Магазин шаговой недоступности - Ким Хоён

где вы снимете комнату?

Ингён думала арендовать дешевую комнатку без залога. Ей не хватало ни денег, чтобы позволить себе что-то другое, ни воли, чтобы собраться с силами и начать писать, а в тесноте четырех стен у нее не останется путей для отступления. Если же и тогда она не сможет ничего написать, то, отбросив все сомнения, вернется в родной Пусан.

Тем более у Ингён там много дел. Она могла бы работать в семейном павильоне на рынке Пупхён, навещать друзей в их магазинах. Родители станут убеждать остепениться, не сопротивляться и выйти наконец замуж, завести детей.

– В Пусане я могу много чего делать, помимо писательства, – с застенчивой улыбкой добавила она.

Хису лишь озадаченно улыбнулась в ответ. На следующий день она спросила, не хочет ли Ингён пожить в другом месте – не в узкой комнатушке. Старшая дочь Хису на каникулы возвращается в Кванчжу, и ее квартира в пятиэтажке будет пустовать. Там Ингён и могла бы поработать. Заметив удивление и даже сомнение на лице Ингён, Хису добавила, что дочь вернется в марте, так что жить можно будет всего три месяца. Когда Хису настояла, чтобы она жила в их квартире бесплатно, Ингён едва не расплакалась. Растроганная, она смогла лишь выдавить робкую улыбку.

И вот у Ингён снова появилась комната, которая, если повезет, станет для нее последней. Здесь и могут закончиться сеульская, писательская и театральная главы ее жизни – на третьем этаже пятиэтажки в квартале Чхонпхадон.

– Мама попросила показать вам район. Но… нам с молодым человеком нужно будет уехать в Кванчжу.

– Все нормально. Я сама справлюсь. Зимой все чисто и хорошо видно.

– А вы клевая. Моя мама вот придирчива… Наверное, это потому, что вы актриса. Не похожи вы на писательницу. Очень свежо выглядите.

– Актриса на пенсии. Теперь я только придирчивая писательница, – нахмурив брови, нарочито грозно произнесла Ингён, на что дочь Хису разразилась хохотом.

У хороших людей вырастают хорошие дети. Вдруг вспомнилось, что ей сказала Хису в их последний день в Вончжу. Ингён спросила, почему та была так добра к ней. Вопрос бессмысленный, но Ингён хотела выразить свои чувства. Хису задумалась, а потом ответила:

– Бабушка Боба Дилана говорила ему: «Счастье не в конце дороги, сама дорога и есть счастье. Так что будь добр к каждому, кого встречаешь на своем пути, все они ведут тяжелую битву»[22].

Встретив Ингён на своем пути, Хису вспомнила эти слова. Внушительный ответ. Теперь Ингён и сама захотела стать фанаткой Боба Дилана.

На следующий год после того, как он получил Нобелевскую премию по литературе, Ингён стала писательницей. В ее жизни Боб Дилан занимал особое место. Ведь он, будучи музыкантом, взял премию по литературе, как и она, будучи актрисой, смогла стать драматургом. Примерно тогда же, когда он был удостоен приза, на Ингён обрушились упреки за то, что она раскритиковала пьесу старшего коллеги. Многих возмутило, с какой стати актриса возомнила себя знатоком режиссуры. Поэтому в конце года Ингён отправила собственную пьесу на литературный конкурс в одну газету и, к своей радости, победила.

Проблемы начались потом. После того как Ингён стала драматургом, ей реже предлагали роли, из-за чего исчезали и шансы продвинуть свои работы на сцену. Многих режиссеров тяготили драматурги из числа бывших актеров, а продюсеры не воспринимали всерьез их пьесы. Ингён теряла терпение и чувствовала себя униженной. Она часто впадала в гнев и этим подорвала себе репутацию.

Съехать с богемной улицы Тэханно она решила, когда перестала играть на сцене. В ежегодной летней постановке Ингён всегда давали главную роль – двадцатисемилетней невесты Пинны, сбежавшей из дома за два дня до свадьбы, и это была своего рода ее визитная карточка. Однако весной позапрошлого года продюсер поблагодарил ее за работу и сообщил, что они больше не смогут работать вместе. И оправдал это тем, что ей самой уже тридцать семь лет и пора освобождать роли для молодых коллег. Ничего не поделаешь. Но когда он добавил, что в будущем они обязательно вместе поработают над более зрелой ролью, Ингён лишь усмехнулась и захлопнула за собой дверь. Гнев не прошел и когда она вернулась в свою арендованную комнату.

«Значит, зрелую роль можно получить, только будучи в возрасте? Собакам ее отдай!» – прокричала она и приняла решение писать зрелые произведения.

С тех пор прошло два года, но Ингён за это время успела произвести на свет лишь пару работ, и обе – в стол. Они получились не просто зрелые, а почти сгнившие. Ингён тогда бродила по Тэханно, словно признак, помогая в постановках коллегам или присутствуя на шумных писательских пьянках. Внезапная победа на конкурсе хоть и сделала из нее драматурга, однако писательские навыки все еще были далеки от совершенства. Поэтому она продолжала писать, чтобы набить руку, а ее работы по-прежнему отвергались. Этим летом, после многих перипетий, пьесу Ингён все же согласились поставить на сцене театра ее коллеги. В итоге эта дебютная постановка и для нее, и для критиков, да и для зрителей осталась жалким воспоминанием.

Она верила, что вся жизнь – это путь от решения одной проблемы к решению другой. Только, похоже, больше сил нет. Ингён переехала в Сеул десять лет назад в надежде стать актрисой, отказалась от покупки квартиры и потратила эти деньги на ежемесячную арендную плату, так что теперь расплачиваться оказалось нечем. Ингён чувствовала, как от мечты ее отделил черный занавес. Не было сцены, где ее бы ждали, да и сцена, которую создавала она, не открылась. Идеи иссякают, а писательские навыки ненадежны, как батарея старого мобильного телефона.

Ингён распаковала вещи и села за стол в комнате, которую ей оставили. Перевела дыхание. И поняла, что не знает, как эти три месяца могут изменить ее жизнь. К счастью, Сеульский вокзал совсем близко: если за это время у нее не получится создать законченное произведение, то она не раздумывая сядет на ближайший поезд до Пусана. Раздался гудок машины. Дочь Хису улыбнулась и сообщила, что приехал ее молодой человек.

В тот вечер, проводив ее, Ингён легла отдохнуть и быстро уснула. А когда проснулась, уже наступила полночь. Похоже, она сильно утомилась. Ее футболка была влажной от холодного пота, а живот втянулся от голода. Вспомнив, что решила не притрагиваться к еде в квартире, Ингён накинула куртку и вышла на улицу.

От холода шел пар изо рта. Женщина направилась в тот круглосуточный магазин, откуда звонила днем, и услышала, как продавец басом поприветствовал