Студент 2 - Всеволод Советский

личному распоряжению ЛСД, и каждый раз отпрашиваться у завсклада… Ну, это не очень, мягко говоря.

Он согласился:

— Ага! Разумно рассуждаешь. Кто у тебя завсклад?.. Козлов? Ну, нормальный мужик, не будем его подводить. Тогда слегка изменим план. Давай после работы. Задержимся немного, не помрем.

И объяснил, где находится редакция, сказал, чтобы я подгребал сразу туда. А он уже там будет ждать.

Я не усомнился в этом ни на секунду. Из беседы я вполне усвоил, что жизнь научила комсомольского вожака, как говорится, фильтровать базар. Ни одного слова пустого не говорить. Если сказал, что будет там — значит, будет.

На том и распрощались в самой дружеской форме, и Маша тоже любезно улыбалась, хотя и помалкивала. Видать, и ее комсомольская работа воспитала не балаболить зря.

Выйдя из комитета, я стал подниматься на пятый этаж. Глянул на часы: время было уже обеденное. Ладно, пойду наудачу. Застану, так застану, а нет, так нет.

Вот и знакомая дверь отдела кадров. Потянул — открылась. Вошел…

И сразу увидел Ларису Юрьевну. Она сидела за столом и аккуратно заполняла какой-то разграфленый лист. Подняла голову… и никаких эмоций не выразила.

— Василий? Здравствуйте. Какими судьбами?

— Волею начальства, — нашелся я не без остроумия. И пояснил, что декан химфака просил передать папку, не уточняя кому.

— Давайте мне, — она встала.

На сей раз она была в бежевом костюмчике «блузка-юбка», строгом, но с неуловимым налетом артистизма. Ухоженная, стильная, выглядела она сногсшибательно, что уж там говорить.

В папке оказались несколько бумаг. Письмо, какие-то списки. Лариса Юрьевна довольно небрежно полистала их. Пока это длилось, я четко зафиксировал, что в помещении мы двое, никого больше нет.

Прочитав, она утвердительно кивнула:

— Ясно. Спасибо, Василий.

И вскинула взгляд на меня. И что-то в нем озорно изменилось.

— Слушайте, я так часто вспоминала нашу встречу! Настоящая психологическая разгрузка. Вы прекрасный собеседник…

— Мне тоже интересно было поговорить.

— Так это же замечательно! Можно повторить.

Я сделал многозначительно-доброжелательное лицо:

— Конечно.

И мы договорились на послезавтра. На вечер. Прогуляться, потрепаться… Что-то в нашем диалоге осталось недоговоренное, и оба мы, кажется, понимали, почему. К чему идет наше знакомство. К тому, о чем не принято говорить вслух. Мы и не сказали ни слова. Все было очень благопристойно. Попрощались, и я пошел.

Обед, конечно, упустил. Комсомольские чай с печеньем были весьма слабым заменителем комплекса из четырех блюд, ну да что ж теперь! И я грустить на эту тему не стал. Не тот случай.

На складе я застал одного только Николая Савельевича. Как выяснилось, Раиса Павловна и Саша повезли на электрокаре какой-то материал в другой склад. Савельич же сидел в своем «офисе», что-то высчитывал на бумажке: умножал столбиком и делил уголком. При этом, естественно, сыпал инвективами: что-то не сходилось в расчетах.

— Ну, Родионов, — встретил он меня, еще раз добавив нецензурное, — за тебя высшие силы взялись!.. Сам Доронин, понимаешь, звонит…

Выяснилось, что декан со всей деликатностью попросил Козлова частично освободить студента Родионова от работы на сегодня. При условии отработки в субботу.

— … слыхал? В субботу выйдешь на работу, — Савельич напустил на себя важность и начальственно постучал колпачком ручки по столу. — Фронт работ я тебе найду. А сейчас ну-ка займись вот чем…

Он дал мне самое рядовое задание, вскоре появились Саша и Раиса Павловна, и остаток рабочего дня прошел по обычной колее. Без происшествий.

Когда мы с Сашей подошли к проходной, я почему-то подумал, что вот сейчас и Витек к нам подвалит… но его не было. А тут и Саша сказал, что ему надо по делам, в итоге возвращаться в общагу мне пришлось одному. С какой-то стороны оно и лучше: я шагал неторопливо, думал о том, что сегодня моя судьба явно какую-то интересную петлю заложила, и надо бы об этом поразмыслить поглубже…

В общежитии было тихо, и я подумал, что вот они, последние спокойные деньки, скоро пойдет веселуха! И минуя площадку третьего этажа, я в этой тишине вдруг услыхал отдаленные гитарные аккорды.

Конечно, это развлекалась Люба. Больше некому. Умелый, мягкий и быстрый перебор струн, что-то очень-очень знакомое, но неразборчивое… Сам от себя не ожидая, вдруг я устремился к триста двенадцатой комнате.

Глава 11

Подойдя ближе, я распознал в стремительных гитарных проигрышах некогда упомянутую мной мелодию «Man ofmystery» давнишней группы «Shadows», а точнее, совсем позабытого у нас композитора Майкла Карра. Действительно, мотив волшебный — и залихватский, и немного грустный… или нет, не так. Скорее память об ушедшем и несбывшемся, и удалой взмах руки на все это: ну и хрен с ним! Живем!..

Примерно так переводилась у меня на русский язык эта тема. А исполняла ее Люба просто шикарно, в очень быстром темпе — но это и хорошо. Я не ахти какой тонкий знаток музыки. Можно сказать, медведь на ухо наступил. И даже потоптался на нем. Но в чем я не ошибался, да и никто не ошибся бы — в том, что Люба умеет вложить сердце в игру на струнах. Что музыкой она живет, мелодию прогоняет через самые сокровенные изгибы, переулки своей души. И на выходе не гитара звучит, а живой человеческий голос, только без слов…

Я стоял завороженно. Коридор почему-то был совсем пуст, я был единственный слушатель роскошной импровизации. Вот финальный аккорд сильнее, ярче предыдущих рванул пространство и пресекся на ударной ноте.

Тишина. Она мне показалась оглушительной. В ней я услыхал как далеко на лестнице шаркают шаги. И кратко стукнул в дверь.

— Да! — отклик.

Я толкнул дверь.

Люба сидела на кровати, подогнув ноги — почему-то это называют «по-турецки». Правая рука небрежно обнимала гитару.

Что сразу бросилось в глаза — она очень посвежела и похорошела за то время, что мы не видались. А я не видел — ну или так мельком видел ее — со дня выпивки и мини-концерта здесь же, в триста двенадцатой.

— Привет!

— Привет! — обрадовалась она.

Я не собирался говорить никаких комплиментов. Совершенно искренне восхитился ее игрой, заодно вспомнив о конкурсе туристической песни.

Артистка постаралась быть невозмутимой, но видно было, что мои слова ей как лепестки роз с небес.

— Да, было дело, — с удовольствием произнесла она. — На турбазе…

Тут Люба горячо распространилась о том, что на этом состязании непременно взяла бы первое место.