Полночь в саду добра и зла - Джон Берендт

Она была неотразимо хороша, соблазнительно хороша в своей уличной красоте. Большие глаза сверкали, кожа сияла. Сломанный резец своеобразно подчеркивал обаяние ее улыбки, придавая ей озорной вид.

– Я танцую, пою, ну и все такое прочее, – пояснила она, – в общем, всякое дерьмо в этом духе. Мама вычитала имя Шабли на винной бутылке, но оно предназначалось не мне, а моей сестре. Мама забеременела, когда мне было шестнадцать – она очень хотела девочку и собиралась назвать ее Ля Квинта Шабли, но у нее случился выкидыш, и я сказала: «Ооо, Шабли! Как мило. Мне нравится это имя». И мама сказала: «Ну так и бери его, если хочешь. Называй себя теперь Шабли». Так и пошло, и я стала Шабли.

– Отличное белое вино для отличной черной девушки, – напыщенно произнес я.

– Дааа, малыш!

– А как тебя звали до этого?

– Фрэнк, – ответила она.

Мы остановились у светофора на Либерти-стрит, и я с опаской посмотрел на Шабли. Миниатюрная фигурка, маленькие руки и ноги – в ней не было решительно ничего мужеподобного. Большие темные глаза испытующе разглядывали меня.

– Я же говорила тебе, что могла бы догадаться, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Я вот тоже двадцать четыре часа в сутки выдаю себя за другого. Я – инкогнито.

– Так ты – на самом деле… мужчина, – выдавил я из себя.

– Нет – нет – нет, – запротестовала она. – Не надо называть меня мужчиной! Мамочке и так пришлось изрядно потрудиться, чтобы вырастить такие сиськи.

Шабли расстегнула пуговицы блузки и обнажила средних размеров безупречную грудь.

– Они настоящие, мой сладкий, а не силиконовые. Для этого доктор Бишоп и делает мне уколы – женские гормоны – каждые две недели, а в промежутках я принимаю эстрогены в таблетках. От этого у меня растет грудь, а голос делается нежнее. От них у меня на лице почти не растут волосы, да и все тело становится таким гладким…

Шабли провела ладонями по бедрам.

– Моя палочка стала поменьше, но она все равно еще есть, не хочу делать операцию, малыш, даже думать об этом не хочу.

Мы пересекли Либерти-стрит. Блузка Шабли осталась расстегнутой, демонстрируя грудь не только мне, но и полудюжине прохожих. Я не знал, как далеко она сможет зайти, но опасался самого худшего. Одним глазом я следил за движением на дороге, другим за Шабли. От волнения у меня вспотела шея.

– Не надо показывать мне свою палочку, – заявил я, – то есть, я хочу сказать, что не сейчас. А лучше вообще никогда.

Шабли рассмеялась.

– Кажется, я тебя смутила – ты так разнервничался. – Да нет, не очень, – соврал я.

– Малыш, не ври мне, у тебя лицо стало таким красным! – Она начала застегивать пуговицы. – Но ты не переживай, я не стриптизерша, но теперь я знаю, что ты не станешь называть меня мужчиной.

Мы въехали на Кроуфорд-сквер – одну из двух площадей Саванны, находившихся в черной части города. Из двадцати одной площади города эта была одной из самых маленьких и самых живописных. Ее окружали по периметру скромные деревянные строения, а в центре вместо памятника или фонтана находилась детская площадка. Огромный узловатый дуб раскинул мощные ветви над небольшой баскетбольной площадкой, по которой гоняли мяч несколько мальчишек. Шабли показала рукой на тщательно отреставрированный четырехэтажный деревянный дом в дальнем конце площади.

– Даааа, малыш, – протянула она с хрипотцой.

Укол мисс Миры начинает действовать – я чувствую прилив энергии. Это прямо-таки какой-то приступ женственности. Надо бежать к моему парню, а не то через пару часов я превращусь в настоящую сучку во время течки. Со мной всегда так бывает. Я чувствую себя, как последняя сука, и не могу спокойно терпеть, даже когда ко мне просто прикасаются.

Шабли вышла из машины.

– Спасибо, что подвез, и все такое.

– Для меня это было сплошным удовольствием, – заметил я.

– Тебе надо как-нибудь прийти на мое представление. Я крашусь, накладываю потрясающий макияж и выступаю в ночной рубашке.

– Хотелось бы на тебя посмотреть.

– Ты понимаешь, вообще-то я просто маленькая старушка Шабли, но, когда я подтянусь, превращаюсь в леди Шабли. А я хороша, малыш, по-настоящему хороша! Ты знаешь, что я королева красоты – меня короновали в четырех конкурсах. У меня есть титулы, много титулов. Ты сейчас видишь перед собой великую императрицу Саванны! Вот кого ты подвозил до дома! – Я действительно польщен, – сказал я.

– Кроме того, я еще Мисс Гей Джорджии – этот титул я тоже как-то раз выиграла. Я – Мисс Гей Диксиленд и Мисс Гей Мира. Это все я, мой сладкий. Между прочим, я серьезно, малыш.

Великая императрица повернулась и начала подниматься по ступенькам своего дома, пружиня на длинных ногах и грациозно покачивая бедрами.

Я успел проехать половину обратного пути, прежде чем сообразил, что Шабли забыла сказать, где она выступает. Впрочем, если бы я приложил минимум усилий, то без труда узнал бы это и без нее – в таком маленьком городке, как Саванна, могло быть не больше пары ночных злачных заведений с сомнительными шоу. Но я решил ничего не выяснять, и не потому, что не поддался очарованию Шабли, нет, эта женщина меня буквально захватила. Это создание было воплощенное она, но ни в коем случае не он. В отношении нее я не хотел брать на себя смелость сплеча расставлять местоимения. Она сумела избавиться от всяких намеков на маскулинизацию, и в своей пленительной сексуальности по-настоящему тревожила меня, бросая отчаянный вызов моему мужскому естеству. И вот однажды утром, несколько недель спустя, раздался телефонный звонок.

– Эй, малыш, я просто лопаюсь от злости. Почему ты не пришел на представление? – Это Шабли? – спросил я.

– Да, сладкий мой. Я только что сделала женский укол у мисс Миры.

– Ты хочешь, чтобы я отвез тебя домой?

– Ну, да-а. Тебе же надо тренироваться.

Я вышел на улицу, и мы сели в машину.

– Мне очень хотелось попасть на твое шоу, но ты не сказала, где выступаешь.

– Разве? – удивилась Шабли. – Я выступаю в «Пикапе» – это гейский бар на Конгресс-стрит. Три вечера в неделю. Я и еще три девчонки. Можешь не любить эти шоу, но ты никогда не узнаешь, что такое Шабли, пока не увидишь, как я трясу попкой… а что я вытворяю ртом! Но, скорее всего, у тебя уже не будет шанса посмотреть меня в деле.

– Почему? – поинтересовался я.

– Потому. Я хочу сказать боссу все, что думаю о нем, и сделаю это прямо сегодня. Я всегда все выкладываю, как есть, и мне наплевать, что из этого получится и что обо мне подумают. А уж о своем боссе я сейчас вообще не могу сказать ничего хорошего, нам придется серьезно потолковать.

– И на какой же предмет?

– На предмет денег. Я получаю двести пятьдесят в неделю, но работаю только три вечера и вместе с чаевыми мне на жизнь вполне хватает, грех жаловаться. Но так получаю только я одна. Другим девочкам платят двенадцать пятьдесят за выступление, и это очень прискорбно. На прошлой неделе отменились два представления, потому что не было ди-джея, и мы простояли, как дуры, с намалеванными рожами и в застегнутых платьях. И что ты думаешь, босс не заплатил девочкам ни дайма. Да, малыш, сегодня он от меня много чего услышит.

– И что произойдет после этого?

– Об этом лучше не думать. Скорее всего, он вышвырнет меня вон.

– И что ты станешь делать?

– Начну давать гастроли. Буду ездить в Атланту, Джексонвилл, Колумбию, Мобил, Монтгомери и прочие места. Весь Юг – одно большое шоу, и весь Юг знает Леди. Все знают Куколку. – Шабли посмотрела на меня, скромно потупив взор. – Так что если меня сегодня вышвырнут на улицу, малыш, тебе придется покататься, чтобы посмотреть на меня. – Тогда я, пожалуй, приду сегодня в «Пикап», – решил я.

– Да, ты уж приходи.

Когда мы подъехали к дому Шабли, она тронула меня за руку.

– Погоди-ка, сейчас я тебе кое-что покажу.

Этим «кое-чем» оказался светловолосый парень, возившийся в моторе старого автомобиля. Обнаженный мускулистый торс, выпачканный машинным маслом, блестел пота. Сидевшие на бордюре тротуара мальчишки с интересом следили за ремонтом.

– Это мой парень, – объявила Шабли. – Его зовут Джефф, он молодчага, я уже тебе говорила. Пошли, я вас познакомлю.

Так вот как выглядел тот, кто, по уверениям Шабли, выполнял любое ее желание. Трудно было себе представить эти желания, но еще труднее вообразить человека, который способен их исполнить. Однако, человек стоял передо мной во плоти и крови. Судя по всему, он был совершенно нормален и, даже более того, абсолютно здоров. Увидев Шабли, парень расплылся в широкой приветливой улыбке.

– Думаю, что генератор барахлит, ягодка, – сообщил он, вытирая руки о джинсы. – Ну ничего, я с ним справлюсь, а потом мы покатаемся.

Зацепив парня пальцем за ремень, Шабли притянула блондина к себе и поцеловала в шею.

– Ничего страшного, бэби, если у тебя ничего не выйдет, – заверила она. – У нас теперь есть новый лимузин и шофер. Поздоровайся с ним.