Думай как великие. Говорим с мыслителями о самом важном - Алекс Белл

основа идеального государства – это совершенно иной подход к воспитанию детей. Беда нашего общества в том, что дети растут в неравных условиях: дети богачей, имея все, вырождаются духовно, а дети бедняков не получают хорошего образования. В моем идеальном государстве детей будут забирать у их родителей сразу после рождения. Никто, даже правители, не будут знать, кто чей ребенок. Детей будут растить всех вместе «стражники» под присмотром философов. До некоторого возраста за ними будут внимательно наблюдать. Затем детей разделят сообразно их талантам: наиболее умные станут философами и будущими правителями; ловких и смелых будут воспитывать стражниками, детей со способностями к ремеслам – производителями. Население государства не должно расти, дабы не истощались его ресурсы, а ведь детей обычно рождается больше, чем умирает стариков. Поэтому детей самых бездарных и не способных ни к чему следует во сне относить в пещеру и там безболезненно, втайне от общества, умерщвлять. Поскольку никто не знает, кто чей родитель и где чье дитя, сделать это стражникам будет нетрудно. Что касается браков, то я полагаю, что они должны заключаться только внутри сословий. Самые достойные люди – умные талантливые мужчины солидного возраста и молодые красивые здоровые девушки – должны сочетаться браком по своей воле и быть образцом семьи. Государству следует заботиться, чтобы от таких пар рождалось как можно больше детей. Посредственным гражданам можно жениться только вслепую, по жребию: государству не нужно, чтобы у них было слишком много детей.

– Платон, все вроде бы кажется логичным. Но будут ли счастливы граждане такого государства?

– Счастье отдельного человека – ничто по сравнению с благом всего общества. В индивидуальном счастье людей для хорошей организации государства нет особой потребности.

– Однажды в далеких лесах северной Европы жил один тиран, который называл себя фюрером и излагал идеи об идеальном обществе, в чем-то схожие с твоими. Но даже он не догадался тайно убивать не самых перспективных детей. В этом ты его, пожалуй, превосходишь.

– Не знаю, о чем ты говоришь. Однако скоро стемнеет, ветер крепчает и становится холоднее. Пожалуй, нам пора готовиться ко сну.

Анникерид принес нам всем троим что-то вроде тонких одеял из овечьей шерсти. Когда совсем стемнело и стали видны яркие южные звезды, мы втроем легли, укутавшись в них, прямо на палубе. Гребцы также получили команду поднять весла, опустить парус и готовиться ко сну. В те времена суда, шедшие вдоль берега, пришвартовывались на ночь к пристани, а на тех, что оставались в открытом море, простые моряки спали прямо на палубе, вперемешку, не раздеваясь.

Не прошло и получаса, как на корабле уже уснули все, не считая дозорных. Один я без устали раздумывал о разговоре с Платоном. Он был глубоко образован, а его учение об идеях и аллегория пещеры были гипнотически яркими – хоть и спорными, но в своем роде гениальными. Сама личность Платона, его взгляд, и даже то, как он говорил, производили сильное, убедительное впечатление. В своих более поздних работах он даже пришел к пониманию, что материальный мир состоит не просто из микрочастиц, атомов, как утверждал еще до него Демокрит. Платон связал атомы по несколько штук в правильные объемные структуры, которые и определяют свойства веществ, дав тем самым почти точное описание молекул.

Но вместе с этим его рассуждения об идеальном государстве, как мне показалось, граничили с безумием. Как гений и сумасшествие могут столь органично уживаться, буквально перетекать из одного в другое? Или это все-таки не сумасшествие? Может быть, я зря понял все так буквально? Идея заставлять людей заниматься тем, к чему они объективно наиболее способны, а не тем, что модно и престижно, как принято в наши дни, возможно, не лишена здравого зерна: взять хотя бы то, сколько людей, погнавшись за деньгами, начинают ненавидеть свою работу. Или евгеника – отбор «лучших» генов. Конечно, убийство «неправильных» детей – абсурд. Но разве вся система нашего общества не заточена на то, чтобы делать немногих «звездами», а остальных, менее талантливых, неудачниками? А увеличение рождаемости в «качественных» парах? В процветающем государстве Сингапур существует щедрая финансовая поддержка детей в семьях с высоким уровнем образования родителей, а бедных иммигрантов, наоборот, там всячески стимулируют не заводить детей вообще. При этом они считают это не евгеникой, а прогрессивным социальным подходом.

Не уверен, что даже после обстоятельной беседы я сумел по-настоящему понять Платона. Но меня утешало то, что его, похоже, никто в истории так до конца и не понял. И именно в этом секрет вечного, неугасающего интереса к его трудам.

Я проснулся утром под крики чаек, которые целой стаей вились над кораблем. В полдень мы причалили к берегу острова Мальта: он лежал в стороне от нашего маршрута, но мы зашли сюда, чтобы продать на большом местном рынке часть товаров.

На Мальте я сошел с корабля, тепло попрощавшись с Анникеридом. Платону капитан приказал на время стоянки спуститься в трюм к другим рабам, чтобы не вызывать ни у кого ненужных вопросов.

Я знал, что все закончилось хорошо. По прибытии на Эгину Анникериду удалось выкупить Платона из рабства, и они вместе вернулись в Афины. Там Платон основал новую школу, гораздо масштабнее предыдущей, назвав ее Академией (в честь героя мифов Академа). Академия Платона стала первым в истории полноценным университетом, в котором лучшие преподаватели обучали основам всех известных в ту эпоху наук самых талантливых студентов, самым знаменитым из которых стал Аристотель. Академия продолжала работать еще несколько столетий после его смерти. Платон же прожил до восьмидесяти лет, был богат, уважаем, написал много работ. Еще дважды (как ни странно!) он ездил в Сиракузы по приглашениям новых правителей города; оба раза покинул их, снова не снискав расположения – но, к счастью, хотя бы не в кандалах. В преклонном возрасте Платон не был счастлив: страдал депрессиями; полагал, что работы его так и остались не поняты никем, кроме узкой прослойки учеников-интеллектуалов.

Он не знал, что время его идей тогда еще просто не пришло.

Платон – это исходная точка, начало как древней, так и современной философии. Если бы Платона не существовало, вся мировая мысль пошла бы в каком-то ином направлении. Почти все видные мыслители следующих двух тысячелетий упоминали Платона: одни горячо спорили с ним, другие всемерно им восхищались.

Но мимо работ Платона до сегодняшнего дня не прошел, пожалуй, ни один философ в истории. Некоторые из них говорили, что вся последующая история европейской мысли – это лишь «заметки на полях платоновских диалогов».

Глава 8