Папа для потеряшек (СИ) - Свит Кэти

— А если ей тоже плохо? — не унимаюсь.

Я сейчас плохо соображаю, эмоции зашкаливают по всем фронтам. Моей девочке плохо, Макар куда-то без предупреждения делся.

— Иди к дочери. Ты ей нужна, — произносит мама, похлопывая меня по руке. Она словно считала мое состояние и хочет немного подбодрить.

— Ты к Олесе? — уточняю у нее.

— Да, — кивает.

Расходимся в разные стороны. Мама уходит в детскую, я спешу в ее спальню.

В комнате тусклым светом горит ночник, Алиса спит свернувшись калачиком на кровати. Маленькая моя девочка…

Сердце сжимается от нежности и тревоги. Подхожу ближе, осторожно, чтобы не разбудить, убираю с лица мокрые от пота волосы и касаюсь губами лба. Горячий, но не критично.

Выдыхаю.

Сажусь на кровать, прислушиваюсь к дыханию дочки. Оно ровное и спокойное. Ребенок спит.

— Ну что? — в комнату заглядывает мама.

— Температура спадает, Алиса уснула, — отвечаю. — Как Олеся?

— Все хорошо, — успокаивает меня. — Спит.

Выдыхаю еще раз.

Мама подходит к кровати, забирает свою ортопедическую подушку, вместо нее кладет ту, на которой спала я.

— Ложись здесь, — кивает на место рядом с малышкой. — Я пойду к Олесе, буду спать у нее.

— Спасибо, — благодарю от чистого сердца. Благодарности хоть отбавляй.

Вместо ответа мама целует меня в щеку.

— Держись, — тепло улыбается. — Все будет хорошо.

— Угу, — киваю. Еще десять раз мысленно говорю ей спасибо и с ногами забираюсь на кровать.

Блин, здесь матрас гораздо тверже, чем в нашей с Макаром спальне. Не люблю на жестком спать.

Только вот сейчас не до выбора вовсе. Ребенок болен! Приспичит, лягу и на полу.

Мы уже практически две недели живем в этом доме, и ни разу не возникало никаких эксцессов. Ни с аллергией, ни с животами, ни с температурой. Алисе стало плохо на ровном месте, и меня это очень сильно напрягает.

Ну не должно так быть с ребенком! Особенно с таким, который по всем показателям здоров.

— Ты не знаешь, куда делся Макар? — уточняю у мамы. Он мне ничего не говорил про свой отъезд.

— Нет, — слишком резко и быстро отвечает. Я щурюсь.

— Ма-а-ам, — внимательно слежу за ней. — Куда он поехал? — не отрываю от матери взгляда. Она знает! И почему-то молчит.

— Сами с ним разбирайтесь, — недовольно отмахивается. Спешит к выходу из комнаты. — Позвони, пусть сам тебе все объяснит.

Не успеваю еще хоть что-то сказать, как она берет и выходит из комнаты. Супер!

Легко сказать позвони! Вспомнить бы, где мой телефон.

Ладно, плевать! Потом все узнаю. Сейчас для меня главное — спящая рядом дочь.

Поудобнее устраиваюсь в постели, еще раз проверяю лоб Алисы. Температура практически пришла в норму, и я расслабляюсь. Закрываю глаза. Спим.

— Доброе утро.— Над ухом раздается голос Макара.

Резко поднимаюсь, ударяюсь макушкой во что-то твердое.

— Ай, — потираю ушибленное место.

— М-м.— Макар трет подбородок. — Я язык чуть не откусил.

— Прости, — ласково провожу по его подбородку, затем накрываю ладонью щеку. Безотрывно смотрим друг другу в глаза.

У Маковецкого уставший взгляд. Он может хорохориться и выпендриваться перед кем угодно, но только не передо мной. Бессонная ночь не пройдет бесследно, ему срочно нужно поспать.

Ипполит затаился, и мы должны быть готовы в любую минуту к столкновению. Все наши жизни всецело зависят от действий Макара, а он выжат, словно лимон.

Оставляю ладонь на месте, сама поглаживаю его щеку большим пальцем. Мак слегка наклоняет голову вбок.

Ловит мою вторую руку, подносит ее к губам, целует в тыльную сторону. От нежности между нами плавится пространство вокруг.

— Тебе нужно поспать, — говорю тихо.

— Угу.— Он кивает, но подниматься и уходить не спешит. — Как она? — переводит взгляд на малышку за моей спиной.

Алиса спит, раскинув руки и ноги в разные стороны, на лице дочери умиротворение и покой. Дыхание ровное, щечки не красные. Судя по всему, температура прошла.

И что это было? Не понятно.

— Нормально, — двигаюсь чуть в сторону, освобождая место на кровати для Макара. — Ложись.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он смотрит на меня, моргает через раз. Устал.

Помогаю мужчине снять одежду, заманиваю на постель. Мак ложится, только стоит его голове коснуться подушки, как глаза тут же закрываются.

— Спи, — шепчу. Хочу выбраться из столь желанных и любимых мужских объятий, дома утром всегда полно дел.

— Не уходи, — просит сквозь сон. Прижимает к себе чуть крепче. — Побудь со мной.

— Хорошо, — соглашаюсь. Глажу Макара по голове.

Глава 32. Макар

Просыпаюсь от звонка сотового. Его настойчивая вибрация выдергивает меня из столь необходимого сна.

— Слушаю, — говорю не разлепляя веки. Голова гудит.

— Смоленского выписали, — докладывает один из парней, кто был приставлен к ублюдку.

Резко сажусь. Сон исчез, словно его и не бывало.

— Он уехал? — спрашиваю, поднимаясь с кровати.

— Мы едем за ним, — успокаивают меня. Выдыхаю.

— Не палиться, себя не подставлять, — даю парням указания. — Чуть что—докладывать. Сразу!

— Понял. Без проблем, — заверяет.

Даю еще некоторые указания, выхожу из комнаты и направляюсь в душ. Мне срочно нужно проснуться.

Только вот ни горячая вода, ни кофе так и не помогли унять головную боль. Выпиваю уже третью за сутки таблетку обезболивающего.

— Макс не приезжал? — интересуюсь у Оли. Она не отходит от меня ни на шаг.

Чувствует мое поганое состояние? Не удивлюсь.

— Какой Макс? — интересуется, выставляя на стол тарелку с блинами.

Открывает холодильник, достает сметану, сгущенку и красную икру. Красиво оформляет обеденный стол.

— Майоров.

Оля вопросительно смотрит на меня.

Точно, блин! Они же не знакомы.

— Высокий голубоглазый брюнет, — называю самые яркие черты своего друга.

— Ах, это тот самый Макс.— Оля заметно расслабляется, но вижу, что девушке становится немного неудобно. Внимательно слушаю ее. — Полчаса назад приехал, но я его в дом не пустила. Сидит с охраной.

— Сможешь позвать? — тру виски. Голова не проходит.

— Конечно, — бросает тревожный взгляд на меня. — Макар, у тебя случайно нет температуры? — подходит ближе, опускает раскрытую ладонь мне на лоб.

Холодная. М-м-м… Вот это блаженство!

Кладу свою руку поверх Олиной, закрываю глаза. Как же мне хорошо…

— Ты огненный весь! — Глаза Оли округляются от шока. Она тут же отстраняется от меня.

— Не уходи, — прошу ее. Ловлю прохладную руку, но Оля оказывается быстрее.

— Тебе нужно срочно выпить жаропонижающее! — начинает суетиться.

Открывает аптечку, принимается перебирать лекарства. Какие-то отставляет в сторону, какие-то возвращает назад.

— Что болит? — спрашивает, крутя в руках блистер с таблетками.

— Только голова, — признаюсь.

— Это от лихорадки, — отмахивается. — Так, — смотрит на меня пристально. — Выпей вот это, — кладет на стол таблетку. — А вот это, — рядом опускает вторую, — если через сорок минут лучше не станет. Понял меня?

Когда дело доходит до здоровья, то Оля превращается в самую настоящую мегеру. Помню, когда учились в школе, она все мечтала, что поступит в мед и оттачивала на нас все свои «врачебные» умения. Бинты улетали один за другим.

— Макса позови, — прошу Олю. — Нам нужно поговорить.

— Хорошо, — со скрежетом соглашается. — Но после разговора сразу в кровать!

— Да, моя госпожа, — посмеиваюсь. Взгляд Оли немного теплеет.

Пока она ходит за Майоровым, я успеваю выпить чай с лимоном, позвонить Марку и налить себе порцию кофе. В сон клонит просто ужасно.

— Совсем обалдел?! — Оля выхватывает у меня из рук чашку и опрокидывает ее содержимое в раковину.

— Ты сдурела? — поднимаюсь из-за стола. Беру другую кружку и под пылающим взглядом любимой наливаю еще одну порцию. — Кофе — это святое!

— Оно тебе сейчас вредно, — говорит сокрушенно.