луной опушка.

И тут моя нога провалилась сквозь землю по щиколотку. Ой, как плохо! Кощей уже получил свой откат от нарушения границ? Сколько у нас осталось времени?

— Малышка, беги по дорожке дальше, и там будет твоя деревня! — торопливо заговорила я. — У меня не получится проводить тебя дальше. Сможешь найти свой дом сама?

Она неуверенно кивнула. Я засомневалась, стоит ли отпускать ребенка одного и ночью, но тут из леса донесся очень злой и протяжный вой.

— Сто-о-о-й!

Раздумывать стало поздно.

— Ну же, беги! — подтолкнула я девочку в спину.

И она побежала, зашлепала голыми ступнями по залитой лунным светом дорожке.

Успела! Пронеслась через опушку — границу владений лесного хозяина. И рванула по деревенской улице к одному только ей известному дому.

А позади меня послышались приближающиеся шаги. Поздно, дорогие! Поезд, то есть девочка, ушла!

— Вот! О чем я тебе и говорил, Леший! — в сердцах воскликнул Кощей, остановливаясь. — Вот об этом! Она всем пытается помочь!

Так они там за своим забористым "чайком" меня обсуждали? Вот нисколечки не сомневаюсь. О чем могут говорить мужики, собираясь по трое? Конечно же, о женщинах!

— Я думал, что же ей в том доме вдруг понадобилось, а ей мать игоши стало жалко! — продолжал возмущаться Кощей в то время, как Леший помалкивал да сурово поглядывал в сторону опушки. — Даже обо мне, своем враге ненавистном, заботу проявляла! Дарён рассказывал, как она от Полуденницы да зноя меня защищала! Ладно, когда она заступилась за Ивана! Там хотя бы понятно. Но меня?! И вот — смотри-ка! — опять! Ребенка пожалела. Вот что этой женщине нужно, Леший?

— Радовался бы, — кашлянула лесная нечисть, отмирая. — Не пропащая совсем, и совесть имеется.

— Вот это и путает! — Да что же он разошелся не на шутку? В самом деле, что ли, успел отхлебнуть горяченького? — Не такая Марья Моревна! Не в ее духе детей вызволять! Вот губить — это да.

— Когда это Марья Моревна детей губила? — изумился Леший. — Не помню такого али чего не знаю?

— Воины десяти королевств — все чьи-то дети!

— Нашел детей! Они все поди уж и сами детьми обзавелись.

— Не суть, — отмахнулся Кощей. — Каждый отец — чей-то сын. И для меня все люди — дети неразумные.

— Даже не сомневаюсь, — рассмеялся Леший. И тут же сердито, грозно свел брови. — А вот мне дорог лишь один ребенок. Тот самый, которого увела твоя Марья, Кощей. И вот это уже я ей с рук не спущу! Получит она сполна наказание Хозяина лесного!

Постойте, наказание?

Глава четырнадцатая. Игрушка

Отступать было некуда. Тысяча шагов сводили к полной невозможности любые попытки бегства. И пусть я могла бы укрыться в деревне, если будет на то воля Кощея, но в прочих направления стеной обступал лес — владения Лешего, где беглянка неминуемо окажется в полной его власти.

Да что же этих сказочных злодеев так тянет наказывать простых смертных, которые и противопоставить-то им ничего не могут?