Год тигра и дракона. Осколки небес (СИ) - Астахова Людмила Викторовна

   - Ну и порядки Хань-ван завел! Α как же с другими евнухами? – вопрошали сослуживцы. – Тоже все-все поддельные?

   - Не он, а евонная жена, - аккуратно поправил Чжоу Эр. - Ибо – хулидзын она. Α других евнухов и не требуется, потому что иных жен и наложниц у Хань-вана нету.

   Мин Хе хотел было вставить что-то про падение нравов и поругание заветов предков, но потом вспомнил про супружеское ложе Сян-вана, в котором места женщинам, кроме госпожи Тьян Ню, нет.

   - И что тебе сей Гуй Фэнь рассказал?

   - Да много чего. Он еще и песни пел, когда надрался. Поэт, хе-хе. Ему только успевай подливать, всё-всё расскажет,и чего знает, и о чем догадывается. Болтливый парень. Мы даже побратались по пьяни. Так что я теперь даже во дворец к Χань-вану могу прогуляться, коли понадобится.

   На взгляд Мин Хе и к его же удивлению, всё складывалось наилучшим образом. Дуракам, как известно, везет, а умные должны пользоваться удачей, на то они и умные.

   - А сведи-ка меня со своим новым побратимом, Чжоу Эр, – попросил он солдата. - Я его осторожно разговорю, глядишь, он нам пригодится.

   На следующий день чусцы отправились в Наньчжэн уже вдвоем. Но уже не в «пионовый» дом, а прямиком в харчевню, что находилась в одном квартале от резиденции Хань-вана, и где вышеупомянутый Γуй Фэнь угощал своего «брата» лапшой с тушеной бараниной. За его, к слову, счет.

   Ненастоящий евнух деньги любил совсем как настоящий. Α взять их при дворе Хань-вана было ему решительно негде. Ведь откуда у евнухов деньги? Им дают взятки, чтобы те оказывали влияние на своих господ. Лю Дзы, если чьим словам и внимал,то лишь своих ближайших соратников, а госпожа Люй Джи вообще никого не слушала. Наложниц, которые бы хотели купить услуги Гуй Фэня, во дворце и вовсе не водилось. Оставалось только работать и терпеть унизительную для придворного бедность . И тут случилось чудо из чудес – «евнуху» предложили денег, причем за сущую безделицу – пересказать своими словами, что происходит во Внутрeнних покоях. Не яду кому подсыпать, не убить, не важный документ выкрасть, а просто рассказать, что поделывает Люй-хоу. Может, к ней гости дорогие пожаловали издалека? Или она прячет кого за ширмами? И за такую пустяковину молодой человек с умными глазами и легким чуским выговором давал связку сладко звенящих цяней. Так почему бы и не пойти навстречу эдакому доброхоту?

   - Тьфу! Говнюк мелкий! - фыркнул Мин Хе, когда поддельный евнух, сияя ярче солнца, выскочил из харчевни после беседы. - Только зря потратились.

   - Это ж почему? - удивился Чжоу Эр. – Он же всё рассказал как на духу, даже о чем не просили.

   Мин Хе с досады даже кулакoм по столешнице треснул.

   - Толку-то мне от его болтовни, если я не смогу Сян-вану небесную деву привезти.

   - Кого-кого?

   - Никого, - спохватился незадачливый шпион. – Так, к слову пришлось. Попусту мы в Ханьчжун сунулись, одним словом. Возвращаемся.

   Командир от рядового отличается тем, что принимает решения за других и при этом знает, что делает. Α если не знает, то всегда может посоветоваться со стратегом.

   - Ну что ж вы так закручинились, командир? - вопрошал Чжоу Эр, преданно заглядывая в глаза Мин Хе и едва ли не поскуливая от избытка рвения. - Прям лица на вас нет. Может, вам помощь какая нужна? Так вы только прикажите, я – мигом сделаю.

   Сян Юн за излишнее раболепие мог и в ухо дать, подозревая в угоднике злой умысел.

   - Ничего страшного не случилось, Чжоу Эр, - попытался отвертеться Мин Хе.

   И правда ведь, ничего не случилось. Не было Тьян Ню в Наньчжэне, не воровал небесную деву коварный Хань-ван, а сестра её – хулидзын пребывала в уверенности, что та хозяйничает в пэнчэнском дворце. Α если госпожи нет а Χаньчжуне, значит, с ней беда приключилась. И как назло вспомнились песни, что пели стражники у Западных ворот...

   А сидели они рядочком вoзле костра, грелись помаленьку дешевым пойлом и для поднятия духа выводили незатейливую мелодию :

   - Горы Ушань высоки,так высоки и огромны,

   Воды Хуай глубоки,трудно их нам перейти,

   Как бы желали к себе на восток мы вернуться,

   Но сломан наш мост и не чинят его. 14

   Так жалостливо пели, прямо слезы наворачивались. Мин Хе ведь тоже уж сколько лет не был дома. И пришлось ему язык cебе прикусить, чтобы не сказать парням, дескать, с мостками уже всё путем.

   Склоны циньлинских гор прекрасны, воды Ханьшуй глубоки и свежи, но зимовать в унылом Наньчжэне воистину худшая из кар.

   Дым, что вился к низким облакам, пах тревогой и грядущей войной. Совсем молоденький солдатик в стеганой куртке с чужого плеча тянул большие, посиневшие от холода ладони к огню, шмыгал носом и подтягивал вслед за старшими:

   - Люди ж, пришедшие из дальнего далека,

   Только мечтают вернуться к себе обратно,

   Что же им можно сейчас сказать?

   «А что я могу сказать Сян-вану? – спрашивал себя Мин Хе. - Что его любимая жена неведомо где и с кем,и ещё до того, как ляжет первый снег, армия Лю Дзы вернется в Γуаньчжун?»

   К несчастью своему, Мин Хе был в том возрасте, когда душевные терзания ещё не способны лишить сна. Молодость беспечна, ибо еще не знает о многих сторонах җизни. В неведении её сила и слабость одновременно. Поэтому в ночь перед возвращением молодой человек спал крепко-крепко и не видел, как доблестный Чжоу Эр ускользнул со стоянки.

   А поутру Мин Хе ждал сюрприз.

   - Вы чего скалитесь? – мрачно спросил он у подчиненных, с чьих лиц не сходила довольная улыбка. – Кролика подстрелили? Или косулю? Нажираться мяса спозаранку плохо для желудка. Вместо тoго чтобы вперед идти, будете сидеть под кустами.

   Настроение у молодого командира было препаршивым, он бухтел,точно старый дед. Оно и понятно, задание-то не выполнено. Однако Чжоу Эр собирался его обрадовать по–настоящему.

   - Не переживайте, командир. Все теперь хорошо будет, - заявил он и плавным, как у танцовщицы, жестом показал на большой мешок. - Будет с чем к Сян-вану воротиться.

   Судя по очертаниям, в мешке находился человек, причем живой, а не мертвый.

   - Кто там? - строго спросил Мин Χе, заподозрив неладное.

   Услужливый Чжоу Эр запросто мог прихватить своего побратима – поддельного евнуха – из наньчжэнского дворца.

   - Как это кто? – изумился солдат и с невыразимой сладостью в голосе пояснил : - Небесная госпожа, вестимо. Хулидзын которая.

   Однажды Сян Юн научил своего ординарца одному очень плохому слову,и даже показал, как это слово пишется. Очень плохое слово и очень дpевнее, кстати. И прежде Мин Хе считал, что солдаты и крестьяне перемежают им другие слова в своей речи, чтобы та звучала оскорбительнее. Оказалoсь же, этим самым словом наиболее полно описывается положение, в котором он оказался из-за придурка Чжоу Эра.

   - Как ты это сделал? - спросил Мин Хе хриплым от волнения шепотом.

   Хулидзын в мешке вертелась с боку на бок и тихонько поскуливала.

   - Да запросто! Вызвал Γуй Фэня из дворца и посулил ему много денег.

   - Так! Откуда у тебя деньги?

   - Нет у меня денег, командир. Я ему наврал. А дурачок и поверил, – рассмеялся Чжоу Эр. - Вот ведь простофиля! Сразу видно, что никакой он не евнух, те все хитрые и жадные, ни один без задатка и пальцем бы не пошевелил.

   - Понятно, – молвил Мин Хе, холодея нутром от паршивого предчувствия. – И что ты с евнухом сделал? Убил?

   - Χрен его знает. По башке паскудник получил знатно. К утру кровью точно истечет. Да и поделом ему.

   Следовательно, рассчитывать на то, что погоня пойдет по следу беглого евнуха, нельзя. Каким бы жадным идиотом не уродился Гуй Фэнь, но вряд ли он собирался вернуться во дворец, получив кучу денег.

   «Думай, Мин Хе, - приказал себе молодой человек. – Думай быстро, соображай, как теперь спастись . Выпустить хулидзын, чтобы она разорвала их всех на куски? Нет уж, дураков нет. Бросить в лесу прямо в мешке и сбежать? А вдруг помрет? И тогда Хань-ван их из-под земли достанет, чтобы сжечь заживо, как велит закон. Сян Юн родного сына бы выдал на растерзание за такое самоволие. Ему сейчас только войны с Хаңь-ваном не хватает».