Волк. Книги 1-6 - Виктория Гетто

знала…

— Ничего страшного, доса. Даже в разных городах Фиори свои обычаи…

Девушка согласно кивает… А саури вновь начинает злиться. Ревнует, что ли? С чего бы? Я ей ничего не обещал…

— Яяри, вы, как уже говорил, может спокойно жить в замке и не волноваться ни о чём и ни о ком. На вашу честь и достоинство я не покушаюсь. Слово.

Она опускает голову с густой рыжей гривой, спускающейся по плечам к талии.

— Благодарю вас, Серг… Я постараюсь быть вам полезной… Только чем?

Беззаботно машу рукой:

— Для начала выучите язык аборигенов, хорошо?

Она кивает. Значит, согласна. Вот и замечательно. А пока нужно взглянуть, что тут без меня произошло… Допиваю натту, затем встаю. Обе дамы торопливо вскакивают, практически синхронно. Получается забавно. Ничего.

— Можете спокойно продолжить трапезу. Я пока прочитаю ваш список, доса Марика.

— Но… Разве….

Тянут обе, я делаю универсальный жест — стоп! Умолкают, потому что это им понятно без пояснений.

— Я лорд. Следовательно, устанавливаю свои порядки.

Разворачиваюсь, выхожу во двор, где ярко светит солнышко. У колодца вижу широкую лавку, которой раньше не было. Подойдёт. Присаживаюсь, вытягиваю ноги, затем разворачиваю список. Чётким округлым почерком довольно большой перечень необходимых закупок. Что-то я угадал и уже привёз. О чём то не знал вообще. Ну кое-что упустил. А впереди — Баронский Суд… Эх, и кого из двоих я выдам за жену?! И что делать потом? Скажите мне?

Глава 16

…Резкий удар ногой, небольшой табурет вылетает из под стоящего на нём смертника, и спустя миг тот дёргается в петле. Пытается хрипеть, но тонкая верёвка перехлестнула толстое горло, врезавшись в кожу, и лишь сипение вырывается на краткий, практически незаметный миг. Судорожные подёргивания, поскольку со связанными за спиной руками не слишком то подёргаешься, затем тело обмякает, последнее рефлекторное движение, и струйка мочи весело сбегает по босым ногам казнённого…

— Следующий!

Передо мной швыряют на колени следующего арестанта. Сколько из там ещё? Девять? Средних лет мужчина с рыхлым, каким то бесформенным лицом. Глашатай зачитывает:

— Шкен Моис, купец первого разряда славного города Ниро. Обвиняется в небрежении своими обязанностями, злоупотреблением властью, ростовщичеством, незаконной торговлей. Сознался после пытки. Изобличён полностью пятью свидетелями.

Тот вскидывает лицо, желая чего-то сказать, но стражник с маху бьёт того по затылку. Бывший купец дёргается, но замолкает. Со скучающим видом смотрю на него, словно на букашку. Как то нет желания считать его человеком. Ни малейшего. Потому что грехов за этим существом выше крыши — взятки, вымогательства, совращение… Требовал с поставщиков деньги. Якобы за свою поддержку при выборе на конкурсе. Сам же просто молчал, когда в Совете города разворачивались споры о том, у кого купить то или иное из товаров, необходимых для города. Естественно, что если принималось решение против того, кто давал взятку, деньги не возвращались… А ещё, самое мерзкое, любитель малолетних девочек. Совсем маленьких. По десять, одиннадцать лет. Все отцы города опасались отпускать своих дочерей одних. Исчезали. С концами. Иногда находили останки в лесу или в бухте прибивало тела к берегу. Всегда списывали на пиратов. Но в доме этого купца нашли подвал. А в нём удалось обнаружить одну ещё живую девчушку. И печь с останками людей: обгоревшие скелетики, пуговицы, остатки немудрёных украшений…

— Шкена казнить особой казнью — сварить живьём в смоле.

Народ, собравшийся на площади, одобрительно гудит. Они поддерживают решение суда. Особенно отцы, лишившиеся своих детей. Дай им волю, разорвали бы на мелкие кусочки тварь! Но тут и они согласны со мной. Казнь в кипящей смоле — жуткая вещь… Палачи незамедлительно приступают к делу — волокут огромный котёл, устанавливают на специальной треноге, насыпают куски смолы. Вспыхивает пламя, Шкен дикими глазами смотрит на разворачивающуюся перед ним процедуру, его губы трясутся, челюсть дрожит. Мне же всё-равно. Такую тварь я не пощажу ни за какие деньги или обещания…

— Семья Шкена приговаривается к изгнанию из города в том, в чём одеты, и что у них при себе…

Как ни странно, у ублюдка есть жена, и даже дети. Мальчишка и девчонка, чуть помладше тех, кого убивал их папочка.

— При появлении в землях Ниро — детей продать на Острова, их мать — в бордель города.

Припечатывает приговор глашатай. Народ вновь одобрительно гудит. Судя по всему, я набираю в и глазах очки. Дело идёт быстро, а все решения вызывают бурное одобрение народа. Напрасно арестанты думали, что вершат свои дела в тайне. Люди знают всё. Так что теперь нет ни одного ложного или купленного приговора: виселица, топор, котёл со смолой. Палачам сегодня выпало много работы…

— Гер Кульк. Бывший интендант Ниро. Осуждён за растрату, закупку заведомо испорченных продуктов, гнилой материи и кож. Приговаривается…

На мою руку внезапно опускается тёплая ладошка. Я едва не вздрагиваю от неожиданности, но сидящая рядом со мной саури спрашивает:

— Что он говорит?

Имея в виду при этом глашатая, зачитывающего приговор казнокраду. Быстро перевожу, и Яяри удовлетворённо кивает головкой под покрывалом, скрывающим её острые ушки:

— За такое надо содрать кожу живьём, набить травой и повесить над воротами города.

…Интересное предложение. Впрочем, саури насчёт казней большие мастера… Сталкивался…

— Здесь нет таких специалистов.

Настроение у меня портится окончательно и бесповоротно. Не желая этого, девушка зацепила одно из самых больных моих воспоминаний… Два года назад по моему субъективному времени, без учёта анабиоза, естественно, был сбит мой друг. Ему удалось посадить свою машину на планету. Только никто не знал, что там орудует разведгруппа саури. Мы нашли Михаила. Точнее, то, что от него осталось. Именно — его чучело, набитое травой… Мои кулаки сжимаются, чтобы вновь разжаться… Тем временем палачи тащат вора к большому колесу. Ещё одна жуткая казнь — колесование. Такие изуверские казни производят не потому, что мне нравится кровь и страдания. Совсем нет. Просто именно они записаны в Своде Законов города Ниро. И я пока не могу их отменить. Для этого надо собирать общее собрание всех горожан, а я пока не могу этого позволить. И потом, положа руку на сердце, могу сказать лишь одно — иногда излишняя жестокость просто необходима. Хотя и в разумных пределах. Между тем саури явно ощущает, что со мной что-то не то, и чуть склоняет головку ко мне:

— Тебе плохо?

Отрицательно качаю своей черепушкой ей в ответ.

— Нет. Просто… Вспомнил… Прошлое…

Ладошка