Разбитая наковальня - Данила Ромах

железом мастер, талантлив, но характер у него… – она, улыбаясь, замотала головой. – Я своё «добро» даю, но решение принимает он.

– А коль не согласится?..

– На сильные плечи всегда работа найдётся, не переживай. – Старейшина вновь улыбнулась. – Ступайте к Хиду. Вечером расскажешь, как состоялась встреча.

– Спасибо, Лаи.

– Пока что не за что, Игна.

Вышла мастерица к Бузула, тот коротко кивнул.

– Пожалуйста, отведи меня к Хиду.

Охотник поморщился.

– Всё-таки послали тебя к нему, да? Не завидую.

– А что с ним такое-то? Сквернослов? Пьяница? Женщин недолюбливает?

– Лучше один раз увидеть, – бросил охотник и велел пойти за ним.

Игне нравилось в деревне. Чувство, присущее каждому страннику в чужой земле, постепенно уходило. Люди, что встречали девушку, улыбались ей. Была то лишь вежливость или искренняя радость новому лицу, Игна оставалась в некотором замешательстве. К её счастью, далеко не всем присутствие мастерицы было по духу.

– Проклятие, откуда такая вонь? – заворчал обитатель высокой мастерской, что стояла на самом краю деревни. – Кто-то бросил труп мне на пороге?

То было не строение: нагромождение глины, кирпича и камня, живое лишь паутиной дымоходов да подпорками из грубых поленьев. Кузня Хиду будто намеревалась оторваться от земли и сбежать прочь из деревни, но под собственным весом даже сдвинуться не могла. И дверь – массивная, злая, покосившаяся без ухода столько раз, что даже вроде на место встала.

– Это Бузула и гостья! – представил обоих охотник. – Открывай, ворчун!

– О, гостья? Это от неё так несёт или от тебя?

Игна нюхом быстро коснулась собственных подмышек. Несло всё-таки от неё.

Дверь, поддавшись не руке, а крепкому плечу кузнеца, распахнулась. То был невысокий полноватый мужичок в годах, с лысой головой и коротко стриженной бородёнкой не без седых волос. Фартук из грубой кожи с трудом обхватывал его широкий живот, руками гулял кузнец по собственным карманам скорее от безделья, нежели в поисках чего-то. Левая нога ниже колена переходила в протез, вытесанный из светлого, крепкого дерева. Время дало несколько трещин, делящих меж собой лакированные волокна. Внутри протеза сидел металлический прут. «Калека. Войну какую пережил иль за работой повредился?» – предположила Игна.

– Перестань пялиться на мою ногу, дылда, – оставил Хиду замечание мастерице. – Чего ты хотел, Бузула? Опять серп попортил, да? Давай сюда, к концу недели починю.

– Нет, Хиду. Я тебе подмастерье привёл. Игной звать. Она из Королевства.

Кузнец смерил девушку взглядом: настала его очередь присматриваться да подозревать. Наклонил голову набок, громко принюхался лишь затем, чтоб показательно сморщиться.

– Здоровая ты, Игна. Чем так кормят в Королевстве, чтоб этакую детину вырастить?

– Кормят явно не хуже, чем здесь, – быстро ответила мастерица.

Хиду ненадолго помрачнел, чтоб после ухмыльнуться. Затем за спины гостей посмотрел подозрительно, будто шпиона средь деревенских выискивал, и поманил Игну и Бузула внутрь, чтоб за ними дверь свою кривую не с первого раза наглухо закрыть.

Мастерская в тусклом свете умирающего горна была полна инструмента всякого, да лежащего без дела: в пыли ждали своего часа молоты и молоточки, свёрла разные, клещи. Возле горна валялись изделия разные, то ли недоделанные, то ли неудавшиеся. Колода столетняя, на первый взгляд неподъёмная, своё место под наковальней давно сестре младшей уступила да стояла в углу, как провинившаяся. Большой деревянный шкаф, что раньше был красив и светел, сейчас более напоминал неуместно широкий гроб, поскрипывающий потерявшей петлю дверцей. Возле одной из ножек валялись тарелки и недопитая бутыль. «Явно мы его не от работы отвлекли», – заключила Игна.

– И хоть здоровая ты в плечах и росте, явно исхудала, – продолжил кузнец. – Кормили плохо, запястья уставшие, на солнце долго не бывавшие… Рабыня, значит. Такого помощника, что меня ночью придушит и сбежит, мне не надо.

– Нет! – Бузула сделал шаг вперёд, как если бы собрался защитить мастерицу от угрозы. – Я спас её. Хочет она свой путь в глубь империи продолжить. Ей надо пожить в деревне немного, сил набраться.

– Я готова трудиться день и ночь, – вступилась за себя Игна. – Дай мне кузню, и я вам такое сделаю!..

– Разбежалась, дылда! – прервал обоих вскриком Хиду. – Сейчас я тебе и кузню дам, и заказы все доверю, и кровать тёплую уступлю, а сам дверь подпирать по ночам буду. Чего вообще человек северный забыл на востоке? На заработки идёшь? Не поверю… Так зачем пожаловала?

– Великий долг обязал меня отправиться в ваши земли, чтобы Гинна мастерство освоить. Человек, что ковать умел без молота…

– «И раскалять без огня»? – подхватил фальшиво Хиду.

– Верно! Верно, мастер! – Игна счастливо закивала.

– Да чушь всё это. Детская сказка, не более того, – отмахнулся Хиду и заковылял к шкафу. – А теперь брысь отсюда оба, у меня дел по горло. Скажи старейшине, что мне подмастерье не нужен. Особенно в бегах, ещё и за выдумкой какой-то…

Кому угодно было адресовано сие движение кисти, полное пренебрежения, но явно не Игне. Она стояла, как недовбитый гвоздь, не спеша покидать кузню. Напротив, мастерица ещё раз рассмотрела всё, что её окружало, особенно внимание собственное уделив рукам Хиду. Прикинула в уме то, чем успела разжиться в общении со старейшиной, и сказала холодно:

– Молоты и клещи у тебя без дела лежат, пыль копят. Рукава подпалены, но на коже ожогов не видать. Иль заусенца, иль шрама. Мои руки, руки моих сестёр и отца моего памяти о неудачах полны, а твои нетронуты. – Пальцами прошлась она по каждой метке на руках, что оставила за собой тяжёлая работа. – Как дело своё ведёшь, инструмента не трогая и боли не зная? Ты либо бездарь, либо колдун, хотя обоих здесь не жалуют. И работаешь хорошо, раз инструмент к тебе попорченный тащат да денег на выпивку хватает. Не утаивай, старик: ты Гиннову тайну знаешь, просто делиться не хочешь!

Хиду слушал это, брови крепко сведя. Глаза его – аватары гнева, наглости такой ещё в жизни не видавшие.

– Оставь нас, Бузула, – процедил кузнец. – Дальше сами поговорим.

– Ты уверен?

Огнём под бровями сверкнул он на парня, чтоб тот более глупых вопросов не задавал.

– Что смогу ей в случае чего по голове постучать? Да, определённо. – Он вновь посмотрел на Игну. – Но нам не драться – нам слова говорить. Свободен.

Вышел Бузула из кузни, и закрыл за ним Хиду дверь, ставнями хилыми прикрыв и для пущей надёжности за ручку подёргав. Убедившись в крепости конструкции, уселся он на скамью возле самого тёмного угла мастерской, ногу свою деревянную отстегнул и начал в ней голыми руками ковыряться.

– Экая девка! – беззлобно воскликнул он. – По виду ничего, кроме силы, не знаешь, а глаза на месте,