Непоправимый брак - Евгения Горская

та ничего сделать не успела, он прямо при них умер.

– Так отчего он все-таки умер? Отравление?

– Отравление. Только неизвестно, где он паленую водку купил. – Дементьева поколебалась и совсем тихо ошарашила: – Жена считает, Николаича отравили. Специально. Убили.

– Ничего себе! – оторопел Петр. – Кому он мог помешать?

– Кто же его знает!

– Бред какой-то!

Дементьева горестно вздохнула, то ли соглашаясь с Петром, то ли все-таки допуская, что кому-то могло прийти в голову убить безобидного старика.

– Покажите маршруты на понедельник, – попросил Петр.

Как ни странно, Дементьева составила маршруты хорошо, не хуже Николаича. Пожалуй, ее в любом случае не стоит увольнять, даже если он найдет на место начальника цеха хорошего спеца.

Можно было уезжать. Петр позвонил сначала Лере, а когда она не ответила – в салон и узнал, что сегодня она работает.

Чтобы протянуть время до вечера, он проверил технологическую документацию по всем выполненным в этом году работам. Документация была в полном порядке.

Когда он уходил, Дементьева еще перебирала в цеху образцы приборов.

«Не стоит ее увольнять», – окончательно решил Петр.

Машин в город было немного, но ему не повезло, две мелкие аварии собрали большие пробки, и доехать до Лериного салона вовремя Петр не успевал.

Ему казалось, что, работая, он о Лере совсем не думал, а сейчас так захотелось поскорее ее увидеть, что он с трудом сдерживался, чтобы злостно не нарушать скоростной режим.

Хватит тянуть. Отвезти ее к себе и не отпускать.

Он не поверил, когда она отказалась с ним встречаться. Ему не хотелось в это верить, даже когда пришла эсэмэска.

Это означало, что он неудачник во всем. И в том, что приходится подчиняться Борьке, и в том, что единственная женщина, к которой он неравнодушен, безразлична к нему.

Он больше не стремился не нарушать скоростной режим, и к салону успел приехать еще до закрытия.

Он не успел выйти из машины, когда увидел Леру. Она садилась в машину к незнакомому мужику.

Петр ожидал чего угодно, но почему-то не этого.

Ему только казалось, что она тает под его взглядом, как женщина, предназначенная судьбой.

Ему только казалось, что она принадлежит ему вместе со всеми своими мыслями и чувствами.

Винить было некого. Она ничего ему не обещала.

Петр посидел, держась за руль и не понимая, куда теперь ехать. Домой, больше некуда.

Заметив по дороге винный супермаркет, он купил бутылку виски. Приехав домой, выпил глоток виски раньше, чем переоделся.

Сосредоточиться на чем-то, не имеющем отношения к Лере, было трудно, но он сумел.

– Пап, – позвонил Петр отцу. – У нас на заводе произошел непонятный случай. Начальник цеха отравился. Ты узнай по своим каналам, что следствие считает. Сергей Николаевич Абросимов, живет в… – Петр назвал подмосковный город.

– Попытаюсь. Ты из-за этого расстроен, Петя? – осторожно спросил отец.

Проницательности собственного отца Петр не переставал удивляться.

– Из-за этого тоже.

– А еще из-за чего? – фыркнул отец. – Неужто из-за бабы?

– Угадал. Только не из-за бабы, из-за женщины, – поправил Петр.

– Непереносимым горе бывает, когда теряешь человека, с которым жил. В буквальном смысле жил, завтракал, ужинал и ночевал. Все остальное забывается быстро, поверь.

– Верю, – усмехнулся Петр. – Узнай про Абросимова, не забудь.

– А я когда-нибудь забывал?

– Никогда, – признал Петр.

Он снова выпил виски, чувствуя, что не то чтобы успокаивается, а как-то тупеет.

Несмотря на отупление, он догадался сделать еще один звонок.

– Боря, – спросил Петр директора. – Ты случайно не знаешь Лериного городского телефона?

Борис номер не знал, спросил у жены. Петр записал.

Он звонил Лере домой почти до самого утра, пока не забылся, приняв виски больше, чем следовало. Городской номер не отвечал. Она не ночевала дома.

* * *

– Про убитого парня что-нибудь стало известно? – спросила Лера, едва сев в машину.

– Мне – нет. – Глеб оглянулся, въехал в поток. – Мне о нем рассказал участковый, он мой приятель. В смысле участковый приятель, а не убитый.

– Это я поняла, – улыбнулась Лера.

Она была грустна, хоть и улыбалась.

– Ходила вчера на похороны?

Вопрос был неудачный. Глебу хотелось развеселить девушку, а заговорил он о похоронах. Следовало подыскать тему повеселее.

– Конечно. Я Анфису с детского сада знала. – Лера поерзала, устраиваясь поудобнее. – Наши мамы до сих пор иногда перезванивались. Так… по праздникам. А на похоронах мои родители все время были около Анфисиной мамы, как будто у нее ближе никого нет. И от этого как-то… совсем тошно.

Регина, Анфисина мать, в деревне появлялась редко. Совсем давно привозила к родственнице маленькую Анфису, иногда оставляла на несколько дней. Впрочем, Глеб и сам появлялся у тетки нечасто и о соседях знал мало.

– Отец Анфисы на похоронах был? – зачем-то спросил Глеб.

– Был. Я давно его не видела, Анфисины родители много лет назад разошлись. Даже удивилась, что узнала его. У Регины Леонидовны теперь другой муж, мама говорит, что хороший.

– По-моему, Регина в деревню с мужьями не приезжала, ни с первым, ни со вторым, – впереди ехала фура, мешала обзору, Глеб переместился в левый ряд.

Лера пожала плечами.

– Лера, у Анфисы была квартира? – неожиданно спросил он. – Где она жила? С матерью?

– Снимала жилье. Давно, уже лет пять. – Лера на него покосилась. – Почему вы спросили? Если кто-то пытается залезть в деревенский дом, может забраться и в квартиру?

– В городе это сделать труднее, соседи могут увидеть. Камеры сейчас почти у всех подъездов.

Лера задумалась. Глеб догадывался, что размышляет она о том, как бы осмотреть еще и квартиру Анфисы.

До поворота к деревне удалось доехать относительно быстро. Глеб притормозил у первых домов, подал машину назад и проехал дальше, к лесу. Повезло, удалось поставить машину между деревьями так, что с дороги ее не было видно.

– Не хотите, чтобы деревенские знали, что вы приехали? – полюбопытствовала Лера, выбираясь из машины.

– Точно.

На самом деле он не хотел, чтобы кто-нибудь видел рядом с домом Киямовых Леру. Ему спокойнее, если она будет держаться подальше и от дома, и от всего другого, связанного с убийствами.

Сегодня на Лере тоже был брючный костюм, отличавшийся от того, что она надевала раньше, только цветом.

Наверное, это ее стиль.

У каждой женщины свой стиль в одежде, говорила Уля. Глеб только однажды видел ее в платье. То, как утверждала Уля, было дорогим и модным. Кажется, ей подарили его родители. Подруга покрутилась перед зеркалом и навсегда сунула платье в ящик комода.

– Это не мой стиль, – сказала она тогда Глебу.

Уля предпочитала стиль полуспортивный-полумолодежный.

Думать об Уле не хотелось.

Глеб покосился на Лерины ноги, сегодня – в туфлях без каблуков.

Его кроссовки рядом с изящными туфельками казались грубыми и грязными. Впрочем, так и было.

– Пошли. – Он зашагал по огибающей деревню дорожке.

Солнце уже село. Пахло лесом, полем.

– Тебе не холодно? – не оборачиваясь, спросил Глеб.

– Нет. Спасибо.

– Поужинать хочешь? Можем зайти к моей тетке, перекусить.

– Нет. Спасибо.

В лесу негромко перекликались птицы. Над растущими вдоль дорожки одуванчиками вились шмели.

У забора Киямовых Глеб пошел медленнее, у угла забора огляделся. Непохоже, что их кто-то видел.

– Иди к дому быстро, – велел Глеб, открывая перед Лерой калитку, и снова огляделся.

Окраина деревни была пуста.

* *