Святой грешник - Сандра Частейн

– Нельзя принимать в расчет? Значит, «разойтись, как в море корабли», так, что ли? – она сейчас говорила строгим голосом, каким привыкла журить своих нашаливших учеников.

Своих учеников? Да, конечно, она работала учительницей в школе. Нико был прав: память о прошлом постепенно возвращалась к ней. Она все же не удержалась и спросила:

– А что же случилось с фантазией?

Нико положил на тарелки яичницу и поставил на стол блюдо с тостами.

– С фантазией? Ничего не случилось, принцесса. Это все и есть фантазия. – Он замолчал и, чтобы скрыть замешательство, потянулся за солонкой. Потом устало посмотрел ей в глаза и произнес: – В мире столько кухонь, почему же тебе надо было войти именно в мою, куколка?

– Хэмфри Богарт? Ладно, я подыграю тебе. Я не выбирала твою кухню, незнакомец, а вошла в нее случайно. К тому же ведь это даже не твоя кухня, правда?

– Разве ты не знаешь, дорогая? – Нико перевернул стул и сел на него лицом к спинке, широко расставив ноги. – Сегодня утром мы завтракаем в вагоне-ресторане восточного экспресса, а потом будем любоваться восходом солнца над рекой Янцзы.

– И мы даже не знаем имен друг друга. Мы не замечаем, как летит время. Правда, романтично?

– Хотя я не знаю твоего имени, милая, но не оставлю даму в беде, – произнес он, пытаясь подражать акценту Хэмфри Богарта.

Ему это не слишком удавалось, и Карен улыбнулась.

– Разве восточный экспресс шел мимо реки Янцзы?

– Это моя фантазия. Он поедет туда, куда я захочу.

– Да, и на этот раз мы действительно незнакомы. В этой твоей фантазии мы не любовники, – сказала она с грустью.

– Послушай, я не понимаю, что происходит, – посерьезнел Нико. – Я доктор, а не бродяга цыган. Ученый, а не рыцарь в белых доспехах. В одном я уверен: прошлой ночью мы занимались любовью.

– А что же сегодняшнее утро?

– Не знаю. Все произошло слишком быстро, у меня не было времени обдумывать последствия. Приходится признать, что нас неодолимо тянет друг к другу, и если мы не установим рамки, то опять окажемся в постели.

На секунду его взгляд затуманился от желания, но, прежде чем Карен успела это заметить, Нико снова надел на себя маску безразличия.

– Что еще за рамки? Ну-ка поясни. Очень интересно оказаться в компании цыгана, устанавливающего рамки.

– Во-первых, сядь и поешь, а я посушу твои волосы. – Он поднялся, взял ее за плечи и слегка подтолкнул к столу.

Карен позволила усадить себя. Бросив в стакан пакетик чая и налив туда кипятку, Нико протянул ей сахар.

– Ты запомнил, – воскликнула она обрадованно.

– У меня очень хорошая память. Это одно из моих достоинств, – самодовольно заметил Нико и замотал ее волосы в большое махровое полотенце.

– Ты и раньше сушил мне волосы. Ты что, фетишист? – съязвила она.

– Нет, всего-навсего не хочу, чтобы ты схватила воспаление легких. – Он положил полотенце в микроволновую печь на несколько секунд, чтобы оно прогрелось, а потом стал бережно, прядь за прядью, вытирать ее серебристые волосы.

Карен взяла вилку и приступила к еде, думая о случившемся и пытаясь мыслить здраво. Когда-то ей, несомненно, удавалось мыслить разумно, но сейчас ее жизнь перестала подчиняться законам логики.

– Ты прав, – наконец признала она. – Мы должны планировать нашу жизнь. Мы надолго здесь? Меня ведь, наверное, ждет работа, как и тебя?

Нико невесело рассмеялся.

– Тебя работа не ждет: в библиотеке не могли сохранять за тобой место. А пробудем мы здесь до тех пор, пока ты не будешь готова уехать.

– Я могу уехать хоть сейчас.

– Я так не думаю. Ты ведь так и не вспомнила, кто преследует тебя.

– Мужчина. Мужчина, который… – Карен не закончила. Ответа не было. Она не помнила, кто этот мужчина и почему он так пугает ее. – Мне очень жаль, но я не помню. Знаю только, что он демон в человечьем обличье.

– А может, ты не хочешь сказать мне?

Карен не произнесла ни слова. Теплые, ласковые и в то же время властные прикосновения Нико к ее волосам рождали в ее голове самые откровенные фантазии.

– Чтобы помочь тебе, Карен, я рисковал своим будущим в больнице. От кого ты бежишь? По-моему, я заслуживаю того, чтобы ты мне ответила.

– Ты не понимаешь. Если бы я только знала, то доверилась бы тебе, не сомневайся. Но я, честно, не могу вспомнить.

Нико продолжал вытирать ее волосы, хотя они уже давно были сухими. Пальцами он нежно касался ее лица, шеи, восстанавливая те особые узы, что связали их с самого начала.

– Что ты помнишь? Расскажи мне, – попросил он. – Попытайся, насколько сможешь, вернуться назад в прошлое.

– Я помню свое детство, отца, помню, как он погиб. Я помню мать. Мне приходилось заботиться о ней. Она часто… болела.

– Уже кое-что, мы делаем успехи. А теперь расскажи мне о себе. Где ты получила образование?

Отхлебнув горячего чая, Карен ответила:

– Как где? В университете, где же еще?

– Значит, потом ты училась на библиотекаря?

– Нет. Я работала учителем. Я дипломированный педагог.

– Тогда зачем же ты приехала в Нью-Йорк и работала библиотекарем? Это же низкооплачиваемая работа.

– Потому что я… – Она запнулась. – Я не знаю, зачем поступила так. Почему я не могу вспомнить?

– Как тебя зовут, принцесса? – неожиданно спросил Нико.

– Карен. Меня зовут Карен… – неуверенно произнесла она.

– …Миллер? – подсказал он и стал следить за ее реакцией.

Карен замолчала и принялась нервно кусать губы. Нико взял ее руку в свою, сел за стол.

– Не волнуйся. У тебя, по всей вероятности, частичная потеря памяти. Это временное явление. Скоро ты все вспомнишь.

Карен отчаянно вцепилась в его руку. Прошлое понемногу возвращается к ней, но она даже не может вспомнить собственного имени!

– Отчего у меня частичная потеря памяти? К тому же при частичной потере памяти человек не помнит только одного события, а у меня выпали из памяти месяцы. Тебе не кажется, что это слишком много?

Нико кивнул.

– Мозг – очень сложный орган, и мы только начинаем постигать его функции, – произнес он голосом профессора, читающего лекцию студентам-первокурсникам. – Но науке уже известно: все воспоминания о событиях, которые могут вызвать психологическую травму, автоматически блокируются мозгом, как бы забываются.

– Навсегда?

– Не обязательно. Обычно память понемногу возвращается. Отдельные образы возникают под воздействием слов, запахов, событий, посредством ассоциаций. Расскажи мне о своем сне про цыгана на белом коне, – попросил он, меняя тему.

Карен смущенно отвернулась к окну.

– Глупо, конечно, но он стал мне сниться, когда я начала читать книжку про шотландскую леди, обещанную знатному богачу, которого она не любила. Она была уже немолода и знала, что у нее нет выбора, но никак не могла заставить себя назначить день свадьбы. Однажды в те места, где она жила, пришел бродячий табор.