Магазин шаговой недоступности - Ким Хоён

пить?

Мужчина невозмутимо кивнул, и Кёнман разозлился.

– Просто скажите мне, чтобы я больше сюда не приходил. Зачем раздавать советы?

– Хочу помочь… Буду д-давать вам этот чай со льдом к-каждый день. С лапшой и кимпапом… получится вкусно… и без мыслей… про алкоголь.

– А я чем-то мешаю вашей работе? Оставляю за собой мусор? Чем вы мне хотите помочь? Сказали бы просто, чтоб я больше не приходил сюда!

Кёнман встал и ушел, не оглядываясь: «А столик уберет этот идиот-хозяин!»

Так и закончится его связь с этим местом. Больше не осталось в его жизни ничего, что ему дорого. Кёнман не понимал, протрезвел ли он или дело в холодном воздухе, но мужчина с особенной силой ступал по зимней дороге, будто с каждым шагом стараясь подавить в себе сожаления о том, что его мельница рухнула.

Под конец года каждые два дня Кёнман возвращался с корпоративов выпившим. Конечно же, он не скучал по магазину и тем не менее каждый раз, направляясь домой по самой короткой от метро дороге, засматривался в его сторону. Столик на улице казался без него таким одиноким.

«Так ему и надо», – думал он и шел дальше.

* * *

Наступил 2020 год, преисполнив всех надеждой на новое. И жена, и близнецы, которые теперь пойдут в среднюю школу, с радостью встречали праздник. Ростом дети уже были ему по плечо, совсем скоро он станет самым низким в семье: рост жены со свадьбы не поменялся и остался равен 168 сантиметрам, а вот он за это время уменьшился – на прошлом медосмотре оказалось, что уже на два сантиметра уступает ей.

И дело не только в росте. К новому году он будто постарел, поэтому его уверенность в себе начала слабеть. Все из-за того, что его постоянно унижают на работе и не замечают дома. И если от насмешек коллег и бизнес-партнеров его спасло бы увольнение, то семейные проблемы просто так не решить. Может, заодно уйти и из дома? Стать бродягой. В этом году он хотел найти новую работу. Пусть там будут меньше платить, зато хотя бы отнесутся по-человечески. А нехватка денег неизбежно скажется на отношениях в семье. Поэтому новый год, как и старый, обещал ему лишь зимнюю стужу. Да и разве это не правда? Ведь и в декабре 2019 года, и в январе 2020 одинаково холодно. Кёнман с жалостью смотрел на тех, кто радовался праздникам, а новогодние украшения, развешанные по всему городу, вызывали в нем только досаду.

Хотелось выпить. Но из трех его друзей-собутыльников двое в новом году решили отказаться от алкоголя, а третий уехал в родной город. Праздник встретили как обычно: выпили за проводы старого года и поели. Ничего особенного. Казалось, весь мир Кёнмана отторгал. Дома – понемногу, на работе – со всего размаху… Поэтому его кровь жаждала алкоголя.

Таким, как он, остается пить в одиночестве. На роскошное пьянство в баре не хватало ни денег, ни эмоциональной свободы. Оттого по пути с работы он и заходил в круглосуточный магазин: только в одном-единственном на зиму не убирали уличные столики – там, где хозяином был тот странный, медвежьего телосложения мужчина, который пил чай из кукурузных рылец. И который почему-то работал в ночные смены сам, вместо того чтобы найти помощника. Вот черт. Начальник должен создавать рабочие места, и тогда не нужна никакая экономика просачивания. Сначала Кёнман собирался пройти мимо магазина, но внезапно остановился.

Почему-то на уличном столике лежала упаковка заварной лапши с кунжутом. Три «р», его излюбленная комбинация. Он скучал по ней. Только она могла утешить его в тот мрачный, беспросветный Новый год. Открыть ему двери в праздник. Терпеть не было сил. Пусть это наживка хитрого медведя, на которую его собирались поймать, как лосося, Кёнман все равно должен съесть ее. А если медведь нападет на его одинокий столик, у Кёнмана найдутся силы превратить морду зверя в кукурузные рыльца.

– О… давно вас не было, – поздоровался мужчина.

Все такой же неторопливый. На приветствие хозяина Кёнман лишь кивнул и поспешил на улицу. Несмотря на холод, он торопливо залил лапшу водой, распечатал кимпап и откупорил бутылку сочжу. Черт побери. У него же нет стаканчика. Он выбросил тот, который всегда носил с собой в сумке. Покупать стакан ему не хотелось, а просить значило показать свою слабость перед этим полярным медведем. И ладно. Можно и так обойтись. Разве сочжу нельзя пить из горла?

В этот момент мужчина вышел из магазина. Кёнман старался сохранять самообладание, но, заметив в его руке вентилятор, пригляделся повнимательнее. Оказалось, это тепловая пушка. Мужчина включил ее в неизвестно откуда взявшуюся розетку и поставил возле него.

Затем он вытянул руку, словно приглашая Кёнмана насладиться теплом, осмотрел столик и вернулся в магазин. Под струей горячего воздуха недоумение испарилось, и гость расслабился. Ожесточение на его лице, вызванное то ли зимним морозом, то ли смущением из-за возвращения сюда, смягчилось.

– Только такие… есть, – оправдался полярный медведь, вернувшись с большим стаканом, куда они уже наливали чай из кукурузных рылец.

Кёнман взял стакан и задумался. Нужно было что-то сказать.

– Спасибо.

– Да н-не за что.

– За стаканчик… и пушку.

– Вас давно не было… Уж думал, не понадобится.

– Что? Пушка?

– Вы часто сюда приходили… Когда похолодало… я купил это для вас… В любом случае рад вас видеть.

С запинкой произнеся эти теплые, даже теплее воздуха из пушки, слова, мужчина снова исчез. Кёнман опустошил бутылку сочжу, совсем забыв о лапше.

Как тепло. Сочжу, стаканчик к нему и эта штука с теплым воздухом, которую мужчина приготовил именно для него. Оставленный на произвол судьбы, всему свету безразличный Кёнман наконец не чувствовал отчуждения. Этот неприметный магазинчик на углу стал его убежищем. Он ощутил себя самым важным посетителем.

Кёнман в мгновение расправился с тремя «р». Он хотел уже пересесть поближе к горячему воздуху, как рядом снова оказался хозяин. Значит ли это, что настало время расплатиться? В одной руке он держал стаканчик со льдом, а в другой – чай из кукурузных рылец. Черт возьми.

С виду он старше Кёнмана лет на десять. Может, достаточно будет опрокинуть по стаканчику, как он делал с деловыми партнерами?

– Вам тяжело? – прозвучал банальный вопрос после того, как они чокнулись.

Кёнман лишь кивнул. В задумчивости собеседник несколько раз провел своей крупной ладонью по подбородку и снова спросил:

– Кем вы работаете? Всегда так поздно возвращаетесь.

«Даже смешно. Решил заодно выведать у меня личную информацию?»

– В торговле.

– Что