Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев

мне понятно. Только не понятно, зачем себя на публике выставлять сказочником, хвастающимся тем, что жил в фантастическом раю, в отличии от неудачников, не успевших по возрасту застать ту фантастическую райскую жизнь?

Разумеется, если студенту родители покупали одежду-обувь, присылали денег на проезд к дому на каникулы, да еще каждый месяц высылали 20–30 рублей — можно было и на стипендию жить.

Только в 1991 году Сбербанк СССР имел 40 млн. вкладчиков. Население СССР было — 280 млн… Возьмем половину — трудоспособное население. Итого, из 140 млн. трудоспособного населения какие-то ощутимые сбережения имело всего 40 млн. Заначка в виде наличных денег под матрасом — это было, конечно, но это погоды не делало. Даже если 140 млн. уполовиним, допустим, что в семье сберкнижка была у одного работающего, то и то получим почти половину семей без серьезных накоплений.

Так и получалось на примере студентов моего медицинского института. Примерно три четверти студентов почти постоянно работали. Из них, четверть — чтобы иметь лишние деньги дополнительно к родительской помощи, а половина — зарабатывали себе на жизнь, практически полностью обеспечивая себя. Нужно понимать, что содержать ребенка, даже старшеклассника, в семье намного дешевле, чем содержание родителями студента. И когда ребенок уходил в институт, семейный бюджет начинал трещать на расходах на его содержание. Он не выдерживал этого. А если в семье был один работник, мать-одиночка чаще всего, разумеется, да при нескольких детях, то тогда студент отправлялся в свободное самостоятельное, полностью автономное плаванье.

Как я, мой друг Юрий Иванович и очень многие мои товарищи по институту. Но и большинство других работающих студентов, даже получая помощь от родителей, вынуждены были подрабатывать, потому что этой помощи не хватало.

Жизнь-то в СССР была совсем не такой дешевой, как ее представляют те оригиналы, которые любят рассуждать о том, сколько коробков спичек и пирожков с капустой можно было купить на один советский рубль.

Давайте грубо посчитаем. В ценах Владивостока 80-х годов. Дешево и сердито можно было поесть в заводской столовой. Вполне в 60 копеек уложишься. Если пробьешься в эту столовую. Она всё-таки заводская а не городская общепитовская. В городе дешево и сердито — пельменная. 40 копеек порция пельменей. Но одна порция — слегка червячка заморить. Поэтому — двойная. Уже 80 копеек. Плюс салатик-компот и в рубль ты влетел. В обычной городской столовой обед тебе стоил от рубля до 1,20. В среднем рубль. Итого. На одних обедах ты в месяц тратил 30 рублей. Но на одноразовом питании в сутки долго не проживешь. Тебе нужно еще завтракать и ужинать — добавляем еще рубля полтора в сутки. Вот уже 70–75 рублей и набежало. Только на питание.

Но тебе еще и обуваться-одеваться нужно. Готовый костюм в магазине стоил порядка ста рублей. Рубашки — по разному разные. От 10 до 20. Брюки — порядка 20. Еще — пальто-куртки-шапки. Хорошо, если ты после 20 лет расти перестал и одежда тебе несколько лет служит. Еще обувь. Самая дешевая летняя — 20 рублей, зимняя — 40 рублей. Учитывая хваленное советское качество, так и непобежденное пятилеткой качества — по две пары. И разные мелочи — трусы-носки.

А джинсы пользовались популярностью у молодежи только по одной причине — ты их купил даже если супер-пупер за 170 рублей — и носишь четыре года при любой погоде в любые места культурного досуга не парясь. А вот простые брюки из универмага за 20 рублей через 2–3 месяца у тебя на заднице блестеть начинают. Джинсы были популярны потому, что они для студенческого бюджета были дешевле.

Итого, минимум 30 рублей ты в месяц должен был откладывать на одежду. А мыльные-шильные? Зубная паста, стиральный порошок и прочие мелкие мелочи? Тоже на пару-тройку рублей в месяц бюджет дырявили.

100–110 рублей — это бюджет студента для элементарного выживания, так сказать.

Но ты же не просто студент! Ты же человек, а не животное! А с девушкой хотя бы раз в месяц в кино сходить и мороженным ее угостить? В кафе ее пригласить? А книги-пластинки, театры, концерты. Да портвейна, в конце концов, с друзьями выпить?! Разврат, конечно, но кто жил по расписанию: учеба, пожрать, поспать и опять — учеба?

Т. е., еще 15–20 рублей можно на расходы набрасывать. Получаем примерно 115–135 рублей в месяц для нормальной человеческой жизни.

Ставка санитара в больнице — 70 с мелочью. Ставка медбрата-медсестры — 80 с мелочью. Если есть стипендия — хватает. Нет стипендии — работа на полторы ставки.

Половина института так работало. На полторы ставки, даже с учетом ночных часов дежурств в больницах — получается в среднем 10 часовой рабочий день плюс учеба — 8 часов, каждый день по 4 пары.

Из ворот медицинского института молодые врачи уходили в большую жизнь уже с набором болячек.

Да-да, это поколение зажравшихся в брежневском раю потребителей.

* * *

Только, еще раз повторюсь, не спешите меня записывать в очернители. Совсем не о том, как плохо жилось в СССР я пишу. А о том, почему народ презирал и не любил членов КПСС, еще почти не понимая, что они к коммунизму никакого отношения не имеют.

Ладно. Про болячки. Далеко не всегда такая студенческая жизнь обходилась традиционным студенческим гастритом, наследством от поварского мастерства работников общепита.

Язвенная болезнь желудка и 12-перстной кишки редкостью у студентов не были. А это уже не от питания. Это от нервов и психического переутомления.

Юрий Иванович Минаев, к тому времени, когда я с ним познакомился, панангин ел упаковками. Очень серьезные проблемы с сердцем у него были — почти постоянная аритмия — экстрасистолия.

Зима. Ангина. А работал фельдшером на «Скорой помощи». Уйти на больничный? Так он оплачивался работникам с минимальным стажем в размере 50%. Зачем деньги терять? С ангиной — на работу! Результат — миокардит. Получите и распишитесь.

Я умудрился повторить диагноз друга. После третьего курса не поехал в стройотряд, потому что студенческий стройотряд в половине случаев заканчивался пролетом насчет заработать. Остался в городе. На полторы ставки работал медбратом в Краевом онкологическом диспансере, где санитаром начинал и уже стал почти родным в коллективе. И на полторы ставки — в офтальмологическом отделении ведомственной больницы рыбаков.

Сутки — в онкологии. Сутки — в офтальмологии. Сутки — отсыпаешься. И по новой.

Плюс, летом многие студенты, подрабатывающие в больницах, разъезжались на каникулы к родителям и со средним медперсоналом наступали слегка тяжелые времена. Поэтому я оставался почти каждое дежурство в онкологическом диспансере один на