300 вылетов за линию фронта - Григорий Евдокимов

На горящем самолете

18 апреля 1944 года полк приземлился на аэродроме Тузлы. Впрочем, аэродром - это громко сказано - просто большой выгон на окраине поселка, приютившегося на берегу лимана. Черное море было рядом, и его соленый и влажный воздух приносил приятную прохладу. Была поставлена задача одиночными самолетами вскрыть передвижение войск противника на участке Яссы - Бырлад - Галац.

Когда золотистый шар солнца окунулся в морские волны, на старт вырулил экипаж Павла Тарасевича в составе штурмана Володи Чигирева, стрелка-радиста Саши Коновалова и стрелка Ивана Михеева. Экипаж был слетан, и каждый в нем понимал друг друга с полуслова. Небо в ту ночь было припорошено облаками, сильно затруднявшими визуальное наблюдение и фотографирование. При перелете линии фронта самолет обстреляли, но Тарасевич, умело маневрируя, вышел из зоны огня. Над железнодорожной станцией Чигирев сбросил светящуюся бомбу. На земле стало светло, как днем. На путях стояло несколько эшелонов с боевой техникой. Их нужно было сфотографировать. Немцы поняли, что их обнаружили, и открыли по самолету ураганный огонь.

Несмотря на большую плотность огня, самолет выдерживает прямую - иначе снимки получатся смазанными. Володя сбрасывает 4 фотаба (фотографические бомбы), и мгновение спустя внизу вспыхнули яркие, как молния, вспышки. Съемка закончена. И в то же время один снаряд пробил двигатель. "Командир, горит левый двигатель", - доложил Саша. "Вижу, немедленно передавай данные на аэродром и доложи, что возвращаемся домой".

Сбить пламя не удалось. Оно охватило всю плоскость крыла. Напряжение возрастает. Экипаж ждет решения командира. Молодой, красивый, Паша к тому времени имел уже более сотни боевых вылетов, в самых сложных ситуациях всегда находил правильное решение, но такого в полете еще не случалось: темная ночь, небольшая высота полета, под крылом вражеская территория, забитая войсками, и горящий, готовый каждую минуту взорваться самолет с одним работающим двигателем. "Штурман, внимательно следи за курсом, сразу сообщи, как пройдем передний край", - раздался спокойный голос Тарасевича.

Шли напряженные минуты полета, каждая из которых казалась вечностью. Всполохи желтых разрывов вокруг самолета определяли - самолет переходит линию фронта. Внизу, на земле, пунктирами висят встречные разноцветные трассы - идет бой. Когда линия огней осталась позади, раздалась команда: "Всем немедленно покинуть самолет". Привычным движением рука подтянулась к рукоятке аварийного сброса люка. В образовавшийся проем сначала вывалился Михеев, а за ним и Саша. Упругая струя воздуха несколько раз перевернула его. Нащупав вытяжное кольцо, Саша с силой рванул его. Рывок - и Саша завис в этом темном и, казалось, безжизненном пространстве. Густая темнота - ни звука, ни света. На горизонте лишь один удаляющийся костер - это Паша Тарасевич вместе с Володей Чигиревым борются за жизнь машины. На всякий случай отстегнув нагрудные лямки парашюта, Саша ждал удара о землю. Вот ноги, а затем и все тело погружается в теплую, как нагретое молоко, воду. Стянув сапоги, Саша плывет по направлению, где скрылся их горящий самолет.

Сколько прошло времени, пока он доплыл до берега, Саша определить не мог - может, час, а может, больше. С трудом выбравшись на берег, он увидел невдалеке тусклые отблески догорающего самолета. К сожалению, Тарасевичу не удалось спасти самолет. Вместе с ним погиб и его боевой друг Володя Чигирев, не пожелавший покинуть самолет и оставить командира одного в трудную минуту.

"Охота"

Зима 1944 года. Войска 3-го Украинского фронта ведут упорные бои за Правобережную Украину. Красные стрелы на оперативных картах штабов упирались в названия городов Корсунь-Шевченковский, Звенигород, Кировоград, Кривой Рог и далее, как бы вырвавшись на простор, стремительно перекинулись на Каменец-Подольск, Черновцы, Яссы, Кишинев, Одессу.

Низкая облачность, частые снегопады, метели резко ограничивали боевую работу авиации. В полет выпускались только экипажи, отлично владеющие техникой пилотирования по приборам, имеющие навык ориентировки при ограниченной видимости. В эти дни особое развитие получила так называемая "охота" - вид боевой деятельности, которую летчики особенно любили. В таком полете экипаж вел разведку, наносил бомбовые и штурмовые удары, вступал в воздушное единоборство с противником. При этом цель для нанесения бомбового и штурмового удара экипаж выбирал самостоятельно, на свое усмотрение. Поэтому в группу охотников подбирались наиболее слетанные экипажи, обладающие смелостью, решительностью, хитростью и, конечно, инициативой.

Кроме этого, "охотники" должны были отлично разбираться в тактической подготовке как по авиационным, так и по общевойсковым вопросам.

Всем этим требованиям отвечал экипаж Валентина Жолобова в составе: штурмана Николая Визира, стрелка-радиста Ивана Зинченко и стрелка Инсарского. Во второй половине дня на КП полка раздался телефонный звонок командира 244-й дивизии полковника П. В. Недосекина. Он не приказывал, а просил сделать два вылета на разведку (один в первой половине ночи, другой во второй) по маршруту Кривой Рог - Новый Буг - Николаев - Херсон, чтобы установить сосредоточение и передвижение в этом районе фашистских войск. "В этих данных очень нуждается штаб фронта и лично командующий фронтом генерал армии Малиновский", - передал он в заключение. Посоветовавшись с начальником штаба А. Н. Угольниковым, командир полка решил поручить выполнение этой задачи экипажу Жолобова.

...Оставляя за собой клубящееся облако снежного вихря, самолет оторвался от земли и тут же растворился в темноте фронтового неба. Все внимание Жолобова на приборах: авиагоризонте, указателе скорости, компасе, так как линия горизонта совсем не просматривалась и пилотировать приходилось только по приборам. Штурман Николай Визир внимательно следил за припорошенной снегом, изрытой снарядами и бомбами землей. Задача у него очень сложная: при отсутствии горизонтальной видимости вывести самолет на поворотные ориентиры и не просто вывести, но и определить сосредоточения войск противника, его передвижение. Николай посмотрел на светящийся циферблат часов - до расчетного времени выхода самолета на станцию Новый Буг осталась одна минута. "Инсарский, - предупредил он стрелка, - смотри внимательно за землей. Под нами должна быть станция".

Вот секундная стрелка сделала последний оборот, а внизу по-прежнему как в глубоком колодце: ни звука, ни света. Николай вплотную прислонился к нижнему остеклению кабины. "Неужели ошибся в расчетах?" - мелькнула мысль. Вдруг сердце учащенно забилось - на земле появилось несколько тускло-желтых размытых пятен, которые тотчас растворились в ночном сумраке. Показалось, что ли? "Инсарский, ты что-нибудь заметил?" - спросил Визир. - "По-моему, какие-то огоньки на земле мелькали". - "Валя, сделай еще заходик, я "фонарики" сброшу (фонариками называли светящиеся бомбы). - "Хорошо. Выполняю". И самолет, опустив левое крыло, замкнул круг.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});