Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев

институт — пока проверка шла, истекло время перерыва между лекциями. И сеансы еще сдвинуты оказались — «счастье» для тех, кто пришел на следующий.

Потом Андропов озвучил свою инициативу о переходе работы предприятий на две и три смены. Оказалось, что много заводов работало в одну смену. Оборудование простаивало по 16 часов. Только выяснилось, что людей нет для двух- и трех-сменной работы. Чем думали, когда эти заводы строили? Думали, конечно. Их специально и строили. Называется это — неэффективные капиталовложения. Способ банкротства.

В общем, через три-четыре месяца про Андропова в народе уже никто и не думал, не надеялись на него. В это время обострились еще отношения с США, корейский «Боинг»…

Нет, мы поддерживали международную политику КПСС. Случись война — никто бы из нас косить не стал. В массе своей мы, советские студенты, антисоветчиками не были. Напротив. Несмотря ни на что, мы учились, работали, планировали свою жизнь так, чтобы обществу пользу приносить. Мои друзья и знакомые студентами честно и добросовестно работали, всю жизнь потом честно трудились и трудятся. Маленькая зарплата? Подрабатывали, как могли, крутились…

Антисоветчиками и антикоммунистами оказались те, кто хитрожопо планировал строить свою карьеру именно на партии и коммунистической фразе — весь наш институтский комсомольский актив. Все до одного. Я не знаю ни одного комсомольского активиста, с которыми я учился, который не стал бы антикоммунистом и антисоветчиком.

Самое же смешное, те их них, которые Перестройку закончили, как антисоветчики, а потом не смогли занять свои ниши в капиталистической реальности, теперь — архипатриоты брежневского СССР! Так успешно перекрашиваться даже хамелеоны не умеют.

* * *

В конце лета, перед четвертым курсом, на который я вернулся из академического отпуска, приехали за дипломами после интернатуры две мои подруги, с которыми я работал в Краевом онкологическом диспансере. Они медсестрами, я, тогда, санитаром. Мы не только вместе, в одну смену, работали, но и дружили. Сидим в моей комнате в общаге, отмечаем встречу. У меня была бутылка ликера, девчонки с вином пришли, наделали салатиков, грибы маринованные.

Постучали в дверь, я без задней мысли открываю — комиссия студсовета. А шла антиалкогольная компания! Я не думал, что они будут бродить по общаге, когда еще учебный год не начался.

Крики: «У тебя разврат и пьянка!». Ликер председатель студсовета вылил нам в чашку с грибами. Короче, испортили встречу и настроение.

Мне грозило за «разврат» выселение из общежития. Девчонки переживали за меня. Херня. Я вечером пошел в гости к председателю студсовета общежития. Разумеется, он жил в общаге, в комнате со своей женой. Сергей Негода. Только для того, чтобы получить в общаге комнату для себя и жены, он в студсовет и пошел. Иначе на эту общественную должность никого бы не нашли. Гнобить своего же брата-студента в общаге — это нужно было именно за что-то продаться. Негода продался за комнату. Вызвал его поговорить:

— Слышь, урод, если меня из общаги выселят, я тебе убью, суку. Понял меня?

— Это не я, это из комитета факультета…

Замял, короче, он это дело. А после академа я попал в одну группу с ним. Группа вообще была кошмарная — активист на активисте и активистом погоняет…

* * *

Благо, отслужил в армии и восстановился на четвертый курс легенда нашего общежития — Сергей Шопин. Пока он два года служил, в общаге слава о нем не утихала. Общага помнила, что пьяный Шопин — это тотальный террор. Каждая пьянка с участием Сереги заканчивалась дракой с несколькими пострадавшими. Его за такие закидоны отец, начальник угольной шахты на Сахалине, лично приехал и забрал из института, отправил служить в армию, ума набраться. Мудрый отец. В противном случае, закончилось бы всё для Сереги печально. Искалечил бы кого-нибудь. Уж очень он здоровым был еще сразу после школы. 197 см роста, сухой, жилистый — я настолько сильных в физическом плане людей в жизни не встречал. Сейчас Шопин — известный хирург-мануальщик во Владивостоке.

Попали мы с ним вдвоем в эту группу комсомольцев-активистом, да еще в общаге в соседних комнатах жили, сдружились сразу. Водой нас разлить нельзя было. Весь курс прикалывался — два друга, я с 169 см своего роста, и этот — стропила. Всегда вместе, всегда рядом.

С нами в группе оказался и председатель студсовета Негода. Мы ему дали кличку — Питекантроп. Вылитый питекантроп. Такое же тупое лицо человекообразной обезьяны. Скольким студентам эти питекантропы-активисты жизни поломали!

Еще Шопин Негоду называл «ласково» — Сирожа. Негода, конечно, был неприятно удивлен тем, что ему с нами в группе учиться пришлось. По натуре он был законченным трусом, поэтому наши с Шопиным друзья в общаге комиссий студсовета не боялись. Питекантроп знал, в каких комнатах они живут и туда никогда не совался.

Тем более, в наши комнаты. У нас всё было — и гудёж, и электроплитки, и козлы-обогреватели (общага очень холодная была).

Еще в группе оказался будущий известный в Приморском крае общественный деятель — Сергей Матлин. Тоже активист. Настолько активный комсомолец, что, наверно, и ягодицы себе в красный цвет красил. Мы его тоже называли — Сирожа.

По поводу 145-летнего юбилея В. И. Ленина эта бывшая комсомольская гнида высказалась:

«Сергей Матлин, директор АНО „Центр содействия развитию молодежи Приморского края“

„Как у всякого человека, рождённого и выросшего в СССР (более того, я уроженец Ленинграда), у меня очень неоднозначное отношение к Ленину. Я прошёл все стадии, что называется, от любви до ненависти.

Сдержано сейчас сформулировал бы так: Ленин, безусловно, злой гений России. Её главный разрушитель. И лучше бы Владимира Ильича у нас не было. Ни в Мавзолее, ни вообще“.»

Все стадии он прошел — от любви до ненависти! Где там была любовь?! Хитренькие парнишки и девчонки с младых лет изображали из себя идейных, чтобы на комсомоле и партии сделать себе карьеру. А партия их в этом только поощряла. И когда партии понадобилось — эти гниды стали ее ударным антикоммунистическим авангардом.

И теперь они меня называют антисоветчиком!

* * *

Естественно, не любовь к Ленину и преданность коммунизму двигала хитренькими «идейными» мальчиками и девочками — сугубо меркантильные вещи. Участие в общественной работе учитывалось при распределении после 5-го курса по специальностям. В гинекологи, денежную специальность тех лет, даже не все круглые отличники попадали, потому что в первую очередь туда зачисляли всяких комсоргов-профоргов.

А уж получить после института направление в ординатуру, после которой шансы вылезти в зав. отделением, а